Трофейная жена (СИ) - Плотников Сергей Александрович

Мне тоже было интересно, поэтому я расспрашивал у Мириэль про этот канал, однако она действительно почти не знала «теорию».

— Меня учили, что мы, эльфы, дети Леса, и где мы, там Лес, — сказала она. — Если я проживу здесь достаточно долго — скажем, лет пятьсот, — Лес должен начать понемногу прорастать и здесь.

— О! — сказал я. — Любопытно тогда посмотреть на поместье деда Габриэля…

— Да, я думаю, там растет хотя бы несколько саженцев Великих деревьев, — кивнула Мириэль. — Без этого мой канал в этом мире не работал бы так хорошо, и Габриэля мне бы не получалось сейчас омолаживать!

— А ты его омолаживаешь? — удивился я.

— Подожди — и увидишь, — загадочно улыбнулась Мириэль.

— Так что за Великие деревья?

— Любое дерево может стать Великим, если ответит на зов нашего Леса, — туманно объяснила Мириэль. — Точнее не знаю, не спрашивай. Но чтобы стать действительно Великим Древом, дающим силу, а не саженцем, дерево должно прожить три тысячи лет! Дед Габриэля не досидел, снялся с места, когда и тысячи не прошло, так что не знаю, что теперь случится с той порослью…

— Ну, можно попробовать найти и выкупить то поместье, когда у нас будет больше денег, — задумчиво сказал я. — Если, конечно, ты захочешь задержаться в этом мире еще на две тысячи лет!

— Я буду там, где ты, — просто сказала Мира.

— А вот этого не надо, — строго сказал я. Эта часть истории Арвен и Арагорна всегда нравилась мне меньше всего! — Я-то не потомок эльфов, тысячу лет не проживу, даже с помощью Рагны и Леу. У меня и Ядра-то нет. Когда я пойду на перерождение или на Страшный суд, уж не знаю, куда мне теперь положено, ты должна дальше жить счастливо. Поняла? Считай это приказом.

Мириэль очаровательно улыбнулась мне, показав ямочки на щеках.

— Поглядим, — сказала она почти с угрозой. — Ты думаешь, я тебя теперь так просто отпущу на какое-то там перерождение?

…С Габриэлем летом оказалась связана еще одна история — любовного характера. Вот уж чего не ожидал!

В тот день у меня выдалась редкая передышка. Утром я вместе с Ханной, которая тоже захотела покататься, выгуливал Ночку по окрестностям. Потом мы завели нашу первую жену в ее вольер, оставили дверь открытой и вышли.

— Эх, — сказал я. — Смотри, какой день хороший! Так и хочется поваляться на травке, глядя на облака! Но мне сейчас нужно…

— Поваляться на травке, глядя на облака! — веско сказала Ханна. — Давай! Ты себя загонишь. Честное слово, ты даже ночью… скажем так, меньше энтузиазма проявлял, чем обычно! Совсем упахался.

— Что, серьезно? — удивился я. — Извини…

— Это ты меня извини! — воскликнула Ханна. — Совсем тебя не берегу. Мы с Мириэль решили, что сегодня соблазнять тебя не будем. Выспись как следует. Тем более, Рагна говорит, что у тебя уже божественной энергии много накопилось, на днях она может опять устроить вам совместный сон.

— Ну… ла-адно, — протянул я. — Хотя настолько я никогда не устаю!

— Ты на грани, — упрямо повторила Ханна. — Давай, отдохни сейчас.

И добавила лукаво:

— Ты должен быть в хорошей форме, чтобы порадовать мою сестренку через пару дней!

Я засмеялся.

— Неотразимый аргумент! Ладно.

Я в самом деле растянулся на лужайке недалеко от вольера. Погода была изумительная: один из тех великолепных августовских дней, когда небо уже почти по-осеннему глубокое, но облака еще белые и многоярусные, как летом, а земля и воздух еще радуют приятным теплом.

Так я лежал довольно долго, как вдруг услышал шаги. «Не Рагна, не Мириэль — они ходят по-другому, — лениво подумал я. — У Миры шаги очень легкие, хотя сейчас слегка потяжелели… У Рагны плавные, неторопливые, но при этом быстрые, не знаю, как ей это удается. А тут прямо шаг печатает… Но женщина… Лиихна? Или кто-то из слуг?»

Но мимо меня прошла именно Лиихна: я узнал ее со спины, когда она немного отдалилась. А вот она меня явно даже не увидела в высокой траве, потому что не поздоровалась — а «правильно воспитанная» дочка папеньки Иркана всегда соблюдала этикет!

Я отметил, что орчанка была одета как-то по-особенному: не в штаны и рубаху с дублетом, как обычно, а в длинную клетчатую домотканую юбку и очень густо вышитую рубаху. А на голове у нее снова была вышитая повязка с височными кольцами — украшение, которое я видел на ней только в первый день нашего знакомства.

— Здравствуйте, господин Габриэль! — услышал я ее слова.

О, и Габриэль тоже здесь?

Тут я вспомнил, что рядом, за кустиком, действительно любимое место, где он частенько рыбачит по вечерам! Должно быть, подошел с другой стороны, и я его даже не увидел.

— И вас приветствую, юная госпожа, — ответил ей Габриэль ровным тоном, но с намеком на приветливость. — Тоже хотите порыбачить? Или… у вас какой-то праздник?

Это он, кажется, ее наряд заметил.

Наверное, мне стоило дать о себе знать и не подслушивать, но мне и в голову не могло прийти, что они сейчас будут говорить о чем-то важном! Думал, Лиихна и в самом деле позовет Габриэля на какие-нибудь орочьи именины — да и все.

— Нет, я к вам с разговором, — сказала Лиихна своим обычным напористым тоном. — И прежде всего вот что хочу сказать: у ваших человеческих женщин это не принято, но у нас, орчанок, воспитанная девушка может первой делать мужчине предложение, это нормально! Так что не считайте меня порочной особой.

— Я не считаю…— судя по тону, Габриэль растерялся. — Но… простите, Лиихна, я правильно вас понял? Вы хотите предложить мне… что? Брак?

— Именно. Я знаю, что вы сразу захотите отказаться, поэтому прошу, сначала выслушайте мои аргументы.

И все это спокойным, холодноватым тоном, как у ее отца, когда он ведомость зачитывал!

Не так, я ожидал, орчанка должна делать предложение!

— Говорите, конечно, — сдавленно произнес Габриэль.

— Спасибо. Самое главное. Вы мне очень нравитесь. Я думаю, что влюблена в вас. Вы, конечно, спросите, почему. Отвечу. У нас, орчанок, есть поговорка: «Девушка выходит замуж либо за того, кто похож на ее отца, либо на того, кто совсем не похож». В нашем языке это звучит в рифму. Так вот, вы иногда совсем как мой отец — а иногда полная его противоположность! Не могу устоять.

Габриэль тихонько крякнул. Я тоже обалдевал все сильнее и сильнее, и теперь не пропустил бы этот разговор ни за какие деньги. Ханна наверняка испытывала то же самое в еще большей степени!

— Вторая причина, — продолжала Лиихна, — состоит в том, что вы сильный и смелый воин, совершивший немало подвигов. За такого не зазорно выходить дочери вождя. Третья причина: вы, к тому же, добрый и великодушный. Наверняка вы не откажете мне, когда узнаете, что если не вы, у меня почти нет шансов выйти замуж

— Простите, но… почему? — ошеломленно спросил Габриэль. — Вы ведь очень красивы… и ваш отец…

— Я сделала глупость, — прямо сказала Лиихна. — Моя мама умерла, когда я была маленькая, некому было меня предостеречь. У нас принято, что молодые орки сражаются между собой, это смотрины. Девушки с девушками, парни с парнями. Иногда девушки с парнями, но девушки всегда проигрывают. Так положено. А меня подбили завистливые подруги, и я одного парня победила. Слухи об этом разлетелись, и теперь все. Замуж в нашем племени и в союзных мне больше не выйти.

— Вы еще так молоды, Лиихна! Это забудется…

— Мне тридцать.

Я аж подавился. Надо же! Мне казалось, ей лет шестнадцать или восемнадцать! Почему же Иркан сказал, что она слишком молода и ничего не умеет⁈

Хотя, если подумать… читать, писать и считать она умела куда лучше Фиртана, и вообще со слугами и с хозяйством управлялась куда увереннее. Но я думал, что это ее характер…

Однако она не выглядела на тридцать! Неужели орки настолько отличаются от людей? Но Фиртан вроде соответствовал возрасту…

— Я выгляжу моложе, — продолжала Лиихна, — а еще я сильнее большинства обыкновенных мужчин, потому что у меня Ядро Природы. От баронессы Рагны вы, возможно, это знаете.