Трофейная жена (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Да, а… — начал я.

Тысяча вопросов вертелись у меня на языке, мешаясь друг другу, и в результате не сорвался ни один!

— Отлично, — буркнул этот двойник. — Тогда не будем тратить время друг друга!

И едва он это сказал, я вдруг понял, что только что проснулся и что сижу, положив руки на дубовый стол герцога Фойта, а голову — на руки. И что герцог и его управляющий тоже спят сидя, напротив меня — точнее, уже просыпаются. Герцог, правда, для разнообразия спал, откинувшись головой на спинку стула, а не положив ее на стол. Его слуги и пара стражников, присутствующие в зале «на всякий случай», тоже только сейчас начали отскребать себя с пола после скоропостижного приступа сна.

— Что это было? — спросил управляющий Фойта хриплым шокированным голосом.

— А вы не поняли, Эдгар? — вздохнул герцог. — Не узнали? Это было явление бога Воды собственной персоной!

— Ничего себе… — пробормотал Эдгар, потирая ушибленный о стол лоб.

Фойт посмотрел на меня крайне кисло.

— Вы что же, Вяз, теперь Избранник не только Любви, но и Воды? С чего бы это бог лично являлся замолвить за вас словечко?

Я почти не слушал его, схватив белые ватманские свертки — да, они остались на столе! — и жадно начал их рассматривать. Ни черта себе! Расчеты! Расчеты шлюзов, выполненные в местных единицах измерения, для местных материалов, в местном стиле, но четкие, гладкие, профессиональные — с учетом множества факторов, о которых я даже не подумал! И куда сложнее, чем я мог в самых смелых мечтах надеяться изобразить — но при этом все вроде бы понятно… Если, конечно, как следует их изучить, потому что к собственно ватману прилагалась еще сопроводительная документация в виде пухлой такой книженции из сшитых нитью листов.

— Понятия не имею, — ответил я почти правду, хотя сердце сжалось болью и надеждой.

По смутным намекам Любви я так понял, что бог — это должность, на которую ставят определенные сущности. Может ли так быть, что это просто люди в одном из своих перерождений? Может ли быть, что мой отец каким-то образом стал здешним богом Воды⁈

Но… если это он, почему он меня не узнал? Если боги в прошлых жизнях были людьми, но не сохранили об этих жизнях память, то откуда у него этот облик?

Или он все-таки узнал меня, просто не имеет права показать виду? Или сердит за что-то — видит Творец, было, за что!

Вот, кстати, Творец. Любовь без всяких экивоков сказала — люди из «миров Творца» после смерти сразу направляются на Страшный суд. Что-то тут очень сильно не сходится!

— Ладно, Вяз, — нахмурился Фойт. — Я не полный идиот, чтобы спорить с богом Воды… Но сначала мы с вами сходим в его храм и четко проясним, что к чему!

— Да, давайте сходим! — от всей души согласился я. — Мне тоже ужасно интересно.

…Ближайший храм Воды находился не в замке Фойта, а в Имлесте — в городском Пантеоне имелся алтарь бога Воды и служило несколько его жрецов и жриц. Главной у них оказалась пожилая жрица, очень спокойная и невозмутимая. Услышав наш сбивчивый рассказ, она немного подумала и сказала:

— Что ж, бог Воды явил вам чудо. Такое редко случается, но все же иногда бывает. Последний раз было, когда богиня Огня так же явилась магам-артефакторчикам, работающим на Даринском хребте, чтобы предотвратить катастрофу. Это случилось около семидесяти лет назад. Вы, похоже, тоже были в шаге от катастрофы, которой не заметили — катастрофы не для вас, а для окружающего мира. Богу Воды пришлось вмешаться лично. Странно только, что он не запретил вам строить ваши сооружения, а принес правильные чертежи! Обычно боги так не утруждают себя ради смертных.

— Везунчик вы, Вяз, — буркнул Фойт. — Ну что ж, выхода нет, придется начинать строительство!

Я же себя везунчиком не ощущал. У меня вдруг появилось чувство, что мой переезд в этот мир вдруг оказался частью масштабного и непонятного для меня плана, который волей-неволей, а придется исполнять!

И еще вспомнил, как говорил девчонкам: мол, папа, конечно, ругался бы на меня, но обязательно переделал бы мои чертежи — в сто раз лучше, чем я сам мог бы!

История с богом Воды не давала мне покоя немало дней — когда было время о ней вспоминать. Я сам себя удивил, не рассказав ее детали женам и Габриэлю. Планировал рассказать — и в результате ограничился только известием о том, что к нам явился бог Воды с полным проектом. Да, вот такое чудо. Нет, я не знаю, за что нам такая честь — сам в охренении! Может, Любовь по большой любви попросила помочь?

О том, что бог походил на моего отца — и что его проект очень походил на тот, который мог бы рассчитать папа! — не обмолвился ни словом. Никому, даже Рагне. Хотя бог Воды считается покровителем некромантов, и кому как не ей знать его привычки, повадки и внешний вид!

Все это выглядело очень странно в любом случае: бог Воды с сотворения этого мира не менялся, насколько я понял, а мой отец умер всего-то чуть больше тридцати лет назад по моему счету! Неужели время в наших мирах идет с настолько разной скоростью? Или в чем тут вообще дело?

Может, все-таки случайное сходство? Или не случайное, но чья-то шутка юмора специально на мой счет — хоть от того же Кузнеца? Он не производил впечатление сущности, любящей так плоско пошутить, но кто его знает на самом деле.

Однако долго раздумывать над этим было недосуг: наступала осень, время было собирать лен, обрабатывать его: размягчать, мять, прясть, варить красители, красить нити, ткать — причем желательно как-нибудь хитро, узорно, чтобы ткани уходили дороже… Множество технологических этапов, которые я знал только теоретически!

Нет, безусловно, мы не вступили в это дело неподготовленными: и Ханна, и Рагна отлично знали весь процесс обработки льна изнутри, как крестьянские девочки. А Габриэль к тому же помог с более современными станками и научил как скелетиков, так и навербованных в деревнях женщин ими пользоваться. Но все равно они не были знакомы с этим производством в масштабе, отчего частенько случались накладки. Так, мы всю весну и лето экспериментировали с красителями (одна из причин, почему у меня ни на что не оставалось времени: Рагна одна не справлялась, да я и не хотел скидывать все эксперименты на нее). Вроде бы нашли очень неплохие варианты — но вдруг выяснилось, что когда красишь сразу много, даже с помощью некроманта, выходит очень солидный процент брака! Да и цвета получались не совсем такие яркие, как мне бы хотелось. Хотя…

— Зря вы переживаете, — усмехнулся Габриэль. — Цвета почти такие же, как с красителями, которое привозят с тропических островов и с другой стороны залива. Но вы-то их делали только на своем, местном сырье!

В общем, оставалось ждать, как наши ткани оценит рынок…

На семейном фронте тоже хватало интересного. Животик Мириэль все рос. По ее словам, ребенок начал толкаться и пихаться еще летом, но к середине осени это мог почувствовать и я, и все желающие. Ни с чем не сравнимое ощущение — получить впервые в жизни по уху от собственного сына!

Да, сына: Мириэль, также ближе к концу лета, четко сказала, что носит мальчика.

— Откуда ты знаешь? — спросила Рагна. — Мне вот как некроманту не видно разницы.

— Есть… ощущение, — пожала плечами Мириэль. — Девочка иначе бы чувствовалась. Не знаю, как сказать. Но я сразу тоже не знала, вот только сейчас начала понимать.

Назвать малыша решили Александром: Мириэль непременно хотела имя из моего мира, а я хотел, чтобы оно и тут нормально звучало. Так что в ход пошла классика.

Детскую тоже подготовили вовремя: в нее пока переделали ближайшую ко мне комнату Ночки. Когда проектировал дом, я расположил две детских, каждую на две кровати (ну вот такой я оптимист!) и игровую комнату между ними в конце коридора, подальше от своей спальни. И оно вроде бы и логично — когда дети уже большие! А грудного младенца, конечно, нужно держать поближе к папе с мамой (Мириэль по-прежнему спала у меня, увеличенный живот ничуть нам всем не мешал. То есть мне не мешал: Мириэль-то чем дальше, тем становилось все неудобнее. А Ханна, которая частенько выбирала лежать именно со стороны эльфийки, уверяла, что слышит сердцебиение младенца!)