Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

Ответ всколыхнул воздух, но князь не пошевелился. Рейтор чувствовал, как пульсирует вена на виске.

— Касия не должна знать. Как угодно… — словно не веря озвученному согласию, сдавленно повторил Григер. — Для женщины это…

— Она не узнает.

Рейтор протянул князю руку.

Помедлив, будущий тесть схватил его ладонь нервно, крепко, будто боясь, что всеведущий в любую секунду передумает, и некоторое время тряс.

Лорд Наяр смотрел на рукопожатие с легкой улыбкой.

— Ни у одного Ворона в нашей семье не было легкого выбора, князь, — произнес он. — Но никто не изменял ему.

Кашлянув, Григер, прочистил горло.

— Я тому рад, — неразборчиво произнес он, то и дело поджимая губы.

Рейтор вновь испытующе глянул на отца. Тот возвышался в комнате как каменная глыба. Всеведущий — крылатая фигура на доске лудо. Добравшись до противоположного края поля, может обратить ход любой другой фигуры, включая дракона.

Наяр темно посмотрел на сына и постучал по виску, приглашая читать.

«Я не сказал тебе, потому что для тебя этот договор не проблема, а возможность. Но я не знал, какая. Я наблюдал, что ты выберешь. Ты выбрал верность слову, семье. Ты создаешь свою. Для меня это знак, что я могу на тебя опереться. Как глава Совета, даю тебе свободу действий. Я тебе доверяю».

Радость вспыхнула в сердце ярко, остро, смешалась с удивлением, сцепилась с накатившей гордостью, волной благодарности и горячо покатилась по телу. Глубоко вдохнув, Рейтор задержал дыхание.

Невидимая стена между ним и отцом, вдруг распалась на частицы и растворилась в воздухе. Медленно, очень медленно Рейтор выдохнул. Перед глазами проявились и заблестели разноцветные точки. Частички каменной пыли, свободно витающие в воздухе, защекотали в носу, остро защипали в глазах. Каменные фигуры лудо молчали, ожидая своего хода.

Трое мужчин невозмутимо вышли из кабинета.

Глава 40. Подарок

Мама почти белая. Заметно переживая, она нервно перебирает складки юбки тонкими пальцами, уверяя, что все в порядке. Ее голос при этом подрагивает и звучит чуть выше обычного. Леди Катерина обнимает маму за плечи, открыто возмущается тайными мужскими разговорами и уговаривает маму успокоиться. Оказывается, леди Катерина очень добрая, хотя периодически угрожает кого-нибудь убить или наказать, но обещает это как-то без злости, и, кажется, тут же забывает. Она ведет себя так непринужденно, будто мы уже родственники. Это, кстати, меня успокаивает. Если бы я осталась с мамой одна, я бы наверняка струхнула и извелась от беспокойства. Но при леди Катерине я никак не успеваю полноценно встревожиться. Она нас смешит: рассказывает, как однажды, когда она была на последнем месяце, ей потребовалось прервать сложный разговор. Леди сделала вид, что рожает.

— Сейчас я не в том положении, — она на секунду задумывается, — но, в принципе, могу упасть в обморок. Вылетят, никуда не денутся.

Улыбаясь, я снова кошусь на кабинет. Что задумал отец? О какой цене речь?

— Касия, а ты действительно собираешься ублажать взор моего сына танцами? — леди с живым любопытством наклоняет голову.

Вопрос застает меня врасплох. Я несколько мнусь с ответом, точно не зная, как отвечать на вопрос сразу при двух мамах. Как раз в этот момент мужчины выходят из кабинета, и я тут же теряю мысль. Напряженно всматриваюсь в лицо Рейтора, пытаясь понять, чем закончилась беседа. Рейтор несколько секунд выдерживает мой взгляд, а затем торжествующе задирает подбородок.

«Готовься, принцесса, мы почти расплатились. Твой отец принял выкуп».

Я выдыхаю. Рейтор ободряюще улыбается мне уголком рта. Очень странно, но то же самое делает мой отец. Перед тем, как вернуться к маме, он останавливается около меня. Я ожидаю, что отец как обычно просто кивнет, глядя в сторону, но в этот момент он смотрит прямо в глаза.

— Достойный избранник, дочь. Достойный тебя, — коротко говорит он и на несколько мгновений порывисто и слегка неуклюже притягивает меня к себе, прижимая голову к своему плечу. Замираю, не в силах что-то сказать. Я вдруг проваливаюсь в детские воспоминания, когда отец был более открытым, когда я могла при встрече кинуться к нему, а он бы подхватил. И вот теперь, спустя годы, этот момент словно возвращает нас в то время, когда между нами еще не стояла невесть откуда выросшая стена.

— Спасибо, папа… — с трудом произношу я.

Внутри словно распускается цветок, наполняя странным, почти болезненным ощущением счастья. Оказывается, я даже не осознавала, насколько сильно нуждалась в этом простом жесте — в улыбке отца, в его признании.

Объятия коротки, улыбка отца скрывается тоже быстро, но счастье остается. Теперь мне кажется, что оно везде — не только во мне, а уже вокруг — порхает в воздухе. Все это должны чувствовать? Ведь все? Украдкой вытирая глаза, я оглядываю присутствующих.

Все держат лица серьезно-торжественными, но напряжение заметно спадает. Леди Катерина вопросительно смотрит на лорда Наяра, похоже, получает какой-то ответ, и обращается к Рейтору, не трогая тему выкупа.

— Сын, мне любопытно… Считаешь ли ты, что жена должна ублажать твой взор танцами?

Рейтор поводит бровями, вопросительно смотрит на меня, с некоторой опаской косится на мать и осторожно произносит:

— Мне приятно, когда ублажают взор.

— Понятно, что приятно, — леди закатывает глаза. — Я спросила не о том. Вот ты, мой Ворон… Как считаешь, должна?

Она настойчива. Лорд Наяр строго смотрит на жену с высоты своего роста, но с формулировкой не медлит.

— Долга нет. Моя жена может танцевать, а может не танцевать — по желанию. Она и так ублажает мой взор.

Ответ странно сочетает и уверенность, и кроткость. Но леди не успокаивается.

— И сейчас? — допытывается она, зорко приглядываясь к мужу.

— Всегда.

Удовлетворившись, леди Катерина многозначительно сигнализирует бровями Рейтору, а затем мне. Кажется, учит.

Я моргаю в ответ. Рейтор смотрит вперед с непроницаемым лицом. Мой отец ухмыляется, что с ним случается редко, и целует руку мамы. Я знаю, что она танцует ему иногда…

— Я могу уже преподнести свой подарок?

Катерина еще раз требовательно смотрит на мужчин. Те согласно кивают. Леди окончательно оживляется.

— Прошу всех выйти!

Мы выходим наружу. Мантикора, оказывается, улетала, а я за всеми тревогами не заметила. Теперь же косматое чудовище возвращается, нагруженное донельзя. На ее спине закреплен самый огромный свадебный сундук, который я видела в жизни, а в когтях болтается еще один. В роду принято дарить за невесту ткани и бытовую утварь. Но не так много!

Сжимая в пальцах заговоренный камешек, который успела поднять, я с ужасом наблюдаю, как мантикору сильно кренит влево. Она с усилием машет крыльями, пытаясь выровняться, но все равно выглядит так, будто вот-вот рухнет в пропасть вместе с выкупом. А пропажа выкупа — плохая примета.

Мы не Драконы. Помочь с грузом на лету никто не из нас не в силах. Мы можем только напряженно наблюдать, как крылатый зверь уже на подлете ухает вниз, затем с усилием поднимается наверх. Лорд Наяр с Рейтором совершено одинаково кривят губы. Мой отец тоже не выглядит радостным. Мама заново белеет, леди Катерина активно покрикивает, а я обнаруживаю, что молюсь за мантикору.

Черный шипастый хвост вращается в воздухе как мельничные лопасти. Первым на дорожку опускается, точнее падает, сундук: мантикора разжимает лапы несколько раньше необходимого. Мужчины дергаются вперед, едва успевая подхватить его на лету, но край сундука все равно с силой врезается в камень.

— Кора, аккуратнее! Представь, что ты мать! И несешь своих детей! — сердится леди.

Судя по грохоту, деревянный короб должен был расколоться хотя бы на две части, но каким-то чудом выдерживает испытание. Затем вниз ухает сама мантикора и с несчастным ревом кренится на бок вместе с грузом. Мы с мамой синхронно выдыхаем.

— Я же столько не стою… — со священным ужасом произношу я, пока мужчины отвязывают мантикору от подарка. То, что она тащила на собственном хребте, выглядит сразу как шесть сундуков, сложенных в ряд.