Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

Пританцовываю и сдавленно хихикаю за дверью, как девчонка.

Первый этап пройден. Взять корзинку, которую принесли родители Ворона — это согласие с нашей стороны.

Несколько минут на общие разговоры о весне, количестве дождей, настроении, здоровье. Следующий этап — мое появление. Бросаю взгляд на зеркало и обнаруживаю, что уши горят огнем, как у папы. Ужас! Кидаюсь переплести косы вперед, но в тот же момент зовет мама.

— Касия! Принеси нам пирог.

Делать нечего, оставляю косы как есть, тороплюсь на кухню и выхожу оттуда уже с пирогом. Кончики моих пальцев черные — знак того, что я готовила пирог собственными руками. Пока я разрезаю его на традиционные восемь частей, мама рассказывает гостям, что я умею.

— …и прясть, и ткать, и шить — дочь наша приучена к труду. Умеет и варить, и печь, в труде не устает, в веселье не отстает. Слушает так, будто читает. Молчит, когда не нужно слов. А надо, и станцует, ублажит взор мужа.

Не поднимая глаз, я передаю тарелку с кусочком пирога лорду Наяру, ощущая, как горячо пылают уши. Мама немного увлеклась. Ублажение взора танцами — больше из фадийских традиций.

Рейтор внешне выглядит невозмутимым, а в глазах прыгают темные огни.

«Принцесса! А ты для меня еще не танцевала!»

«После!»

«У тебя красивые ушки».

Мысленно шикаю на него и подаю пирог леди Катерине. Она задумчиво отщелкивает ложкой кусочек, пробует. Лорд Наяр тоже. Это знак, что родители жениха согласны.

Пока все гладко.

— За такую невесту… Наверное и возьмете немало, — бархатно произносит старший лорд.

Началось!

— Цена высока, — тяжело отвечает мой отец, и мне вдруг не нравится его тон. Тон не тот, не выкупной: не нарочито строгий, не шутливый. Он слишком серьезный. Это слышат все.

Рейтор поднимает глаза. Со стороны Рейтора хмурятся все, включая леди. Та вопросительно задерживает в воздухе ложку с пирогом. Я замираю, обмениваясь тревожными взглядами с мамой. Та силится улыбнуться, но у нее не очень получается.

— Я хотел бы поговорить без женщин, — безапелляционно говорит отец и поднимается.

Лорд Наяр вместе с Рейтором одновременно отставляют тарелки и синхронно встают. Рейтор сморит на отца внимательно, очень внимательно. Я вижу, как взгляд моего Ворона становится неприятно колючим и холодным, как сдвигаются его брови. В воздухе повисает душное напряжение, какое бывает перед первым раскатом грома.

Что-то не так! Что-то совсем не так!

Глава 39. Лудо

Личный кабинет князя Григера больше напоминал мастерскую ремесленника, чем кабинет князя. Большие окна с грубыми деревянными ставнями пропускали широкие полосы света, освещая массивный стол, на котором лежали сложенные стопкой серые тряпки, резцы, стамески и несколько кусков черного камня. Около стола возвышались открытые полки, уставленные десятками каменных фигурок в палец высотой: мужчины с головами дракона, волка, ворона — всех великих родов… Отец Касии явно увлекался игрой в лудо.

В текущий момент Рейтора не интересовало, чем занимается в кабинете князь. Мысли поглощала информация, которую он успел уловить. Намеренно читать будущего тестя Рейтор не собирался, но заглянул в его голову сразу же как услышал, что цена высока.

Она действительно оказалась высокой. Настолько, что Рейтор с трудом подавил первое желание прихватить Григера за сухую шею и придавить локтем посильнее.

— Дочь не знает, — начал князь Григер. — И не должна знать.

Садиться никто не стал. Условности все трое предпочли оставить женщинам. Князь встал у стола, всеведущие остановились напротив. Рейтор глянул на отца: тот устойчиво стоял, прикрыв глаза.

— Как я понимаю, вы уже осведомлены… Оба, — заметил Григер, напряженно глядя в пол. Вслед за ушами его шея тоже налилась красным.

Подтверждать ни Рейтор, ни Наяр не стали.

— Прошу, озвучьте желаемое вслух, князь, — вежливо проговорил Наяр.

И Григер заговорил — сухо, одними фактами, без эмоций. Слова падали резко, вразлет, как капли дождя на потрескавшуюся землю. Рейтор слушал, не замечая, как сжимаются и разжимаются в кулак собственные пальцы.

Дело было давнее, простое: случайная встреча юноши из черных Воронов королевства и девушки из фадийской знати. Её сны, его выбор и категорический запрет обеих семей, который влюбленные нарушили. Побег из Фадии, а после — международный скандал и страшный искупительный договор, на который им пришлось согласиться.

— …за взятую женщину Фадия потребовала нашего первенца мужского пола. Совет решил, что это справедливо, — князь покосился на непроницаемое лицо лорда Наяра. — Однако они рекомендовали мне отказаться от выбора. Я этого не сделал. Чтобы остаться вместе, мы согласились.

«Рекомендовали отказаться»… Рейтор прекрасно представлял, насколько убедительной могла быть «рекомендация» всеведущих. Желание придавить отца Касии пропало.

— Как выстояли? — спросил он.

Князь шевельнул желваками, не отрывая глаз от пола.

— Двое из Совета были за нас.

Борьба всеведущих, ясно. Рейтор подозрительно взглянул на отца.

«Ты знал?»

«На следующий день после того, как увидел девушку. Я решил узнать подробнее про ее семью и поднял этот договор».

«Почему не сказал мне?»

На вопрос отец серьезно улыбнулся и промолчал.

Частично ощущая злость от неприятной новости, частично — недоумение, Рейтор снова перевел глаза на князя Григера.

Сух и тверд, сам как закаменевшая фигурка. Исполнительный видящий Ворон, исправно служащий на границе, никогда не выкидывающий фортели… Кроме одного — того, в котором выбрал фадийку. Он продолжал говорить то, что они уже прочли:

— Касия родилась первой. Следующих детей Лия выкидывала до срока, больше родить не смогла… Очень боялась родить мальчика. Я зря разделил с ней это решение, — голос князя звучал хлестко. — Фадия требовала выкуп, который мы заплатить не могли, и Совет передоговорился уже без нас. Сделали так, что договор перешел на Касию, на ее первенца. Мы были против. Я предлагал свою жизнь, но они не взяли.

Рейтор посмотрел за окно, пытаясь успокоиться. Кровь знакомо наливалась беспросветно-черным гневом, мечтая вспыхнуть, подчинить всех, восстановить справедливость, забрать сколько понадобится жизней и отдать сколько потребуется собственных смертей.

— Значит фадийцы хотят обогатить род нашей кровью… — медленно произнес Рейтор.

— Все хотят обогатить свой род, — философски отозвался Наяр. Потянувшись, он коснулся кончиками пальцев крылатой фигуры с головой ворона. — Наш не исключение. Кровь Фадии, кровь Скорпионов… С ними мы стали сильнее. Вы хорошо режете по камню, князь.

— Да… Отвлекаюсь в свободное время…

Оторвав взгляд от пола, Григер прямо посмотрел на Рейтора красными воспаленными глазами.

— Твое слово, молодой лорд? Цена за мою дочь — первенец мужского пола. Так по договору. Что ответишь?

— Не поздно ли вы озвучиваете цену? — фыркнув, Рейтор не удержал злого вопроса. — Есть разница — говорить тому, кто хочет выбрать и сказать тому, кто уже выбрал.

Григер выдержал его взгляд.

— Всеведущему, сыну главы Совета? Нет, не поздно. Другим говорил раньше, кому, когда мог. Все развернулись. Если ты спрашиваешь, хотел ли я, чтобы тебе было сложно отступить, отвечаю, — князь скривил губы, — да, хотел. Думай обо мне, что хочешь, наказывай, как хочешь, но моя дочь не должна больше страдать.

Кончики его ушей горели, как у Касии. В памяти Рейтора вдруг всплыло лицо того, кто ее отверг. А ведь ему тоже было больно. Теперь ясно…

Глядя в измученные глаза Григера, Рейтор осознал, что происходящее — не попытка его сломить. Он медленно выдохнул, усилием прогоняя из груди тяжёлый ком гнева. Руки, до этого сжатые в кулаки, расслабились — не от сомнения, а от принятия.

Цена неподъемна. Но не для него, Рейтора.

— Да, страдать не должна. И не будет. Мне не нравится момент, который вы выбрали, но я не намерен менять выбор, — голос звучал ровно, почти спокойно. — Если бы вы озвучили эту цену раньше, я всё равно бы не отступил. Мое слово — да.