Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

— Это мой вопрос. Ч-ч-ч, щекотно! — он мотнул головой. — Или ты… вздумала пленить разбойника?

— Может и вздумала, — покладисто подтвердила я, продолжая ощупывать.

Рядом хихикали и шептались другие пары, но я не обращала внимания.

Он?! Плечи развитые, руки крепкие, пальцы не сомкнуть на мускулах… Рост подходит… Похож… Хотя, стоит слишком послушно — этим не похож.

— Ты так сурова, разбойница? Даже не предложишь бедному пленнику выбор?

Он открыто посмеивался.

— Еще не решила, — честно ответила я, продолжая вести себя как самый развратный разбойник в мире — поспешно ощупывать пленника, пока игра не кончилась. О, небо, и я еще была недовольна щупающими парнями? Я сама не лучше!

— Однако… — хрипло заметил незнакомец, стоически выдерживая мои руки, шарящие по его телу. — Ты очень торопишься. Советую быть с пленниками аккуратнее, чтобы не спугнуть. Хотя… Ч-ч-ч!

Вытянувшись, он задержал дыхание от моего касания к бедру. Бедра тоже были похожи на те, что я помнила.

— …если продолжишь в том же духе, я не смогу поддерживать беседу… — мужское тело напряглось. — Унесу — не вывернешься.

— Я еще не решила, — боясь ошибиться, повторила я.

— Я решил, — со смешком возразил он, находя мою руку и переплетая пальцы. Сердце зашлось грохотом, плеснуло кровью в щеки. Пальцы, пальцы! Теплые сильные, совсем знакомые… Неважно, что без перчаток.

— Пожалуйста, не молчи! Я уже не могу! — взмолилась я, слепо поднимая глаза в темноту, ничего не видя, но надеясь. — Он… Это ты? Ты?!

Тихий выдох долетел до моих губ.

— Я, Касия, я. Рейтор.

— Рейтор… — Не вспоминая, я попробовала на вкус незнакомое имя. — Всеведущий?

— Всеведущий, — тихо подтвердил назвавшийся Рейтором. — Который тебя выбрал.

— Выбрал? — голос подвел, вмиг осипнув.

— Да, принцесса, выбрал, — шепот ласкал губы. — И ты слышишь это не в первый раз.

«Вспомни».

…

Переплетенные руки — там, в моей комнате, уже после бессонной ночи. Позади суета с Данаей, со службой охраны, мы дома. Перед прощанием Рейтор обнимает меня. Я держусь за его пояс, утыкаясь носом в плечо. А нос Рейтора гораздо выше, рядом с моим виском.

— Не бойся, принцесса, — шепчет Рейтор на ухо. Его дыхание шевелит мои волосы.

Молча прижимаюсь к нему. В его объятиях ничего не страшно. Единственное, что меня пугает — прощание.

— Я все решу, только подожди немного, — добавляет Рейтор. — Когда закончу, вернусь к тебе. Веришь?

Киваю. Я верю. Думала, что не могу больше ждать и верить, но, оказывается, у меня еще полно сил на веру.

— Ты только обязательно вернись, — прошу я.

— Обязательно вернусь, — подтверждает Рейтор.

Я не успокаиваюсь.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Одного обещания достаточно, но мне хочется спрашивать еще много-много раз, ведь каждое обещание убивает одно крошечное сомнение. А сомнений у меня полно, они, как древесные жучки. Нужно много обещаний, чтобы утопить в них хотя бы часть тех жучков.

— Обещаешь? — еще раз спрашиваю я.

— Обещаю. Обещаю… Касия, я… — Рейтор спотыкается, но все же договаривает. — Я тебя выбираю.

— Время разбойников кончилось, пленницы свободны! — кричит Ирен. Свет врывается в глаза сквозь тонкую кожу век, но Рейтор не отпускает меня. Губы захватывают мои губы знакомо и жадно.

Все во мне взрывается от счастья.

Снова.

Глава 37. Предстоящее

Теперь я сплю без снов: крепко, глубоко. Вычерпываю сон до донышка и просыпаюсь донельзя отдохнувшей, как будто выныриваю из-под толщи воды. Мужская рука лежит на моем поясе. Когда я шевелюсь и осторожно откатываюсь назад, Рейтор не просыпается. Он спит так же глубоко, как и я. Уже несколько недель мы ночуем вместе. Не представляю, как спала без него. То, что я называла сном двадцать четыре года, оказалось лишь слабой дремой. Порядок привязывает нас друг к друга снами и в прямом, и в переносном смысле.

Нащупываю под ногами тапочки и крадусь из спальни. Без тапочек нельзя: Рейтор поддерживает идеальный порядок только среди оружия и одежды, на остальное не обращает внимания. Его не волнует, что на горизонтальных поверхностях царствует пыль, а в углах дрожит паутина. Мое зрение устроено иначе… Я вижу беспорядок и отчаянно сражаюсь с ним уже который день, но без особого успеха. Дом стар, он рассыпается, буквально расползается по швам и заполняет их собственным прахом. На деревянной раме разверзлась широкая щель, через которую можно просунуть ладонь. Пол кое-где проваливается. Крыша течет в дождь.

Наливаю воду в единственную кружку с отколотым краем, кутаюсь в теплую шаль и философски гляжу за окно. Весна тянется выше и нарастает с каждым днем все сильнее. С гор медленно уходят могучие снежные шапки. Старый утес перед домом уже покрылся ярко-зеленой порослью. Но по утрам еще холодно.

Думаю обо всем сразу. О том, что надо раздобыть новую кружку. О том, что стоит смести паутину с углов и сказать Рею заделать дыру на крыше. О том, что надо пережить этот день, потому что сегодня мы летим к моим родителям.

По обычаям рода Ворон забирает выбранную из дома родителей, выкупая их согласие подарками. Эту формальность я предпочла бы пропустить. Рейтор со мной солидарен, а вот наши родители — и с моей, и с его стороны — категорически против. У них выкупа не было. Моя мама практически сбежала из дома — ни по законам Фадии, ни по законам Королевства, выкупа у нее не случилось. У мамы Рейтора вовсе не оказалось родственников, у которых бы ее требовалось выкупать.

Рейтор обнимает меня сзади за плечи.

— Не замерзла ночью?

Его голос хриплый спросонья, а руки ласковы.

— Нет. Я грелась об тебя.

Прижимаюсь спиной к его груди и с удовольствием глажу черные перья на пальцах. Рейтор больше не скрывается: на днях он официально представился Совету. Отныне род знает, что он не бессилен. О возможностях, правда, никто не распространяется, вне дома Рейтор продолжает носить перчатки. Дома же он скидывает их еще до того, как открывает дверь.

Дело о незаконном влиянии двенадцатого вестника замяли практически мгновенно — и в роду, и вне его. Если у кого и есть вопросы, то их вслух не озвучивают. Полагаю, не обошлось без участия лорда Наяра. Рейтор не подтверждает это, но и не отрицает. У его семьи столько высокопоставленных знакомых среди всех великих родов, что я удивилась и тому, что дело вообще открывали. Мой разбойник саркастично говорит, что о безнаказанности знатного сыночка речь никогда не шла: если что, отец убьет его лично. Чувствую, что тут Рейтор преувеличивает. Когда он говорит об отце, он улыбается. Кажется, между ними все хорошо.

Теперь на почте работаю только я. Рейтор бюро официально покинул. Аний не желает даже упоминаний о двенадцатом вестнике. Он недолюбливает Рейтора за испорченную книгу учета, воздействие и, кажется, за меня. Мое положение в бюро стало странно шатко и одновременно устойчиво: Аний больше не уверен во мне, со дня на день ожидая, что я покину место, но делать первый шаг опасается — слишком велико влияние семьи Рейтора. Мы еще не говорили с Рейтором о будущем, но пока я бы предпочла продолжать работать. Все еще стараюсь быть хорошей приемщицей, хотя Аний стал придирчивее. Подозреваю, в отместку за Рейтора. Последнему я об этом не рассказываю.

— Они хотят отыграться на нас, — сообщаю я вслух, перепрыгивая сразу через несколько логических цепочек. Говорить о том, что «они» — это родители, не нужно. Рейтор понимает меня и так.

— Да, — подтверждает он. Он положил подбородок на мое плечо и тихо покачивается вместе со мной из стороны в сторону. — Мои точно. Мама вчера выбирала подарки весь день. Я с трудом выжил.

Подарки предназначены за меня. Ежусь. Я все еще не уверена, нравлюсь ли леди Катерине. Вдруг она преподнесет за меня старое одеяло? Не к месту вспоминаю, что Неонел оставил меня как раз после встречи с родителями. А вдруг и сейчас будет так же?