Феодал. Том 2 (СИ) - Рэд Илья

У меня был больше шанс погибнуть здесь, от руки какого-нибудь графа или герцога, нежели в экспедициях по чëрным мирам. Абсурдно? Ещë как.

Готовиться будем параллельно: я набираюсь опыта, улучшаю собственные навыки и формирую команду, а ротмистр договаривается о нужном составе сопровождения. Под каждый чëрный мир свои маги с чëтко обозначенными стихиями, а также воины с подходящим оружием. Тактика тоже ложилась на корпус.

В общем, к каждой операции будет проходить слаживание этих ребят, и в это время я должен буду поспевать за их запросами.

— В конце месяца сделаем пробный забег в «Красном-34». Спешка нам ни к чему, — закончил Оболенский.

В это время по столу ходил Иней, обнюхивая корешки книг, пару раз попытался укусить, но я послал ему волну ментального «Ата-та!» и он в последний момент делал вид, что зевает.

«Хитрюга».

— Как он у тебя? Вижу, посторонних не боится.

— А должен? — я вспомнил, как Иней нагло наезжал на каждого встречного — пока не обнюхает, не успокоится.

— Вообще, детëнышами они от матери ни на шаг не отходят, — потëр седой подбородок Оболенский. — Боятся каждого шороха. У тебя он какой-то гиперактивный. Ничего, через годик первый контакт наладишь и полегче будет…

— Так я уже, — не сообразив, сморозил я.

— В смысле уже, ты серьëзно?

За язык никто не тянул, но отпираться поздно было.

— Да, я чувствую его эмоциональный фон, и он понимает мой.

— Ему же месяца нет! — воскликнул ротмистр и протянул руку к Инею.

Тот не цапнул — легонько ударил хвостом, чтобы не докучали, и спрыгнул на пол.

— Странно, так не должно быть, — бывалый разведчик проследил взглядом за удаляющимся виверном и посоветовал. — Тут больше вопросов к тебе, чем к нему — попробуй как-нибудь зайти к дрессировщикам. Возможно, у тебя талант к приручению, попроси разрешения оседлать взрослую особь, вот рекомендация от меня.

Он сел за стол, набросав коротко записку, поставил подпись и родовую печать. Убрав перстень обратно на шею, он протянул мне бумагу и пожелал удачи.

Я решил не откладывать в долгий ящик такое событие, потому сразу же напросился в «Синий-16». К Александру не пошëл — постоянный портал был в другой комнате, точнее, зале.

Не в пример больше личного, он позволял свободно через себя проходить даже огромным вивернам, но и требовал особого обслуживания. У двух постаментов с хронолитовыми узорами неизменно дежурила пара магов со своими адептами. Система дублировала узор, чтобы в случае истощения одного, можно было подключить страховочный.

Всё-таки хронолит штука не вечная, и человеческий фактор никто не отменял. Даже если все маги и адепты прошляпят растворившийся в воздухе иероглиф, то заклинание само переключится на второй постамент. Цена ошибки высока — слишком много важных людей находилось на той стороне. Отсюда и перестраховка.

Ко мне сразу же подошёл усатый невыспавшийся адепт и запросил пропуск, на что я передал ему разрешение на спецзаказ, и больше меня не задерживали. В ближайший месяц «Синий-16» станет для нас чуть ли не родным домом, так что есть смысл именно там использовать дрессировочную площадку.

Туда-сюда сновали разведчики и приближённые к ним группы витязей, считай, самые элитные, случайных людей тут не было. Так что молодой воин, да ещё и с виверном на плече привлёк всеобщее внимание, но я поспешил во врата и вскоре перенёсся в крепость.

Когда мы ловили Мефодия, у меня были золотистые вспышки на перчатке при контакте со взрослой особью — вот этот вопрос я и хотел прояснить. Передав дрессировщику записку, я вызвал справедливое негодование и брань. Осунувшийся мужчина с сеткой крупных морщин на лбу смерил меня беглым взглядом, покачал головой и велел идти за ним.

— Нельзя вот так лезть без подготовки, вот вас покалечат, а мне потом доказывай, что не верблюд. Оно надо? Чёрт-те что в корпусе себе позволяют… — несмотря на ворчание, ослушаться дрессировщик не мог и приказал ждать.

Из четырёхэтажного питомника медленно вышел старый самец, с ленцой посматривая по сторонам. Вольер давно набил ему оскомину, к тому же погода солнечная — пекло, а внутри водичка, прохлада, лежанка тёплая. Не нужно было разбираться в вивернах, чтобы понять творившееся на душе у «пенсионера».

Данный самец уже своё отлетал. Морда вся в ранах, когда-то распоротое крыло отливало светло-синим шрамом и сразу бросалось в глаза, а кончик хвоста навсегда утерян в бесконечных сражениях. Это был самый настоящий ветеран. Сейчас он наслаждался заслуженным отдыхом: кушал, оплодотворял самочек и воспитывал молодое потомство. Не тех, что дерутся за место под солнцем, а пока что малышей, размером с пони.

В длину он был где-то метров одиннадцать — виверны росли всю жизнь. Только вот магические силы у них не поспевали за увеличивающейся массой тела. К старости они утрачивали способность летать и становились лёгкой добычей для настырных мелких змееящеров. Те, как стервятники, ждали своего часа, когда ослабший хищник не сможет больше отбиваться, а потом набрасывались всей стаей.

Люди искусственно продляли жизнь всем своим вивернам, берегли их до самой смерти и даже хоронили с почётом. Для экспедиционного корпуса они лучшие друзья и боевые товарищи.

Процесс эмоциональной синхронии — штука непростая и зачастую опасная. Воля опытного магживотного могла размазать неподготовленного разведчика, точнее, свести с ума. Потому наездник сначала получал детëныша, приходил на совместные занятия, притирался как мог. Знакомые друг с другом с самого рождения они миновали стадию укрощения.

Лишь после этого разведчика подпускали к другим взрослым вивернам. Выросший с тобой любимчик оставался навсегда, но жизнь штука — переменчивая, потому надо было уметь контактировать и с другими особями. Это входило в обязательное обучение бойца. Оттого у них почти у всех ранг «А».

Теперь, надеюсь, вам понятно то возмущение опытного дрессировщика и его напряжённый взгляд, когда я подходил поздороваться.

— Его зовут Регнум, — подсказал он мне и отошёл на пару десятков шагов назад.

Иней спрыгнул с моего плеча и безбашенно побежал осматривать эту громадину. Причём наинаглейшим образом — он с разбегу запрыгнул на лапу, вцепившись в неё своими когтями. Я поморщился, представив как бы он мне расцарапал всё до крови, но для Регнума это всего лишь щекотка. Я с облегчением выдохнул, увидев, что тот не сердится.

Мой виверн пополз вверх и вскоре скрылся на спине, оттуда мигом на шею и вот он уже гордо сидит на массивной голове и осматривается с высоты. Ветерану было всё равно — мой шкет совсем мелкий по сравнению с теми, что приходят к нему поиграться.

— Давай знакомится, — предложил я, — Меня зовут…

Я прервался, потому что голову обожгло внезапной болью, но тут же отпустило. Потом опять ударилось в сознание, но уже мягче, рука при этом чуть заметно посвечивала золотом: то гасла, то вновь загоралась. С каждым «стуком» Регнум изучал меня, и я даже уловил любопытство в его выцветших от старости глазах.

Старый виверн опустил передо мной морду, и на меня пахнуло не самым приятным запахом сожранного недавно мяса, но я не шевелился, позволил ему самому ткнуть в себя головой. Шатнувшись, я сделал шаг вперёд, и сам коснулся Регнума. В этот момент боль постепенно стихала, переходя из разряда острой в терпимую ноющую. На меня навалился эмоциональный фон старика.

Усталость. Сожаление. Безразличие. Но не только они. Ещё были сытость, расслабленность, отодвинутая на задний план радость. Он был не в духе, что разбудили, но в целом это вполне счастливое существо. Также я чувствовал, как ему больно с правой стороны у рёбер, там, где была давняя травма от неведомого опасного противника.

Не знаю, что видел он, но мне эти смутные всполохи эмоций доставались с трудом, я продирался к ним, как лесник через булькающее болото. Шаг влево, шаг вправо и контакт прервётся. Эти тени чувств мелькали очень быстро, и я понимал их скорее на интуитивном уровне, нежели логически. Ни о каком диалоге речи быть не могло — мы просто посмотрели друг в друга на короткий промежуток времени, а затем меня пригласили залезть на спину.