Охотник на демонов 2 (СИ) - Шимохин Дмитрий

Водитель открыл мою дверь. Я вышел и обошел машину, чувствуя под ногами хруст гравия. Открыл дверь и протянул руку Лире. Это был ключевой жест. Момент, когда я окончательно принимал на себя роль ведущего в этом танце. Она на мгновение задержала на мне свои золотые глаза, словно оценивая мою решимость, а затем вложила свои тонкие, прохладные пальцы в мою ладонь. Ее прикосновение было легким, почти невесомым, но я почувствовал скрытую в нем силу.

Два огромных охранника в строгих темных костюмах, до этого неподвижно стоявших у входа, как каменные изваяния сверившись с планшетом, безмолвно поклонились и распахнули перед нами тяжелые дубовые двери, украшенные резьбой.

Мы шагнули внутрь. Зал, в котором мы оказались, был огромен и погружен в приглушенный полумрак. Высокие, уходящие во тьму потолки с темной лепниной, стены, затянутые старинными гобеленами, изображавшими сцены охоты и древних битв, пол из черного полированного мрамора, в котором, как в темной воде, отражался мягкий свет хрустальных люстр. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом старинного дерева, воска, дорогих духов и едва уловимым ароматом озона — следами постоянно действующих защитных заклинаний.

Гости плавно перемещались по залу. Мужчины в безупречных фраках и смокингах и костюмах, женщины в длинных вечерних платьях, сверкающих драгоценностями. Их разговоры были тихими, смех — сдержанным, почти неслышным. Но под этой маской аристократической скуки чувствовалось напряжение хищников, собравшихся на охоту.

В тот момент, когда мы вошли, десятки взглядов, невидимых и острых, впились в нас. Вернее, в Лиру. Она шла рядом со мной, спокойная и невозмутимая, но ее неземная красота, ее царственная осанка, ее золотые глаза — все это действовало как ледокол, разрезающий застывшее море светского лицемерия. Я видел, как в зале — седовласые аристократы с тяжелыми родовыми перстнями, опасного вида дельцы с ледяными глазами — замирали, провожая ее взглядом.

К нам тут же бесшумно подошел распорядитель — худой, бледный человек в черном фраке, с лицом слуги, знающего слишком много тайн.

— Господин Зверев? — он едва заметно поклонился. — Ваш столик готов. Прошу за мной. И позвольте передать вам условия сегодняшнего вечера от господина Вольского.

Он повел нас к столику во втором ряду, откуда открывался хороший вид на сцену, где уже стоял аукционист у массивной трибуны.

— Господин Вольский просил извиниться, каталог лотов не был вам выслан заранее ввиду конфиденциальности некоторых позиций, — распорядитель говорил тихо, почти заговорщицки. — Ваш лот, «Слезы Африки», пойдет одним из первых. И еще одно условие от хозяина дома, — он сделал паузу. — В случае успешной продажи вашего лота, вы имеете право использовать до двадцати процентов от вырученной суммы на приобретение любого другого лота сегодняшнего вечера. Таковы правила для особых гостей.

Я кивнул, изображая полное понимание. Двадцать процентов… Вольский не просто допускал меня к игре, он повышал ставки, проверяя мою реакцию.

— Благодарю, — ровным голосом ответил я. — Учту.

Распорядитель снова поклонился и растворился в полумраке. Мы подошли к бару, и бармен, бросив один быстрый взгляд на Лиру, обслужил нас вне очереди, налив два бокала ледяного шампанского. Взяв бокалы, мы заняли позицию у высокой резной колонны, откуда открывался вид на весь зал и сцену.

И почти сразу я их увидел.

В центре небольшой, но влиятельной группы стоял Константин Вольский. Он что-то оживленно рассказывал, жестикулируя рукой. Рядом с ним, под руку, ослепительно улыбаясь, стояла Лиса. На ней было длинное, облегающее платье из темно-красного шелка с почти полностью открытой спиной. Ее рыжие волосы были уложены в высокую, сложную прическу, а на шее сверкало рубиновое колье, идеально гармонирующее с платьем. Она выглядела как королева, но я видел напряжение в линии ее плеч, неестественную яркость улыбки. Она играла свою роль.

В тот же миг она заметила меня. Наши взгляды встретились на долю секунды поверх голов. Она едва заметно кивнула. И, сказав что-то Вольскому, повела его в нашу сторону, словно случайно заметив знакомое лицо в толпе.

Вольский шел ко мне. Не я к нему, а он ко мне. Это была маленькая, но важная победа. Когда он подошел, на его холеном лице была деловая, уважительная улыбка.

— Александр, — произнес он, и его голос звучал тепло, почти дружески. Он протянул мне руку. — Рад вас видеть. Надеюсь, вы добрались без приключений и довольны…

Он замолчал на полуслове. Его взгляд переместился с моего лица на женщину, стоящую рядом со мной. И вся его аристократическая спесь, вся его деловая уверенность испарились, как утренний туман. Он смотрел на Лиру, и в его глазах-сканерах я впервые увидел растерянность, смешанную с плохо скрываемым восхищением и тревогой.

Лиса тоже смотрела на Лиру, не отрываясь. Ее лицо было бледным, улыбка застыла на губах. Она, как сенсор, как сканер, отчаянно пыталась прощупать ауру незнакомки, понять, кто перед ней, но натыкалась на идеальную, звенящую пустоту, которая была страшнее любой мощной ауры.

Лира молча стояла рядом со мной, держа в тонких пальцах бокал с шампанским. Она не улыбалась. Она просто присутствовала, и одного этого было достаточно, чтобы атмосфера вокруг нас накалилась до предела.

— Саш, — наконец пришла в себя Лиса, и ее голос прозвучал чуть напряженно, хрипло. Она так и не свела глаз с Лиры. — Ты не представишь нас?

Я сделал небольшую паузу, позволяя напряжению еще больше сгуститься. Затем я мягко положил руку на талию Лиры, притягивая ее чуть ближе — жест собственника, хозяина положения.

— Константин, Ольга. Позвольте представить. Это Лира. Моя… близкая подруга.

Вольский тут же попытался перехватить инициативу, вернуть себе контроль над ситуацией.

— Лира… — протянул он, изображая задумчивость и пытаясь вспомнить все известные ему рода. — Простите мою неосведомленность, но я что-то не припомню вашего рода среди знатных домов Империи. Вы, должно быть, иностранная гостья? Или, возможно, представляете одну из новых… финансовых династий?

Прежде чем я успел что-то придумать, чтобы поддержать легенду, Лира сделала крошечный глоток шампанского, не отрывая своих золотых глаз от взгляда Вольского. На ее губах играла легкая, почти снисходительная улыбка.

— Империи приходят и уходят, Константин, — произнесла она, и ее голос был подобен шепоту падающего снега — тихий, мелодичный, но от него веяло вековой стужей. — А мой род… он просто немного древнее. Древнее, чем некоторые страны.

Вольский на мгновение потерял дар речи. Его лицо вытянулось. Он явно не знал, как реагировать на такой ответ — то ли как на дерзкую шутку, то ли как на безумие, то ли… как на правду. В этот неловкий момент к нам подошел солидный мужчина лет пятидесяти в строгом черном костюме, с тяжелым взглядом.

— Константин, добрый вечер, — произнес он, кивнув Вольскому и смерив нас с Лирой быстрым, оценивающим взглядом.

Вольский, явно обрадованный возможностью сменить тему и восстановить самообладание, тут же ухватился за эту соломинку.

— Юрий! Рад тебя видеть! — он обернулся ко мне, и его голос снова стал медовым, но теперь в нем чувствовалась нервозность. — Александр, позвольте представить моего хорошего друга и уважаемого партнера, князя Юрия Михайловича Голицына. Князь, это Александр Зверев, наш новый, но очень перспективный гость.

Князь Голицын смерил меня откровенно снисходительным взглядом, скользнув по моему костюму и остановившись на лице. Он не протянул руки.

— Константин, ты теперь приводишь на наши вечера… детей? — его голос был тихим, но каждое слово сочилось ядом аристократического высокомерия. Он обратился к Вольскому, но смотрел на меня. — Надеюсь, ему здесь хотя бы не продадут алкоголь. Это все-таки приличное заведение.

Вольский нервно улыбнулся, пытаясь сгладить ситуацию.

— Князь, полноте, Александр — серьезный человек…

— Серьезные люди не выглядят так, будто только вчера покинули кадетский корпус, — отрезал Голицын и наконец обратился ко мне напрямую. Его глаза были холодны, как лед Байкала.