Лисичка для Стального Волка (СИ) - Черпинская Надежда

Воспоминания обо всём, что случилось недавно, уже топтались на пороге моей памяти, уже рвались вернуться ко мне, но я отгоняла их, ведь сейчас не было ничего важнее, чем эти жаркие объятия и желанные поцелуи любимого.

Вир, наконец, оторвался от моих губ, но продолжал покрывать лёгкими, нежными, короткими поцелуями всё моё лицо: щёки, нос, брови, глаза.

А потом прижался лбом к моему лбу, замер на мгновение и хрипло прошептал:

– Не могу я без тебя… Слышишь? Не могу…

***

56 Всё к лучшему

Эрика

На несколько ударов сердца в незнакомой комнатке повисла тишина. Я слышала, что сказал Волк, но поверить получилось не сразу.

Может, я всё-таки ещё не пробудилась, может это просто сон продолжался? Разве такое возможно? Неужели сбылось всё, о чём я грезила?

Тёплые объятия любимого и на миг покидать не хотелось. Но всё же я отстранилась чуть-чуть, неохотно, через силу. И теперь потрясённо вглядывалась в его глаза, искала ответа.

Неужто Вир решился забыть о своём необдуманном, брошенном в сердцах обещании? Неужто признал, наконец, что души наши друг к другу тянулись, не желали больше порознь быть? Неужто снова впустил любовь в сердце, застывшее от давнего предательства? Что же такое случиться могло, что он так переменился?

И вот смотрела я, смотрела… И разглядела в глазах моего Стального Волка всё, что так увидеть жаждала. Столько там было тепла и нежности, столько огня и страсти, что у меня в сердце будто костёр запылал, изнутри обжигая. Такой отрадой душа моя переполнилась, таким ликованием, таким счастьем безбрежным, что не смогла я переполнявших меня чувств вынести.

Вместо того чтобы красивое что-то сказать про любовь, про радость, я лишь всхлипнула умилённо:

– Вир!

И сама к нему потянулась. Должно быть, уж слишком много испытаний на меня за последнее время свалилось. Устала я крепиться, устала всё в себе держать. И вот слёзы сами собой из глаз хлынули, счастливые слёзы, сладкие. Обвила я шею Волка ослабшими руками, носом в плечо уткнулась и разрыдалась не к месту и не ко времени.

– Эрика, ты чего?

Сперва Вир даже испугался. Потом, видно, понял, что не от горя я плачу, а от счастья и облегчения. И сам заулыбался.

Я слышала это по его голосу, когда он меня, по спине поглаживая, к себе ласково прижимал и шептал нежно в волосы:

– Ну, что ты, милая моя? Вот же… слёзы лить удумала… Всё же хорошо, всё уже хорошо, слышишь, всё позади. Я тебя больше в обиду не дам… Лисичка, родная моя… Ну, не плачь, милая! Всё, всё, тише…

Слёзы наконец-то иссякли, и мне от самой себя смешно стало. Чего это я разревелась, как дитя малое?

– Прости! – я снова в глаза Волку заглянула, виновато и влюблённо. – Вот же досталось тебе наказание!

– Какое же ты наказание? – с улыбкой покачал головой Вир. – Ты – счастье! Счастье моё… бедовое…

Я, не сдержалась, смешливо фыркнула, а ещё через миг мы хохотали уже вместе.

– Вир, а что случилось-то? – отсмеявшись, я, наконец, решила выяснить, что тут вообще творилось. – Как я сюда попала? И… где это мы, чей дом?

– Ты ничего не помнишь? – удивился Волк.

От того, что всплыло в памяти, я невольно поёжилась.

– Луговки помню… Как я людей лечила. А потом… колодец… Ты там гадость какую-то нашёл. А я… я воду чистила от чар ядовитых. Дальше не помню.

– Дальше ты и не можешь помнить, – тяжело вздохнул Вир. А когда снова заговорил, сделался ещё мрачнее и суровее, чем обычно: – Упала ты прямо там, у колодца. Как мёртвая сделалась, в себя никак не приходила, дозваться до тебя не могли. Одно утешало, что дышала ещё, пусть и почти незаметно, но дышала. И сердечко всё же билось, хоть и тихо, чуть слышно. Лекарь Сажен, когда тебя посмотрел, сказал, что переоценила ты Дар свой, слишком много сил отдала. Серебро серебром, а ты и своих, собственных, не пожалела. Молодая ты ещё, навыков не хватает, нельзя так безрассудно тратиться. Едва жизнью своей не расплатилась. Вот так-то, Эрика.

От таких новостей я дар речи потеряла, только смотрела изумлённо на Вира.

– А сюда… – глухо продолжал рассказывать Волк, – сюда я тебя на руках принёс. Тётушка Бёрна, хозяйка соседнего двора, нас к себе на время пустила. Тут раньше сын её жил, а нынче он в Огнеже, дом пустой стоит. Так что… пока ты не поправишься, мы здесь останемся.

– И сколько я тут уже лежу? – начиная подозревать недоброе, уточнила я.

– Шестой день сегодня, – ответил Вир, и от меня не укрылось, как болезненно дрогнуло его лицо.

– Шестой день? – я в ужасе прижала руки к груди. – И ты… что же… всё это время тут… со мной?

– А что же я, бросить тебя должен был?! – серо-зелёные глаза гневно сверкнули. – Конечно, я с тобой остался.

Взгляд мой метнулся по комнатёнке и зацепился за лавку рядом у стены, покрытую знакомым плащом Волка.

Ох, Великие, он действительно вот тут ютился все эти шесть дней!

Как же мне стало неловко, совестно, но при этом и отрадно – подумать только, не покинул, не бросил, будто верный страж меня охранял. Верю, что это его голос мне в жутком сне слышался, на его зов я шла, он меня из гибельной темноты вывел, обратно к жизни вернул.

Сколько же Вир, за эти дни, должно быть, натерпелся, бедный, сколько пережил! Выхаживал меня, одну не оставлял. А ведь не его это дело – лечить да за больными ходить. Он же ратник, а не целитель.

– Я не один тебя спасал. Мне Ольна помогала, – будто читая мои мысли, смущённо добавил Волк, – ну та целительница, постарше которая. Её-то помнишь? Она каждый день тебя навещала. Ну, обтирала там, переодевала, и всё такое. И мне говорила, чем лечить, чем поить тебя, что сделать можно, чтобы тебе полегче было.

– Спасибо, – растроганно прошептала я. И тут же встревоженно воскликнула: – Ой, а как же все остальные?

– Вот же неугомонная! – усмехнулся Волк. – Не переживай, всё с ними хорошо. За эти дни уже почти все в Луговках на ноги встали. Целители тут были пять дней, за всеми приглядывали, лечили, как ты велела. Вчера вместе с Ильдом в Огнежь вернулись. Здесь только Ольна осталась. На всякий случай. Рыжий… он за тебя тоже переживал. Ты не думай! Уезжать не хотел, пока ты в беспамятстве была, пока в себя не пришла. Да пришлось. Ведь скоро Ночь Огней, праздник большой у Рысей. Рагнер дюже переживает, что заговорщики снова какую-нибудь гадость учинят. Вот Ильд и сорвался в столицу, надо там присматривать, как бы новой беды не вышло.

Я понимающе кивнула. На Лиса я не обижалась вовсе – его главная забота лиходея изловить, который так безжалостно всем вредил, и народ Огненных Земель от новых несчастий уберечь. За тем он сюда и отправлен был.

А ещё, глядя на Вира, я понимала, что и он сейчас должен был быть там, рядом с форингом ярл-князя. Не со мной нянькаться, а земли эти от врагов защищать.

Но он остался здесь, со мной. И душа таяла от благодарности, от нежности, которая меня сейчас до краёв переполняла.

– Ты думал… – мой голос дрогнул, снова слёзы на ресницах заблестели, – что я умру?

Я потянулась к Волку, обхватила его лицо, в глаза заглянула.

– Нет, – тут же тряхнул головой Вир, слишком уж поспешно и резко, – и мысли такой не допускал. Я не отдал бы тебя смерти, Эрика. Никому бы не отдал… И не отдам!

В этот раз я не стала ждать, пока он меня поцелует, сама подалась вперёд и припала к любимым губам.

***

57 Всё к лучшему

Эрика

Наверное, мы бы ещё долго могли сидеть вот так, обнявшись, и целоваться до головокружения. Да, сейчас я была уверена, что хмельной водоворот в моей голове вовсе не от слабости и болезни, причиной всему был этот мужчина рядом. Порой суровый и угрюмый, порой невыносимый, но самый лучший и любимый всем сердцем. Никто другой не смог бы мне заменить моего Стального Волка.

И пусть я так и не услышала из его уст три заветных слова, больше не сомневалась в том, что мои чувства взаимны.