Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

По всем показателям я был эмиссаром вторжения извне. Но черная тень, что явилась в этот мир, убивая верховных иерархов, давно не говорила со мной, а завеса слабела. Значило ли это, что я исполнил свою роль? Стал отработанным инструментом, который больше не надо маскировать? И если хорошо подумать… Была ли идея призвать в этот мир богиню смерти моей собственной? Была ли это моя личная ошибка - в стремлении обуздать и подчинить себе силу богов? Какова вероятность того, что эту идею мне навязали?

Латризмагиус учил меня защите и структуризации сознания, а демон - калечить, ломать и подчинять чужой разум. Пуская я не владел магией разума в полной мере, не сказать, что я был профаном в защите своего сознания. Из созданной той хтонической тварью иллюзии я вырваться сумел, как и противостоять ей. Но и самоуверенным глупцом я тоже не был, а значит, вероятность того, что на меня влияли, склоняя потихоньку в нужную сторону, тоже нельзя отметать.

Липкое, отвратительное чувство бессилия окутало меня изнутри, обволакивая, кажется, саму душу. А следом за ним пришел гнев - неистовый, нерушимый, злобный… Почти безумный.

Настолько же, насколько сильно я любил власть, я ненавидел чувство бессилия. Кровавая пелена заволокла глаза - и я поднял руки в ударе…

Черные молнии с оглушительным грохотом вонзились в беззащитный камень на другой стороне разлома - заставляя крошиться и рушиться, падая в глубокую бездну.

Я бил и бил, бессмысленно, беспощадно обрушивая свой гнев на своды разлома, вкладывая всю неистовую силу и ярость что имел, в эти удары. Ветвистые каскады черных молний поднимали в воздух тонны сероватой пыли стертого в ничто камня, пока огромные куски скал обрушивались в пылающую на дне разлома бездну. Кожа на моих руках чернела и отмирая, а сердце останавливалось - но только для того, чтобы собраться вновь. Тело умирало и воскресало снова и снова, не выдерживая разрушительного потока силы смерти. Но под кровавой пеленой гнева я не чувствовал боли…

В этом не было смысла, не было цели, не было победы. Я просто бил вновь и вновь, сильнейшим проклятьем, которым владел, лишь потому что мог. Бессмысленное, глупое решение - но моё. Мое собственное.

Ни одна тварь не заставит свою марионетку заниматься вещью столь бессмысленной, как уничтожение и так проклятого камня на проклятой, мертвой земле отгремевшей битвы. Силы, вложенной в эти удары, хватило бы, чтобы проклясть четверть континента, но я вновь и вновь обрушивал свои удары на своды разлома - намереваясь бить до тех пор, пока у меня не кончаться силы.

Но они не кончались. Сложно сказать, сколько времени я провел так: но кровавая пелена спала с глаз лишь тогда, когда я понял, что бить больше некуда.

Я стоял на небольшом краю бездонного провала, и на дне больше не было лавы - лишь тьма… сброшенные вниз косые, кривые обломки скал полностью закидали лавовую реку. И вокруг меня на расстоянии пары миль больше не было ни одной цели, в которую можно ударить - лишь тот камень, на котором стоял я сам, на краю бездны…

Была ли тому виной сила проклятого места, что питала меня? Или резонанс моей магии с собственным гневом, которому меня научил древний маг? Тяжело выдохнув, я внезапно понял, что даже не ощутил оттока сил - казалось, одного лишь моего гнева достаточно, чтобы уничтожить целый мир.

Но это была иллюзия, навеянная мне опьянением от собственной магии - потому что всей её силы не хватало для того, чтобы победить одну вшивую богиню… Новая волна бессилия захлестнула меня изнутри - и неистовый гнев накрыл душу, превращая мир вокруг в одну-единственную ненавистную цель.

И я вышел из себя, ударив в пустоту. Ударив не изощренным проклятьем черных молний, лучшим оружием что я знал. Не хитроумным ударом, и не древней техникой. Простым, почти неоформленным сырым потоком силы смерти, который умеет выпускать любой ученик…

Два потока антрацитово-черного тумана, искрясь черными молниями, устремились в пустоту над бездной, срываясь с моих рук. Я выплескивал силу вновь и вновь, забыв обо всём - и безмолвный поток уничтожения просто устремился вперед, сжигая всё на своем пути. Воздух вокруг него закружился безумным водоворотом, стремясь заполнить уничтоженное место - но тщетно. Сама реальность, пространство и время, казалось, искажается от моего гнева, ведь там, где шла смерть, само мироздание стонало и прогибалось…

Не знаю, сколько я бы мог ещё провести в этой безумной попытке выплеснуть куда-то свой гнев - из темной пелены безумия меня выдернул звук раскатистого, прогремевшего сквозь небеса грома. С легким удивлением посмотрев на небеса, я понял, что надо мной сгустились туча.

Но куда более важным открытием было иное дело моих рук - в месте над зияющим, многокилометровым провалом, куда била моя слепая ярость, медленно, неспешно росла черная клякса, расплываясь во всё стороны.

Мне потребовалось два удара сердца, чтобы понять, что я вижу перед собой. Это был портал… Или даже не портал, нет, нечто иное - разрыв в самой ткани мира.

Я выпустил так много силы вперед, что сама грань между Тиалом и междумирьем оказалась разрушена - образуя разлом в мироздании.

Демон научил меня многому, но ни в одном его уроке не было и намека на то, что маги смерти способны на что-то подобное. Я мог понять уничтожение камня, воды, даже воздуха. Я научился уничтожать гравитацию… Но разве возможно уничтожить даже не само пространство, а грань между мирами?

Зияющий чернотой провал медленно расползался и я глубоко втянул носом воздух, ощущая холод смерти, и прислушался к окружающему миру. Он стонал и плакал…

Темные капли плача небес упали на землю, и, подняв ладонь, я с удивлением обнаружил на неё небольшую черную лужицу, в которой чувствовалась слабая, рассеянная сила смерти.

Наверное, простой маг бы не сразу смог понять что здесь произошло - но мои магические чувства были приобретены иным, совершенно не классическим способом. Покойный Исгерд, конечно, давно махнул рукой на непутевого ученика, не способного к классической магии. Но один дар от старого северного шамана у меня всё же остался - даже сейчас, спустя всё эти годы, я всё ещё видел мир так, как видят его шаманы.

Забавно - наверное, несмотря на то, что я так и не подчинил себе ни одного стихийного духа, я, пожалуй, был единственным из людей, кто мог бы называть себя шаманом. Ведь только я видел мир как они…

И сейчас мои чувства говорили мне, что моя ярость навредила самой плоти Тиала. Черный дождь был просто следствием - выплеснутая в одну точку столь чудовищная сила образовала неизлечимую рану на теле мира, столь страшную, что разорвала саму грань между мирами. И потому мир стонал и плакал от боли, равной которой никогда не испытывал, пытаясь избавиться от разрушительной энергии - и на это не хватало всех его сил.

Я вздохнул, отбрасывая гнев и сосредотачиваясь на окружающих меня силах.

– Прости, малыш. – почти беззвучно выдохнул я. – Этот гнев не на тебя…

Вихрь смерти закружился вокруг меня, вытягиваясь в душу - земля, воздух, и пространство вокруг задрожало, формируя тысячи черных нитей, что устремились ко мне, образуя водоворот смерти. Спустя несколько долгих, тяжелых минут, тучи рассеялись. Черный дождь прекратился - а зияющий чернотой разлом медленно, словно бы с опаской зарос, покрываясь пеленой ветра.

Без разрушительного яда, что заставлял его гнить заживо, мир легко справился с тем, чтобы затянуть свои раны - однако шестым чувством я понимал, сколь тонки и зыбки остаются границы между мирами здесь. Пройдет ещё немало времени, прежде чем эти раны зарастут окончательно - слишком сильной была моя ярость.

Опустившись на камень, я сел на краю разлома, свешивая ноги вниз. Возвращаться в королевский лагерь совершенно не хотелось - последнее время я совершенно забросил всё королевские дела, игнорируя даже отчеты разведки. Делать что-то просто не хотелось. Можно было подумать, что подобный прием позволит мне путешествовать между мирами - но прыжок в черноту междумирья был сродни прыжку в вакуум без скафандра. Добрался, ты допустим, до межсистемного пространства, а дальше что? Быть бессмертной ледышкой в бескрайнем космосе?