Рождение королевы (СИ) - Сдобберг Дина

Рёв, послуживший ему ответом, вспугнул всех птиц в округе.

— Слышали? — спросил у своих бойцов командор Илви. — Я хотел бы задать вам и себе тот же вопрос. Вы все видели, как обошлись с нашими родичами. Не мне вам напоминать, что пережили наши дети и женщины. Сколько домов на наших улицах отмечены трауром. Сейчас должен прозвучать однозначный ответ, стерпим ли мы подобное, позволим ли и в будущем приходить в наши дома и глумиться над нашими близкими? Кто из вас готов поднять оружие в защиту Севера? Или Север жив лишь в королеве Рене?

Королева лишь наблюдала. Её знаний не хватало для того, чтобы помочь. А значит её вмешательство лишь помешает.

« — И без того ясно, — мысленно вздыхала Надежда. — Пройдёт время. И никто не скажет, что Север пришёл мстить за своих погибших. Запомнят нас, запомнят, что королева Рена сожгла, затопила и уничтожила древний город».

Прошло всего несколько часов, когда к королеве подошёл капитан братства.

— Ваше величество, верхний город взят. Мы пленили последних Роттенбладов. Девушка, что была с ними успела выпить яд. А вот у самого канцлера мы отняли пузырёк с отравой вовремя. Ну, и пришлось влить в него десять пивных кружек солёной воды. На всякий случай, — доложил Ллойд.

Отряд северян сопровождал свою королеву до лестницы, ведущей в небольшую, но богато отделанную башню. Резиденцию короля в Доргсауте. У подножия лестницы скрючившись и дрожа сидел канцлер в окружении вооружённых северян.

Ренерель поджала губы ы попытке скрыть разочарование. В её представлении канцлер, даже проиграв, должен был вести себя более достойно. А не трястись от страха, затравленно озираясь по сторонам.

— Ренерель, — презрительно скривилась леди Роттенблад. — Смотрю, за это время мало что изменилось. Неухоженная оборванка в окружении сброда. Неудивительно, что король тобой брезговал.

Королева одним движением остановила зароптавших северян.

— Леди Роттенблад, вы зря стараетесь пробудить мой гнев, в надежде, что моя обида и ярость позволят вам приблизить свой конец и избежать заслуженной казни, — спокойно ответила королева. — Ваш род причинил Северу столько зла, что любые ваши оскорбления в мою сторону кажутся слишком ничтожными.

— Король узнает обо всём, что здесь случилось. Вестники уже улетели, — попытался встать канцлер. — Скоро здесь будут войска…

— Пожалуйста, — пожала плечами королева. — Мы надолго здесь не задержимся. Будь моя воля, я заставила бы вас пережить абсолютно все муки, что вы причинили другим. За каждого! Но мы все всего лишь люди. И умереть можем лишь один раз. Вы предстанете перед судом и будете казнены.

— Серьёзно? Мы ближайшие люди короля, мой сын второй человек в королевстве, — засмеялась леди Роттенблад. — Мы не признаем этот ваш суд…

— Дело в том, леди Роттенблад, что меня мало волнует, что вы там признаёте, а что нет. Как и всех вокруг, — ответила ей королева и отвернулась. — За стены их.

Канцлера и его мать привязали к доскам, прикреплённым на ремнях к сëдлам лошадей и протащили через весь город. За крепостными стенами, у перекрёстка, леди Роттенблад приковали к столбу напротив потемневшего помоста. Его нашли в городе, на скотном торге. По свидетельству местных жителей, именно на нём учинили Роттенблады расправу над наёмниками братства. Королева приказала вытащить его сюда при помощи лошадей.

На этом помосте закрепили два бревна, уложенных крест накрест. И на это странное на первый взгляд устройство уложили и приковали канцлера. Одежды ни на нём, ни на его матери почти не осталось, кожа местами была содрана до мяса.

— Здесь и перед всеми, я, законная королева Лангории и Рогнарских островов, обвиняю вас в воровстве и присвоении себе богатств севера. В попытках присвоения власти, прикрываясь именем короля. В бесчеловечных и беззаконных казнях и пытках жителей северных провинций. В предательстве основополагающих принципов Хартии, что однозначно является изменой королевству. Вы лгали, оскорбляли словом и делом и жителей королевства, и законную королеву. — Королева замолчала, подойдя к леди Роттенблад. — Вы получили всё, что хотели?

— Мой род должен был вернуть утраченную корону! — выкрикнула вдруг леди. — Мы, Роттенблад, прямые кровные потомки последнего короля! Но нарушив право крови, острова отдали какой-то девке, которая даже и не помнила о родстве с Рогнарскими правителями…

— Какое право крови, леди Роттенблад? Ваш предок был бастардом, и как вы не пытались, стать королевским родом у вас не вышло, — напомнила королева.

— Почти, почти стали, — скривилась леди Роттенблад.

— Почти, — повторила королева. — Не хватило шага, да?

Канцлеру вскрыли живот и высыпали в полость горящие угли. Умирал он долго. Его крик просто сверлил голову. Его мать, которую приковали так, чтобы она хорошо видела всё происходящее, рвалась так, что почти вырвала вбитые в дерево скобы, удерживающие её путы.

Когда канцлер затих, Ллойд проверил и подтвердил, что он мёртв. После этого подожгли хворост и дрова под столбом, к которому была привязана леди Роттенблад.

— Что, для меня пытки не придумала, — прохрипела она сорванным от слëз и крика голосом, глядя на королеву.

— Свою пытку вы уже пережили, — ответила ей королева.

Глава 43

Горм. Столица Лангории.

Королевский дворец.

— Ваше величество, — склонился перед королём лорд Да Брасс. — Я понимаю, что вы готовитесь к выезду королевского двора. Но я хотел бы воспользоваться правом члена совета, дарованным ещё королевой Исмеральд своим советникам. Я требую королевской ревизии по делам управления северными провинциями и деятельностью вашего канцлера, Ирвина Роттенблада.

— Основания? — нахмурился король.

— Более чем достаточные, ваше величество. — Ответил лорд Да Брасс. — Канцлер вашего величества видимо страдает тяжёлыми провалами памяти. Ничем иным объяснить тот факт, что лорды Роттенблад забыли, что королевская казна им не принадлежит, не возможно.

— Вы хотите сказать, что канцлер и его семья что-то присваивают? — тяжело вздохнул король.

— То что я хочу сказать не в каждом кабаке позволительно произносить, ваше величество. Поэтому я ограничусь правилами этикета, — сжал губы старый лорд.

— Лорд, обвинение, которое вы выдвигаете, я слышу нередко. Но обычно или люди, обвиняющие Роттенбладов, не знают о каких-то принятых мною решениях, и считают, что это Ирвин начал строительство на деньги казны. Как это было с новым университетом. Или речь идёт о такой сумме расхождений, что даже смешно. Как это было с закупками провианта для флота. Вы уверены в своих обвинениях? Я знаю, что вы, коннетабль и лорд Дю Свалор взаимно усиливаете неприязнь друг друга к Ирвину и его семье. Вы уверены, что ваши обвинения не родились под влиянием того же коннетабля? — уточнил король.

— Мои обвинения родились под влиянием попытки свести баланс, ваше величество. — Хмыкнул худощавый лорд. — Поверьте, в моём возрасте, цифры это единственное, что ещё как-то на меня влияет.

— И как я понимаю, триумвират лордов совета тоже есть и уже ждёт? — приподнял брови король. — Лорд Д’Арвиньи и лорд Дю Свалор?

— Ваше величество, я понимаю ваше недоверие и откровенное нежелание признавать проступки человека, показавшего себя вашим близким другом, — ответил на насмешку в голосе короля лорд. — Я готов привести обоснование своим обвинениям.

— Тогда прошу, — предложил король.

Войдя в зал, он поприветствовал уже присутствующих здесь лордов.

— Коннетабль, вы снова делитесь восхищением военными талантами королевы? — усмехнулся король, заметив кусок карты Северного моря, где лорд Колин что-то показывал другу. — Мне, право слово, даже обидно, что я должен вас разочаровать. Ирвин прислал гонца из Доргсаута с докладом, что набранные нами солдаты, в качестве войск регулярной королевской армии великолепно себя показали. Наёмники попали в ловушку, тщательно разработанную Ирвином. Айслард Лютый и его ближайшие помощники попали в плен и были казнены. При них нашли планы и резни в Тиесдоле, и морского сражения. Как и утверждал Ирвин, планы этих компаний разрабатывали в братстве. И конкретно, Айслард Лютый, бастард Роттенблад. Который оказался ещё и любовником королевы. Но он мёртв, а значит новых гениальных побед в сражениях у королевы не будет.