Проклятье Мира (СИ) - Черника Ника

— Я не знаю… — мой тихий голос почти неразличим в тишине, которая снова устанавливается в комнате на уже больший промежуток времени.

Папа смотрит в точку перед собой, я не могу подобрать слов, которые окажутся правильными. Да и есть ли такие слова вообще, когда ты много лет словно бродил в тумане, не видя ничего вокруг, а когда вышел на свет, оказалось, что там все уничтожено в пыль?

— Но зачем?

Я невольно вздрагиваю, прикладывая ослабевшие руки к щекам, когда папа внезапно задает вопрос. Он качает головой.

— Зачем все это нужно? Я хочу сказать… Ты считаешь, что…Что твоя мама специально сдалась оборотням? А я сознательно лишил себя памяти, так? Но зачем? Должен был быть какой-то смысл в этом ужасе.

— У меня есть только одна версия, — пожимаю я плечами. — Ты ведь был проводником Трианы, через тебя она несла в мир послания…

— И она заставила нас так поступить?

Поднявшись, он бестолково проходится по комнате.

— Это только мои мысли, пап… — его взгляд заставляет меня замолчать.

Мое обращение трогает его, папа сжимает губы, но слезы все равно показываются в уголках глаз. Оказавшись возле, он берет мое лицо в свои руки и всматривается, словно надеясь вспомнить. Печаль заполняет взгляд, и он отпускает меня, отходя в сторону.

— Я должен все вспомнить, — произносит глухо, глядя в темное окно.

— Возможно, если ты сделаешь какое-то заклинание… — неуверенно начинаю я, папа резко оборачивается. — Я хочу сказать, ты ведь был великим ведьмаком. Возможно, ты забыл об этом, но по идее все равно можешь колдовать. У меня получилось, даже когда я не знала, что имею подобные способности. У меня есть книга колдовства, там совсем простые заклинания, — я достаю из сумки обе записные книжки и кладу на стол.

Медленно приблизившись, папа смотрит на них, не касаясь. Проводит пальцами над рисунком своего гримуара, а потом берет в руки соседний — тот, что дала ведьма.

Пока бегло просматривает его, я говорю:

— Главное, ничего не пугайся. Будет такое странное ощущение, будто кто-то появился в комнате. Кто-то, кого не видно глазом, но его присутствие сильно подавляет…

Папа переводит на меня взгляд, едва заметно нахмурившись, кивает, думая о своем.

— То, что в той записной книжке, — кивает на свой гримуар. — Это написал я?

— Да. Ты создал эти заклинания сам. Полагаю, мама тебе в этом помогала.

— По всему кажется, мы хотели, чтобы маги перестали властвовать? Значит, мы были за оборотней?

— Не думаю, — я качаю головой. — Если хочешь мое мнение: вы с мамой были против всех. Смена власти не дает гарантии, что станет лучше, возможно, наоборот. Мы не знаем, что будет, если оборотни выиграют эту войну, но и продолжаться так, как сейчас, больше не может. Маги тысячи лет истребляли оборотней целыми кланами.

— И Триана через нас решила это исправить?

Я пожимаю плечами. Ответа на этот вопрос у меня нет, но если папа все вспомнит, он появится. А вместе с ним ясность их целей и истинная цепочка событий.

— Ты как? — спрашиваю неуверенно. Я хочу поддержать его, но подняв руку к плечу, опускаю, так и не коснувшись.

— Как я могу быть, Ада? — он поворачивает ко мне заплаканное лицо. — Как?

— Я понимаю. Понимаю, что тебе нужно время, чтобы осознать случившееся. Но боюсь, у нас его не так много. Завтра утром я должна отдать гримуар оборотням. Я совершила ошибку и не знаю, как ее исправить. Если только сделать портал и сбежать.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Да.

Он кивает, отойдя к окну, потирает руками лицо. Если бы мы могли просто уйти — насколько бы все было проще. Но мы не можем. Мир прав, в Академии наверняка обнаружили пропажу гримуара, и догадались, кто его забрал. Возможно, они даже ищут меня, точнее, нашли тут, в Кемвуде, просто не могут сюда пробраться.

Оборотни, зная о гримуаре, тоже не оставят в покое. Единственный шанс уйти: сделать такое заклинание, как было у мамы, когда она исчезла. Но в гримуаре папы его нет, и это все сильно усложняет.

Он должен вспомнить. Я верю, что это возможно. Не мог отец отсечь свою прошлую жизнь без шанса на восстановление. Ведь там оставалась я.

— Давай попробуем сделать заклинание, — произношу мягко, надеясь, что несильно давлю на него. Папа суетливо кивает.

— Как скажешь, Ада.

Я раскладываю на столе карту Кемвуда, папа замирает за моим плечом, рассматривая ее.

— Мы сделаем заклинание поиска, — даю ему в руки гримуар ведьмы. — Постараемся найти хозяйку. Я знаю, где она живет, так что мы сразу поймем, получилось или нет.

Оторвав краешек от одного из листов гримуара, я привязываю его к нитке и передаю папе.

— Сосредоточься, пап, — почему-то перехожу на шепот.

Мы еще не начали произносить заклинание, а я чувствую явление Силы, отчего на меня нападает нервозность.

— Повторяй слова, думая о владельце гримуара, — шепчу, проговорив заклинание.

Папа послушно повторяет, а я склоняюсь над картой, чувствуя, как воздух становится плотнее. Папа сосредоточен, но совершенно спокоен. Он ничего не чувствует? Или просто старается не подавать вида?

Повторяет и повторяет, а мне уже нечем дышать. Что-то темное опускается на плечи, окутывает, сжимает, это не то тепло, что раньше, меня словно давят, душат. Руки начинают дрожать, когда я переношу на них вес тела, и подгибаются против моей воли.

Я оседаю на пол, задев край стола подбородком. Наверное, больно, но я не чувствую. Воздух словно пропитан черным дымом, который застилает глаза. Сквозь шум в ушах пробивается шипение, картинка размывается. Спасительная потеря сознания не наступает, а я была бы рада ей.

Я вижу, что папа, присев на колени, хватает меня на руки. Но не чувствую его прикосновений, я как будто плыву в черном дыму. Папа что-то говорит мне, его испуганное лицо расплывается все больше, пока от него тоже не остается только черный туман. Перед глазами мелькают картинки, так быстро, что я не успеваю ухватить суть, а потом вижу себя.

Из моих рук мощными потоками бьет магия, напоминая собой молнии во время грозы. И все эти молнии направлены в одного человека — Мира. Я вижу, как он падает, пронзенный ими, как кривится от боли его лицо, а из ран льется кровь. Ее много, сразу так много, что становится понятно: Мир не выживет.

А потом та Ада поворачивается ко мне. Я не знаю, как это объяснить, но она словно знает, что я вижу ее сейчас. Мое тело в вязком черном тумане, как в коконе, я не могу двигаться, ужас разрывает меня на части. Я вижу, как дернувшись, Мир застывает, его безжизненные глаза смотрят в небо.

Невозможно найти слов, чтобы описать, как мне сейчас больно. Словно это меня убили. Лучше бы меня. Мне хочется кричать, звать его, но даже этого я не могу. Та Ада расплывается перед моими глазами, двоится, троится, и снова сходится в одну. Темный тяжелый взгляд, направленный на меня, способен убить.

Я осознаю тот факт, что все это происходит в моей голове, и что сейчас я лежу на полу в доме Кемвуда. Понимаю совершенно четко, как и то, что все происходящее сейчас — реально. Ада поднимает руки над головой, и из них исходят магические столпы. Ее глаза заполняются фиолетовым светом, так что не видно зрачка.

— Не играй с судьбой в игры, Ада, — произносит она моим голосом. — Ведь судьба тоже может играть с тобой.

Глава 33

Я проваливаюсь в темноту и тут же открываю глаза. Испуганно озираюсь, не сразу поняв, что лежу на матрасе в папином доме. Сейчас тут темно, только свечи горят. Папа суетливо мерит шагами комнату.

— Пап, — зову его пересохшими губами, он тут же бросается ко мне. Присев на край матраса, хватает за руки.

— Ты как, Ада?

— Ничего вроде.

— Это… Это было видение?

Я изумленно смотрю на него.

— Откуда ты знаешь?

— Ты не могла двигаться, глаза закатились и зрачки быстро двигались… У меня было так же во время первых длинных видений. — На мой еще более изумленный взгляд, он добавляет: — Я вспомнил. Все вспомнил, Ада.