НеТемный 7 (СИ) - Изотов Александр

Затем запустил ещё несколько огоньков. На такую слабую магию у меня сил хватит сколько угодно.

Все светлячки так же замерли, словно налипли на невидимую магическую паутину. И затрепыхались, повинуясь потокам сквозняка.

Подобранный с пола камушек легко пролетел через эту преграду, заставив огоньки ещё сильнее затрепыхаться, и застучал где-то в темноте впереди. Туда свет от моей магии не доставал.

Зашлёпали поспешные шаги, словно я кого-то спугнул. В шагах отчётливо послышался стук когтей, и мне это не понравилось… Как бы я ни был сейчас силён, на любую силу всегда найдётся другая сила. Особенно в древних глубоких подземельях.

Самое обидное, что я так ничего и не чуял, пытаясь прощупать все незримые потоки магии от ловушки впереди. Очень тонкая и искусная работа — здесь явно работал маг, мастерство которого намного выше моего. Ну или руку которого ведёт божество.

Что отличает любого сильного мага? Правильно — бесконечное терпение. Поэтому я, присев на ступеньках, просто вытянул руки и стал слушать, пытаясь настроить внутренние ощущения на разный лад.

Магию не пропускает. Камень пропускает. Интересно, а как эта защита относится к живому и неживому?

Уловив едва заметный ответ, так похожий на Магию Смерти, я обернулся на цербера:

— М?

— Сам-сам-сам! — возмущённо тявкнул тот.

— Да я и не собирался тебя посылать, — проворчал я.

Для разума бывшего Тёмного Жреца впереди была неразрешимая задача. Неощутимая магия, свойства которой не до конца ясны.

И ни одной крысы вокруг, чтобы подкинуть туда несчастное существо и проверить, а вправду ли ловушка убивает всю живность. Кто знает, может, она уже выдохлась, потому и ловит светлячки, впитывая любую капельку энергии.

Но даже тут может крыться западня — магия может оставить крысу живой, потому как она неразумна. А человека может убить.

— Ловушку ставили броссы, — проворчал я, примериваясь топором, — Значит, и решение тут должно быть бросское.

— Бам-бам-бам? — спросил Кутень.

— Вот именно, — улыбнувшись, я призвал Губитель и просто рубанул по стене. Посыпались крошки, а рука неприятно загудела от боли.

Но это я так, чтобы просто очистить мозги… В следующий свой удар я вложил уже всю доступную магию, насытив тело и мышцы огромной силой. На ступени посыпались уже крупные обломки и воздух завихрился от пыли, а угол проёма, отделяющего меня от выхода, аппетитно треснул.

— Ух, смердящий свет, — я ощерился во все тридцать два зуба и стал неистово рубить, лишь щурясь от летящих в лицо крошек, — Умный в ловушку не пойдёт, умный ловушку обойдёт! А-а-а!

Я, видимо, совсем увлёкся и не совсем правильно рассчитал места ударов, потому что просто огромный кусок стены откололся и преградил мне дорогу. Теперь и выхода толком не видно, потому как почти завалил его, и сверху не пробраться, щель ещё слишком мала.

Но унывать — это не по-бросски — и поэтому я, взгромоздившись на отколовшуюся плиту, начал долбить дальше. Магию я всё равно экономил, стараясь вливать силу в мышцы понемногу, да этого и так хватало.

Наконец, через несколько минут адской рубки я, выбив ногой последний валун, вылез в образовавшуюся дыру по пояс и, тяжело дыша, свесился. Внизу виднелась покорёженная арка входа, наполовину сломанная, да ещё из неё торчали обломки скал. Ну да, что-то я переборщил с разрушениями.

Ну, зато если Виол и Креона последуют за мной, точно поймут, что здесь прошёл я. Можно даже стрелочки не ставить.

Кое-как протиснувшись, я оттолкнулся и приземлился аккурат в одном шаге от арки. А вот здесь в меня пахнуло смертельной опасностью, и я обернулся, разглядывая едва мерцающую пелену.

Какой-то гениальный ум поступил просто — объединил смертельную магию с безобидным зеркалом. То есть, всё излучение от ловушки отражалось сюда, усиливая тревогу.

Самое обидное, я так и не смог увидеть источник магического барьера. Ни рисунков, ни узоров, и артефактов. Арка входа сломана, а магия работает… Эх, умели же древние.

Теперь, встав, я мог оглядеться. Меня окружала бесконечная темнота, и свет от пойманных светлячков едва доставал на пару шагов. Ничего не видно… А вот звуков непроглядная тьма приносила много.

Шарканье, треск камней, хрипы, повизгивание и даже рычание. Многие звуки далёкие, но какие-то твари были и близко. Никакой магией тут практически не пахло, только яростью и жаждой убивать. Голодные твари, которые, быть может, никогда и не видели в этих пещерах такой вкусной добычи, с громким хлюпаньем глотали слюни. Я чувствовал на себе их взгляды, но пока что никто не нападал.

Снова обернувшись на заваленный вход, я подумал, что хитрая ловушка могла иметь ещё одно значение. Отпугивала от этого входа нежеланных гостей с этой стороны.

Никакой злости я к ним не испытывал и первым делом попробовал просто отпугнуть. Выставив руку, я испустил целую волну огня и замер, узрев, какую толпу жмущихся друг к другу монстров свет выхватил из тьмы. Уродливые, безглазые, но со страшенными зубами и когтями. Да тут их сотня, не меньше!

А ещё я не ощутил даже малейшего намёка на разум. А мой огонь, кажется, лишь только разъярил их. Ну да ладно, не будем заставлять их ждать…

Цербер, который рядом с нетерпением скрипел когтями по камню и рычал, чуть присел и ждал от меня только отмашки, чтобы броситься в схватку с невидимыми тварями. Хотя почему невидимыми? Тьма была его родным домом, и для него тут были знакомые охотничьи угодья.

— Только осторожнее, Кутень, — прошептал я, перехватывая топор и делая шаг вперёд.

— Ням-ням-ням, — процедил цербер и, рыкнув, сорвался в темноту.

Я же, подвесив над собой пару огоньков и окутав себя полутёмным коконом, рванул за ним следом. Неровные лучи выхватили из темноты клыкастую морду — что-то, похожее на огромного слепого крота — и по этой морде тут же прилетел удар Губителем.

Глядя, как впереди носится тёмный всполох цербера, который буквально напитывал себя кровью хищных тварей, я ловил всех, кто проскакивал мимо него, и сминал ударами своего топора. «Клинки ветра» подхватывали некоторых в прыжке, раздваивая их, а горло у монстров легко сминалось в моих пальцах, если мне удавалось их перехватить.

На какое-то время я дал волю своим чувствам, отпустив разум лишь отрешённо наблюдать за тем, как мы с цербером уничтожаем стаю хищных подземных обитателей, голодных, наверное, уже не одну тысячу лет.

И нет, это была не та злость, которую будила в людях Тьма… Это был звериный инстинкт, будь то упоение от удачной охоты, или неистовая ярость, с которой зверь защищает своё потомство. Бездумно, не оглядываясь на раны, отвоёвывает своё право проснуться на следующее утро.

Так и я, прорубая себе коридор в толпе тварей, боролся за своё право пройти по этой дороге. Тем более, скоро за мной следом спустятся мои спутники, и никто из них не должен стать обедом.

Я даже удивился, когда понял, что всё закончилось. Вот всего пару секунд назад перед моим лицом клацали страшенные зубы размером с клинок, но теперь пещера вдруг погрузилась в непроницаемую тишину. Такую звенящую, что мне стало даже страшнее, чем в обществе хищников, желающих меня съесть.

Догадавшись, что это всего лишь отзвуки кипящей крови, не желающей успокаиваться, я постарался быстро взять себя в руки. Вот так привыкаешь, привыкаешь к магии, а когда снова надо поработать руками, тело будто бы бунтует и желает взять контроль над эмоциями.

— Там-там-там! — проскакал мимо резвящийся Кутень.

Он был измазан в крови подземных существ и мог смахнуть её одним превращением в тень, но пока явно не желал. Сам цербер лично загрыз около полусотни тварей, и теперь рыскал по пещере туда и сюда, воинственно выпячивая грудь и тараща вверх хвост. То ли искал затаившихся врагов, то ли того, кто оценит его храбрость.

— Молодец, — я потрепал проскочившего мимо цербера, и тот возмущённо покосился на меня. Мол, я тебе что, щенок неразумный⁈ Хотя, сам того не осознавая, завилял огромным хвостом.