Чужой наследник 7 (СИ) - Коган Данил

Жаба попыталась снова прыгнуть, но клинок все же прошел ее насквозь и пришпилил к земле. Монстр вырывался, разнося собственную спину.

Но в Суть я не попал. Не уверен, что даже если тварь распадется пополам, то станет недееспособной. Что там грань? Откатилась. Хорошо же, тварь.

Рискуя концентрацией и новой утечкой ауры, вогнал второй «Клинок Бога» в уродливую рогатую башку. Все тот же эффект распада чары, которую приходится удерживать на голой силе воли и концентрации.

Тварь сопротивлялась еще несколько секунд, а потом распалась комьями слизи. А вот теперь попал.

К моменту окончания моего жабоубийства верный «цыпа» уже вынес меня в относительно безопасную зону, недалеко от «Единицы».

Гидру добивали совместными усилиями некроманта с зиккурата и ловко использующего порталы александрита. Кажется это Матвей нарушил категорический запрет соваться в прямое боестолкновение.

Ауры у меня оставалось на донышке, а на поле были еще тысячи монстров. А у меня как раз и «Жнец» откатился. Должно хватить!

Схватка с четырьмя фоморами стала кульминацией битвы. Не знаю, чтобы мы сделали, будь у Хмари дополнительные резервы. Может, все бы там и полегли. Но, к счастью, фоморы шли в задних рядах хмарного воинства. Хоть здесь не получилось отступления от стандартного сценария приливов.

Битва длилась еще какое-то время, постепенно переходя в зачистку.

Один раз я шандарахнул «Жнецом» сразу, очистив фронт перед уцелевшими самоходками и уложив еще пару тысяч монстров. Несколько магов тоже выкинули свои ульты. Остатки тварей добивали уже самоходки, легкие мехи и чистильщики в силовых доспехах.

Великая битва посреди нигде завершилась.

Виктория, зерг бы ее бы драл.

Я осматривал поле боя не без легкого содрогания. Это даже не бойня.

Вы когда-нибудь видели примерно полкилометра поверхности земли на полкилометра в ширину, заваленные костями, трупами и требухой в четыре слоя? Все это перепахано минами, снарядами и чарами.

Жуткое месиво.

Замигал переговорник. Я нажал клавишу приема.

— Олег Витальевич. — Хриплый голос Бальмонта, казалось, сочился усталостью. — Тащи свою жопу на борт Громовержца. Хватит внизу прохлаждаться. Надо решать, что дальше делать будем.

Глава 27

Ищущему воздастся

Зайдя в рубку, я застал там все командование экспедицией, в том числе всяких замов и замов замов. Бальмонт сидел во главе стола на капитанском месте. Китель на генерале был порван и покрыт следами от потеков слизи. Сам капитан «Громовержца», сидя сбоку, уткнулся в планшет. Отчеты о повреждениях изучает наверняка.

Я сел на приготовленное справа от генерала откидное сиденье. Растер лицо ладонями. Внутри все кипело. Зерг бы нас побрал с нашими расчетами. Что-то мы явно не учли. Какой-то очень важный фактор. Такого, как сегодня, просто не должно было случиться. Мы набирали экспедицию, как я думал, с избытком и приличным запасом прочности. А прошлись по грани. Ладно. Пора сосредоточиться на присутствующих.

— Так. Представитель императора здесь. Значит, можем приступать. — Сухо констатировал Бальмонт.

Что за зергня? Он же не случайно мой статус подчеркнул. Я вонь интриг за километр чую. Что-то происходит. Причем Бальмонт в курсе, а я нет.

— Прошу, господин Никишаев. Отчет.

Подполковник Никишаев то ли зампотыл толи зампотех, зерг их разберет, взглянул в свой планшет.

Откашлялся и сухим скрипучим голосом принялся перечислять:

— Четыре самоходных орудия, из которых три первого типа, а одно второго не подлежат восстановлению. Полностью боеспособны три машины. Остальные нуждаются в ремонте. Семнадцать легких мехов типа «Воитель» не подлежат восстановлению в наших условиях. Выведено из строя двадцать восемь комплектов силовых доспехов. Исполин за номером два выведен из строя и не подлежит восстановлению в полевых условиях. Нетранспортабелен. Исчерпание боезапаса, в зависимости от вида вооружения, от восьмидесяти до шестидесяти процентов. Могу конкретизировать…

— Не надо. Личный состав? — Бальмонт

— Данные уточняются. На нынешний момент погибших, среди экипажей самоходок и пилотов — девятнадцать человек. Чистильщики — двадцать два. Невосполнимые потери более пятидесяти процентов. Гражданский персонал — тридцать восемь. Практически все с Исполина «Двойки». Выгоревших магов двое. Один из них магистр — турмалин. Раненых, обожженных, отравленных восемьдесят два. Больше трети личного состава выведено из строя. Отдельные службы потеряли до пятидесяти процентов дееспособных единиц. Данные по «Громовержцу» мне еще не переданы.

— Достаточно. Капитан «Громовержца» сейчас сам все доложит.

— Ваше высокопревосходительство. Драгоценные господа. — Капитан, невысокий, лысоватый, плотный мужчина, топаз в ранге старшего мастера, говорил сорванным сиплым голосом. — Боеспособность судна, на котором вы находитесь, снизилась: по огневой мощи до двадцати процентов. Большая часть орудий и пулеметов уничтожена безвозвратно. Что-то, наверное, можно заменить. Грузоподъемность упала, но центральные рунные цепочки не повреждены. Хотя держатся на честном слове. Летит наш орел на одном двигателе из пяти. Нам, конечно, воздушных гонок не устраивать. Но если встанет и последний движок, нам останется только тросом к одному из Исполинов принайтоваться. Остальные двигатели сейчас осматривают мои техники на предмет восстановления. Часть броневой обшивки уничтожена. Некоторые ключевые элементы энергосистемы корабля стали легко уязвимы. Экипаж…

Капитан пожевал губами и сжал планшет так, что пальцы побелели. Очевидно, что максимальные потери его экипажа раньше сводились к «матрос по пьяни ногу подвернул».

— Четырнадцать погибших. Тридцать один недееспособный раненый. В строю шестьдесят три человека. Боеспособность сохраняется, если не учитывать техническое состояние корабля. Спасибо господам ученым, за оперативную помощь с ранеными. Без них безвозвратных потерь было бы больше. У меня все.

За столом воцарилось молчание, которое принято называть гробовым. Я только сейчас осознал масштаб трагедии. Дорого дался нам сегодняшний день. Лица толпящихся в рубке людей помрачнели еще больше.

— Вы все слышали доклады о состоянии дел. — Бальмонт обвел взглядом присутствующих. — Мы понесли большие людские и материально-технические потери. Больше расчетных. Поэтому прошу высказаться тем, кому есть что сказать о перспективах продолжения экспедиции.

Я чуть не икнул. Чего? Какие еще мнения? Какое высказаться? Ты озерегел что ли, генерал? Есть варианты?

Пока я приходил в себя от подачи Бальмонта, встал, кто бы сомневался, Докучаев.

Как я понял, он уже успел переговорить с частью присутствующих и теперь высказывал как бы их консолидированную позицию.

— Драгоценные господа. Сегодняшняя битва войдет в анналы истории Ожерелья, как пример мужества и стойкости его воинов и магов. Как победа науки, человеческого духа и маготехники над сонмом бездушных тварей. Мы выстояли перед напором, какого не выдерживают стационарные форты. — Он многозначительно замолчал, будто ожидая аплодисментов.

Часть присутствующих кивала в такт его речам. Кадровые военные смотрели перед собой стеклянными глазами. Генерал сидел неподвижно и смотрел на докладчика. Я заметил, что многие пытаются отследить его реакцию. Но Бальмонт был непроницаем.

— Победа одержана. Она далась нам высокой ценой. — Продолжал вещать Докучаев. — Пришла пора оплакать мертвых и повернуть назад. Наш долг сохранить жизни раненым. Избежать ненужных больше потерь. Мы должны признать, заявляю это как эксперт, что в нынешнем составе и при нашем состоянии техники основные цели экспедиции стали практически невыполнимыми.