Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Бессмертие было со мной долгие годы - служа защитой от любых ошибок, любых атак, и любой угрозы. Это расслабляло - и сейчас, впервые за долгие годы стоя перед битвой, которая может оказаться последней, я испытывал странные чувства. Это был не классические страх, мандраж, или трепет, что частенько посещает людей перед боем. Скорее, это была опаска разочарования… В самом себе?

Что я сделаю, если Иссая откажется подчиняться, и сумеет разорвать моё бессмертие? Что, если угрозой будет не просто смерть - а еще и лишение посмертия? А как насчёт перспективы вечных пыток в загробном мире?

Я знал наверняка - сломать можно любого, даже меня. Но если в реальном времени ты ограничен объективными факторами времени и законами реальности, то в иных измерениях всё может быть иначе - и здесь я ступал не полностью неизведанную землю.

Кем становится бессмертный, лишившийся его? Стану ли я трусом в этом случае? Сойду ли с ума? Буду ли молить о пощаде, соглашаясь на любую сделку? Смотря на пляшущие огоньки вечернего костра и легко гладя по голове заснувшую девушку, я не знал ответа. Пожалуй, в этом была некоторая ирония судьбы - я провел над собой столько темный, черных ритуалов, что теперь и сам не знал, кто же я в итоге такой.

Некоторые вещи можно проверить лишь на практике.

Шестеро воинов явились к нам на рассвете, полностью готовые к бою. Магистр Колн, одетые в белые доспехи ордена, снял с седла химеры ножны с огромным двуручным мечом, Солан - обзавелся латами гвардейца Ренегона и длинным, старинным мечом с большим синим камнем в рукояти. Герцог Таслиниус и Шеридан были в одеты в легкие, чешуйчатые доспехи из какого-то морской твари и щеголяли в плащах моих королевских цветов - золотой, красный и черный у Таслиниуса и туманная синева, бирюза и тьма у Шеридана - оба явно делали ставку на ловкость и решили не стесняться себя тяжелой броней. Эрих был одет в обыкновенную, типовую вороненую броню рыцаря смерти с закрытым шлемом - и имел при себе странный костяной меч, похоже, сделанный самостоятельно. Он чувствовался… словно бы живым.

Единственным, кто, как мне показалось, совсем не изменился, был граф Роланд. Мой первый гвардеец, казалось, так и остался всё тем же лихим авантюристом, которым я его помнил, одетый в простую, привычную дорожную одежду, под которой, как я знал, он носит кольчугу хитрого сплетения, и бирюзовый плащ с простым длинным мечом без всяких украшений.

Киана потянулась, зевнула, окинула оценивающим взглядом приехавших, и, совершенно не стесняясь, принялась на глазах у всех переодеваться в доспехи, демонстрируя собравшимся прекрасную фигуру. Равнодушным к этому делу, кажется, остался только Колн - оно и понятно. Герцог Таслиниус демонстративно кашлянул, отводя взгляд.

– Если вы всё погибнем сегодня, по крайней мере, одним из ваших последних воспоминаний буду прекрасная я. – фыркнула в ответ на этот кашель Киана, изящно потянувшись, и принялась перетягивать себе грудь под доспехи. – Мы всё сегодня братья и сестры по битве, которая может стать последней. Чего стесняться?

Я вздохнул и подавил желание закатить глаза. Всё же, хороша, чертовка…

– Никто не верит, что мне удасться её продавить? – окинул я взглядом собравшихся.

– При всём уважении к вашей харизме, Ваше Величество, я сомневаюсь что она достаточно высока, чтобы богиня смерти почувствовала реальную угрозу своей жизни. – невозмутимо высказал общее мнение Таслиниус.

– Если ты окажешься неправ, я заставлю тебя вести статистику объема фекальных масс в королевствах до конца твоих дней. – посулил я управленцу.

– Вы же знаете, я свалю всё на подчиненных. Как хороший руководитель. – улыбнулся краем губ герцог.

– Боевое построение и приказы? – сухо осведомился Колн, беря лидерство над отрядом.

– Держитесь на безопасном расстоянии, чтобы вас не задело, поодаль друг от друга, но так, чтобы мы слышали друг-друга в случае необходимости. Я не знаю, как долго смогу удерживать божественную силу после смерти богини, так что вы должны рвануть ко мне сразу, как только это произойдет, и быть готовыми выдержать, вероятно, тяжелейшее испытание для своего организма. Не пытаясь подавить или избавиться от этой силы - постарайтесь слить её с собственной жизнью, сделать частью своего тела и души. Остальное - моя забота.

Колн ударил себя кулаком в грудь и принялся жестами задавать расстановку - и, что меня слегка удивило, всё его прекрасно поняли. Я же принялся медленно, шаг за шагом, отращивать тяжелые, предельно крепкие черные щупальца.

В воздухе словно похолодало. Или, быть может, так я чувствовал жизнь, что покидает моё тело? Восходящее солнце заволокло тучами, погружая пролесок в последние предрассветные сумерки. Огромная тень накрыла сотни метров вокруг - за моей спиной, медленно разрастаясь, раскидывал свои щупальца гигантский черный спрут.

Множество раз мне доводилось использовать эту технику - и совершать удивительный вещи с её помощью. Но, наверное, только сейчас, впервые за время, доведя её почти до совершенства, я наконец понял, что имел ввиду Бейзил Спрут.

Сознание живого человека просто не способно выдержать тысячу действующий одновременно каналов смерти, да и, вероятно, любых иных каналов энергии. Дело даже не в ограничениях мозга - а, похоже, в банальной совокупной вычислительной мощности разума в целом. Опытный и могущественный маг, вроде меня - может удержать несколько сотен - но никогда - тысячу. Разделить внимание на такое число частей просто не получиться, пока будешь выстраивать управление новыми каналами - утратишь контроль над предыдущими.

В этот раз, впрочем, я мог схитрить - мне не требовалось сотворять десятки разнонаправленных проклятий в гуще боя. Нет, мне требовалось всего один удар - но совершенный со всей силой, на которую я только способен. В голове всплыли слова, что сказала Иссая при первой встрече…

Если ты собираешься бросить вызов богам, сперва ответь самому себе на один простой вопрос. А достаточно ли ты силен?

Первым отказало обоняние. Запахи свежего леса исчезли, сменяясь пустотой. Затем вкус - рот словно наполнился холодным, безвкусным металлом. И лишь когда зрение подернулось пеленой размывающей всё дымки, я закончил разворачивать каналы, шумно втягивая в себя воздух, и потратил несколько секунд на то, чтобы привыкнуть к давлению на разум.

Это было странное чувство - сложно ты держишь за спиной огромный, очень тяжелый и одновременно невесомый рюкзак. Веса нет - но есть объем, и тебе приходиться контролировать каждое движение, каждый мускул, только для того чтобы не уронить эту огромную башню.

Черные символы ритуального круга вспыхнули в воздухе, повинуясь моей воле. Обычно я предпочитал использовать в качестве площадки камень, или другую удобную ровную поверхность - но настоящий мастер магии может выжечь руны даже на самом пространстве, как я сделал с воздухом.

Круг словно бы провалился внутрь себя, обращаясь мраком, и сквозь него в мир шагнула тонкая женская фигура - она пришла на зов, словно давно ожидала его.

Я невозмутимо достал из-за пояса ритуальный стилет и резанул руку, вскидывая её в сторону богини. Она оглядывалась с легким любопытством, не препятствуя.

– Кровью и жизнью, душой и магией - отныне ты часть этого мира.

Поток крови обратился взвесью красного порошка, а затем впитался в тело богини, загораясь неистовым багрянцем. Подозреваю, она могла бы легко помешать этому - но не стала. Некоторое время Иссая с легким удивлением рассматривала истаивающие символы на своем теле - а потом, звонко рассмеявшись, слово маленькая девочка, упала в траву, разводя руками. Ловушка захлопнулась.

Несколько долгих минут я со смешанными чувствами наблюдал, как богиня смерти, совершенно игнорируя как меня, так и стоящих поодаль моих приближенных, со смехом и весельем изучает окружающую её траву, нюхает цветочки, катается по траве, и, кажется, просто наслаждается жизнью. Это было… Несколько неожиданное поведение, скажем так. Но я не обманывался возможной слабостью - а напротив, пристально изучал божественную силу, пытаясь понять, как лучше ухватить её за хвост. Иссая словно существовала в нескольких измерениях разом - и здесь, и там, словно ускользающий образ, до которого сложно добраться. В какой-то момент он даже казался слабым, рассеянным - но я знал, что он может обернуться сокрушительной, подавляющей мощью в один миг.