Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– Но я оказался неправ, и моя ошибка породила Бездну. Тиамас, один из предводителей своего народа, был первым, кто догадался о заражении и понял весь ужас его последствий. Отринув страх и гордость, он явился ко мне просить избавления. Пытался убедить меня, что «зов» – это ловушка, которая погубит абсолютно всех. Но тогда я был ослеплён неминуемой победой и не внемлел его голосу. Я даже не убил его, вышвырнув на границу пустоты, дабы он мог оттуда наблюдать смерть своей цивилизации. Его собраться попытались всё исправить, однако я запрятал вирус слишком глубоко. Они не смогли отыскать тот самый изъян в зашифрованном мною коде. Энергия их Древа начала меняться, но она почему‑то не стала похожа на ту, что мы черпали в Эоле. Она оскверняла и подчиняла себе всё, до чего дотягивалась. Погибшие сущности возрождались уже в новом обличии. Их терзал голод, который им нечем было утолить. Ведь лишь чистая и неизмаранная энергия их собственного Древа была на это способна. В страхе, что их постигнет та же участь, многие из обитателей Хиздесерима бежали из него. Самые сильные укрылись меж мирами, застыв на границе бегущего времени. Те, кто был послабее, добрались до внешних миров и скитались по ним какое‑то время, пока от вечного голода не растеряли остатки разума. Но большая часть сородичей Тиамаса превратилась в озлобленных и ненасытных духов Бездны, алчущих силы, но не способных её насытиться. Осквернённое Древо гнало их своим новым зовом, и они хлынули нескончаемым потоком во все обжитые миры.

И вновь я видел колоссальные сражения, где на этот раз люди и ангелоподобные существа сражались с порождениями Бездны, орды которых тянулись до самого горизонта.

– Сила Хиздесерима лилась нескончаемым потоком и открывала врата в один мир за другим. Возведённый нами Мост стал нашей же погибелью. Стоило нам закрыть один проход, как скверна начинала проникать через другой. Не прошло и столетия, а мы уже потеряли всё, что у спели завоевать, и половину от того, что у нас было до начала войны. Обжитые планеты постепенно превращались в новые рассадники вечно голодных тварей. К тому моменту нас самих осталось всего четверо. Не видя иного выхода, я предложил им вернуться в Эол и уничтожить Мост, чтобы остановить распространение скверны. Но они не послушали меня. Они считали меня виновным в произошедшем, и отчасти были правы. Я не посмел и в этот раз перечить воле большинства, и последовал за ними. Мы заблокировали лишь несколько опор Моста, отсекая тем самым от них заражённые планеты. Но Мост – это не только путь сквозь пространство. Через него во все связанные им миры проникает энергия Древа, наделяя их его силой. Оборванная связь привела к разрушению доменов и вызвала чудовищные катаклизмы. Чтобы дать шанс обитающим там цивилизациям, перед закрытием опор мы оставили с ними некоторых из наших слуг, которые должны были сопровождать их на пути к восстановлению, пока те сами не исчерпают последние крохи доступной энергии. Твой мир, Максим, был одним из таких.

Перед глазами проносились образы колоссальных катаклизмов, надламывающих континентальные плиты и опускающих под воду острова вместе с отстроенными на них городами. Вулканы выбрасывали миллиарды тон пепла, накрывающего сплошным ковром возделанные человеком поля и сады. Огромные волны обрушивались на побережье, смывая с него людские поселения. Я видел, как в ослепительных вспышках без следа исчезают прекрасные храмы и высокие, уходящие к облакам башни.

– Но даже такая жертва не остановила бы расползание порождённой мной Бездны. Она постоянно искала новый путь и обязательно бы его нашла. Тогда мы собрали последние силы и наложили барьер на сам Хиздесерим. Для его поддержания нам понадобилась вся энергия, которую мы могли пропускать через себя. Чтобы сделать это, мы впали в вечный сон в усыпальнице, построенной в домене Павелена. Пока трое находились на границе реальности и черпали силы из Эола, четвёртый направлял поток и следил за целостностью барьера. Каждые полторы тысячи лет один из нас просыпался, а другой занимал его место. Пожиратель миров охранял наш сон, а сильнейшие из слуг – наши домены, ключи от которых по‑прежнему оставались у нас. Так длилось четыре с половиной тысячи лет, пока не настала моя очередь бодрствовать.

Новая панорама показалась знакомой. Но я не сразу понял, что вновь очутился в Павелене на вершине пирамидального зиккурата Мёртвого города. Ведь сейчас его обступали не глубокие пески, а цветущие фруктовые сады, а впереди виднелось оживлённое портовое побережье с множеством ходящих на вёслах кораблей. Меж тем, голос Отрёкшегося, льющийся из ниоткуда и отовсюду сразу, продолжал своё повествование.

– Очнулся я не разбуженный моим собратом, а пожираемый собственным творением. Взбесившийся голем к тому моменту уже убил последних представителей нашего рода и пытался проделать то же самое со мной. Лишь потому что я и был тем, кто создал Пожирателя, я смог избежать подобной участи. Моё тело было истерзано и кровоточило, но всё же, зная его слабости и уязвимые места, я смог победить. Сокрушённый мною он потерял стабильность. Его разломанное на куски основание разметало по всему Павелену, как и служащую зубами скорлупу звёздного семени. Часть поглощённых им и хранящихся в его недрах сущностей оказалась на свободе. Те, что ещё сохранились осколками, нашли пристанище в источниках наиболее одарённых людей. Те же, что уже истёрлись в пыль, стали Чёрной печалью, отравившей Мёртвое море и его побережье.

Вдруг чудовищный взрыв сотряс горизонт, буквально разорвав и расшвыряв в разные стороны виднеющийся посреди морской глади конус горы.

– Домен был разрушен, однако храм в недрах горы уцелел. Спрятав там вышедшее из‑под контроля сердце Пожирателя, я отправился на континент, чтобы попытаться остановить трагедию. Ведь со смертью моих собратьев выстроенный нами барьер дал трещину, и Бездна вновь рвалась в Эол, остановившись всего лишь в одном шаге от него. Врата в Северных горах уже начали впускать в Павелен скверну. Изменённые её твари рыскали в поисках человеческой плоти, а заполучившие тела людей демоны пробивались к центральной опоре Моста. Я был ранен и слаб, но всё же вновь вступил в бой. Теряя остатки сил, я добрался до места прорыва. И всё, что я смог сделать, так это прикрыть дверь, оставив там небольшую щель. Контролируемая инвазия, ослабляющая общий натиск, и с которой смогут справиться обитатели этого мира. Закрой я дыру полностью, и Бездна начнёт искать другой путь. То было временное решение, пока не найду другого. Но такой возможности мне не дали.

На этот раз пред нами появилась панорама Расколотого острова. Правда, судя по всему, в тот момент он ещё сохранял свою целостность. На зеленеющем травяном море застыли три фигуры, облачённые в белоснежные одеяния. Одна из них была похожа на изящного ангела со сложенными крыльями, другая на огромного рыцаря в сияющих доспехах, а третьим был мальчишка, окружённый полупрозрачным скелетом великана с двумя парами рук и таким же количеством искрящихся копий.

– Смерть своих создателей не могла остаться незамеченной для их верных слуг. Не успел я оправиться от ран и разобраться в том, что же всё‑таки отравило сознание Пожирателя, как на меня напали те, кого вы сейчас привыкли звать Тремя. Их атаки были слаженными и яростными, как и обвинения в убийстве моих же собратьев. Дав последний бой на этом острове, мне пришлось отступить в единственное место, где бы меня не нашли – умирающий мир, буквально разваливающийся на части, но сохранивший пока ещё свой домен. Трое побоялись последовать за мной, посчитав, что я уже не вернусь обратно. Но я сумел там выжить, первое время тратя все собираемые силы на то, чтобы продлить агонию этого куска материи, плавающего в пустом и холодном космосе. Там в бессилии я мог лишь наблюдать за тем, как искажается правда, и как всюду начинают проклинать дюжину моих имён.

Показываемые мне и Малеку эпизоды начали сменять друг друга, но на всех них мы видели примерно похожую картину – Трое и, видимо, их союзники сражались и убивали других Первых и простых смертных.