Боевой маг в провинциальном училище (СИ) - Бакулина Екатерина

– Он тебя любит, Ив. Это прям очень видно.

Я вздохнула.

– Как-то все это слишком быстро. Не то, чтобы я в чем-то сомневаюсь, но, наверно, нужно время привыкнуть.

– Вот как раз поедешь с ним, там и привыкнешь. Посмотришь на него со всех сторон. Не только в героической битве, но в и скучной повседневности, там время будет. Может тебе понравится. Ну, нет так нет. Чего заранее переживать?

В чем-то Валери, кончено, права. Если у нас не сложится, то он и сам это поймет. Я так смотрю, у него нормальные отношения с бывшими, дружеские, считай, без истерик… Так что и мне ничего не грозит. Да и я к истерикам не склонна. Так что попробовать стоит. Он мне нравится. Вот наверно совсем про любовь я не готова, мы едва месяц знакомы, и из этого месяца я неделю без сознания лежала. Но сердце говорит, что все правильно.

Я и сама не знаю, в чем именно дело. Наверно, я просто слишком долго сидела здесь, пряталась от самой себя, боялась не то что влюбиться, а вообще хоть какие-то чувства проявить, чтобы щиты не повредились и ничего не случилось. Тихо и ровно, не дергаться, никаких лишних движений. А тут вдруг такое. От жизни пряталась. После выгорания, после предательства Гарольда я не знала за что зацепиться, на что опереться. Не только магия выгорела, а вообще сил бороться не осталось. Желания не осталось. Ничего не осталось. Я не понимала – зачем. Проще было сделать вид, что меня нет. Совсем нет. Я функция, а не человек… надо сделать то, потом это. Все тихо без эмоций, по плану… составить план на сегодня, на завтра, и так жить… постепенно, шаг за шагом. Я привыкла, это было понятно.

А потом вот… случился Морейра. И все перемешалось.

И пока еще, наверно, не сложилось в новую картинку до конца.

Но именно с ним я впервые по-настоящему счастлива. В нем жизни хватит на нас двоих, этому невозможно сопротивляться. Валери права, другой бы меня не вытянул.

– Кстати, у меня тоже новость! – сказала Валери, весело сверкая глазами. – Мне Тэд предложение сделал. Сказал, что вон, они там все женятся, а мы чего? Так что мы тоже. Пока еще точно не решили когда, но он уже собрал вещи и перебрался ко мне, у меня места больше. Но, наверно, будем строить дом теперь, посмотрим…

– Поздравляю! – я искренне обняла ее. – Очень рада за вас. Честно говоря, даже не сомневалась!

– Да я тоже не сомневалась, – согласилась Валери. – И мы сколько уже друг друга знаем, но тут так закрутилось. Решили уже, что пора. Семья, дети, вот это все… Но свадьба – наверное к лету. Может и ты успеешь со своими делами разобраться и к нам заглянуть. Будем ждать, Ива.

Глава 17. О большой эстелийской семье и высоких соснах

– Дядя Лес!

Стоило постучать, как дверь открылась, рыжий мальчишка лет пяти выскочил и сходу прыгнул Лесу на руки. Лес подхватил, засмеялся, подбросил немного над головой.

– Пепе! Какой ты стал большой и тяжелый!

– Это ты Дамиано не видел! Он – у-у! – и показал руками что-то огромное. – А медаль где? Медаль покажи! Ну, давай же!

– Подожди, Пепе. Смотри, я же не один. Вот, смотри, познакомься – это Ива.

Я невольно улыбнулась тоже, чуть поправила волосы – к весне они уже вполне отросли.

Пепе, кажется, действительно только сейчас меня заметил и слегка смутился, но от этого только полез по Лесу выше, как обезьянка, залез к нему плечи, уселся, чуть прихватив за уши. «Красивая!» – шепнул Лесу на ухо. А потом широко улыбнулся и уже с высоты протянул мне руку.

– Доброго дня, тетя Ива! Очень рад познакомиться!

Я серьезно руку пожала.

– Это Пепе… Гильемо, младший сын Агостино, мой племянник, – сказал Лес. – Ну что, идем в дом?

Чтобы зайти, Пепе пришлось пригнуться, но слезать он не пожелал.

Стоило переступить порог, и на нас налетела целая стайка детей. Одни рыжие, как истинные норанширцы, другие смуглые и темноволосые эстелийцы, двое белобрысых, и еще несколько темненьких, но на эстелейцев уже не похожих. А потом потянулись родственники постарше…

А ведь Лес обещал мне просто тихий семейный обед! Так-то семейный, конечно, но… Я знала, что у него большая семья, но как-то не предполагала, что настолько.

Лес честно пытался знакомить нас, но запомнить все это было невозможно!

Дети… Вот черноглазая Мари и Алисинья – дочери старшего брата Марку, Сам Марку высокий, серьезный… Алисинья уже совсем девушка… А старшему сыну Марку – Федерико, уже девятнадцать, но он в Карагоне учится, в Эстелии, и приехать не смог. У второго брата Агостино все дети рыжие, и сам он рыжий, это от мамы норанширки досталось… у него двое – Домиану и Пепе, тот самый, что радостно сидит на шее и откручивает Лесу уши. Светленькие – это дети сестры жены Агостино, а вон те – это двоюродные племянники…

У меня голова шла кругом.

А вон и бабушка Луисита! О, бабуля! Лес побежал обниматься, а потом бабуля сгребла обнимать и меня тоже, словно я ей родная, словно она всю жизнь мечтала меня увидеть. Надо сказать, меня радостно обнимали все – братья, дяди, тети, племянники. Я честно пыталась их запомнить, но на это никак не хватало сил. И ладно бы там дети или бабуля, вон. Но когда Лес начал знакомить со взрослыми родственниками, у меня возникло чувство, что я разом переобнималась с доброй половиной министров, советников и управляющих разными ведомствами… безумно как-то. Кажется даже вчера, на приеме во дворце было меньше серьезных людей, чем тут.

Вчера нам с Лесом вручали награды во дворце. Не император, правда, это дело с личем Огненом не государственного значения, но в торжественной обстановке все равно. Для меня это было грандиозно и так волнительно, я наряды целую неделю подбирала… Честно сказать, Лес подбирал, у него к этому делу куда больше склонность, чем у меня. Вот сочетание цветов и фактуры и «вот давай это примерим, а теперь давай – то!» Он и прическу мне подбирал, они с парикмахером на пару три часа крутили мои волосы и так, и этак, сравнивая варианты, в итоге из коротких, едва прикрывающих шею волос, собрали шикарную вечернюю прическу.

У меня сердце колотилось, когда я шла на награждение во дворец.

А Лес… Он как-то очень небрежно. Он был рад за меня, и явно мной гордился, но сам за себя… «Ты понимаешь… – сказал он. – Сейчас мы придем, и папа вручит мне медальку, дядя похлопает по плечу, папин друг скажет, что я большой молодец. Они примерно в таком же составе мне сахарного петушка вручали в честь окончания первого класса. Я не могу воспринимать это серьезно». Нет, он не обесценивал то, что мы сделали в подземельях, он просто честно иначе это видел, и к наградам – во так…

Но главное, что с медалькой нам выдали хорошую финансовую премию, и я прям видела, как Лес выдохнул. Потому что не принять такое нельзя, а деньги к весне у него заканчивались.

Это ведь только мне щедро оплатили все восстановление от короны, и отдых на три месяца, если захочу. Отчего бы не хотеть, с одной стороны. А вот Лесу не так просто. На проживание в реабилитационном центре у Ноэля ему сделали скидку в половину, как члену семьи, и это уже хорошо. Потому что полгода Лес без работы, и дальнейшие перспективы весьма смутные. Конечно, с такой семьей – всегда можно у кого-то из родственников попросить и занять, но он не хотел, планировал справиться сам, без помощи. Он такой. А сбережений оставалось не так много. То, что было, что заплатили летом за Ицай-хак он как раз за зиму и потратил. Дальше мог кое-как найти на месяц отдыха, но так, чтобы хватило до осени, когда сможет вернуться к работе в училище… Тут сложно было.

Со мной немного иначе, даже без премий. Наше училище получает финансирование от короны, дикторское жалование вполне прилично, а тратить в деревне мне было некуда. Что-то я вкладывала в дело, в хозяйство, но что-то оставалось. И, я прикинула… на мои сбережения мы с Лесом точно могли бы летом у моря отдохнуть. Я пыталась предложить свое, но он отказался. Нет, он сам. Даже при том, что мы собирались пожениться.