Правила семьи Райс. Тетралогия (СИ) - Гринберга Оксана

Во дворец мы отправились в сопровождении нашего декана и магистра Дирина.

Вечером перед этим пришло сообщение из деканата — одеться на аудиенцию надлежало просто: в ученические мантии, не забыв приколоть к ним значки с символом нашей академии.

По такому важному случаю Залавита даже сделала мне прическу, в которую вплела подаренные ей Брассом незнамо откуда взявшиеся в самом начале зимы розовые бутоны.

Получилось слишком романтично для встречи с узурпатором, утопившим Центин в крови гражданской войны и лишившим мою семью буквально всего, но, покрутившись перед зеркалом, я решила не расстраивать подругу.

Моя прическа неожиданно заинтересовала Джея Виллара, косившегося на меня всю дорогу до дворцового холма. Правда, вопросов, явно крутившихся у него на языке, декан задавать не стал.

Впрочем, остальные из четверки тоже принарядились. Инги, любительница расхаживать по академии в мужской одежде и с распущенными волосами, появилась в кокетливом алом платье, видневшемся под распахнутой мантией, с золотыми заколками в иссиня-черных волосах и агатовым колье на смуглой шее.

— Йенн подарил. Обрадовался, что мы прошли отбор, — шепнула мне. — Красиво?

И я подтвердила, что очень даже. Вернее, настолько, что захватывает дух.

Парни обзавелись шелковыми рубахами, белоснежные воротники которых выглядывали из-под коричневых мантий.

Наши сопровождающие были в черном и всю дорогу хранили молчание. Мы же оживленно обсуждали будущую поездку, до которой оставалось совсем ничего.

Не пройдет и недели, как мы помчим в каретах по направлению к Хастору, тогда как наши однокурсники будут доучиваться еще четырнадцать дней, а затем сдавать экзамены за первый семестр, от которых нас так удачно освободили.

Вернее, заранее поставили зачеты и самые лучшие оценки.

А потом, когда мы вернемся в Центин, у нас будут еще целых три недели каникул. А если все пройдет гладко и без задержек, то мы даже успеем отпраздновать в Изиле развеселый Новый Год.

Йенн пообещал нам грандиозное торжество в доме Ситаров, но я подумывала съездить в Калинки и провести праздники со своей семьей.

Но пока еще рано было загадывать, мы даже не уехали в Хастор.

Наконец, старенькая карета с гербом академии на боку, пройдя проверку на въезде на дворцовую территорию, остановилась у парадного крыльца, где нас поджидали два хмурых мага. Хранители, так они себя назвали, были одеты в черные мантии с золотыми цепями на шеях, на которых висели миниатюрные копии золотых львов, символа династии Гервальдов.

Правда, к парадным дверям украшенного множеством куполов дворца, выстроенного еще первым Гервальдом на месте разрушенной резиденции предыдущей династии, нас не повели. Вместо этого, следуя за хранителями, мы обошли фасад кругом, шагая по покрытым зимней изморозью дорожкам сада.

По пути нас предупредили, что во дворце любые виды магии запрещены. Допускалась лишь ментальная, но и то не одобрялась. Нарушителей ждала суровая кара — вплоть до тюремного заключения.

Слушая хранителей, я украдкой поглядывала на Джея Виллара.

Нам с ним так и не удалось настроить мысленный канал, хотя мы несколько раз пытались.

Вернее, пытался наш декан. Садился напротив меня и просил смотреть ему в глаза, тогда как сам…

Ну что же, он тоже на меня смотрел.

Ничего путного из этого, конечно же, не вышло, потому что я смущалась и отводила глаза, закрывая от него собственный разум. Боялась, что если он проникнет в мою голову, то сразу же все поймет.

После чего убежит от меня со всех ног.

Ну да, узнает, что я частенько думаю о его синих глазах и мечтаю о разном… Или же что я, по словам Залавиты, «неровно к нему дышу», а заодно переживаю, что он дышит ко мне совершенно ровно.

То-то Джей Виллар посмеется над глупой студенткой!

Тут мы наконец-таки остановились возле небольшой дверцы. Очутились во дворце, и я сразу же почувствовала мощнейшие защитные заклинания. А еще невидимую магическую сеть, накрывавшую роскошные залы с золотыми обоями и с расписанной синей глазурью лепниной под сводчатыми потолками.

Джей Виллар, нагнувшись и едва не касаясь моего уха губами, отчего к моим щекам прилила кровь, шепнул, что эти сети улавливают малейшие колебания магических потоков, моментально сигнализируя обо всем хранителям.

Поэтому во дворце никакой магии, в очередной раз предупредил он меня и остальных.

— Проблемы нам ни к чему, не так ли? — спросил у нас.

И мы подтвердили, что все именно так.

Отвернувшись, декан заговорил с магистром Дирином, а я закрутила головой, пытаясь представить, каково жить среди подобной роскоши, когда вокруг сплошное золото и драгоценности, картины и статуи, раболепные слуги, подобострастные лакеи и целый выводок магов.

Да, тех самых, которые словно рыбаки следят за своей сетью, чтобы уберечь твою драгоценную жизнь от любой опасности?

Словно в золотой клетке, пришел на ум ответ.

— Постарайтесь не впутываться в неприятности, — наказал нам Джей Виллар, когда мы остановились возле дверей в королевскую приемную, а подошедший лысоватый секретарь попросил господина декана последовать за ним.

Кому-то срочно потребовалась печать Академии Магии на документе о нашем визите.

— И без глупостей! — добавил он напоследок.

Уставился на меня, словно подозревал, что глупости можно ожидать исключительно от Аньез Райс.

Наконец, ушел, а мы остались. Принялись дожидаться аудиенции в просторном зале с зелеными обоями и портретами династии Гервальдов на стенах.

Я сразу же вычислила своего деда — седовласого внушительного роста мужчину в парадной одежде. Из книг по истории я знала, что дед сгинул на последней войне с Хъедвигом. Слишком уж любил воевать, и однажды стрела конунга оборвала его жизнь.

Нашла портрет бабушки — удивительной красоты темноволосой женщины со смуглым лицом и мягким взглядом карих глаз. Она была родом из Остара, единственная дочь султана… Эх, не помню его имени!

Они с дедом оказались истинной парой, потому что на обоих портретах имелись еще и черные драконы, лежавшие у их ног.

Поговаривали, овдовевшая королева не захотела жить без мужа. Умерла от тоски через несколько месяцев после его гибели, оставив четырех сыновей сиротами.

А вот и их дети!..

Старший — Уго Гервальд. Худой, темноволосый, с маслянистым взглядом карих глаз. Казалось, художнику удалось даже передать печать порока на лице короля, не скрывавшего своих противоестественных увлечений.

Рядом с ним висел портрет чернобородого, насупленного и толстого словно бочка короля Ийседора. Он показался мне похожим на огромного шерстистого паука — потому что в вырезе парадного дублета и из-под поддернутых белоснежных манжет рубахи проглядывала буйная растительность.

Ну и последний портрет — младшего принца Рореда. На нем он был изображен еще подростком, с узким смуглым лицом. Черноволосый и худощавый, больше всех принцев походивший на мать, Роред Гервальд смотрел на мир внимательным и слишком мудрым для своих лет взглядом.

Зато изображения Имгора нигде не оказалось. Я обнаружила лишь светлое, не выгоревшее на солнце пятно на стене в том месте, где когда-то висела картина.

Похоже, сняли. Не заслужил.

Вдоволь насмотревшись на своих родственников, уставилась на высоченную дубовую дверь, возле которой застыла стража в церемониальных одеждах. Скрестили золотые алебарды, бесполезное оружие в мире, где мечи из остарской стали прорубали самую крепкую броню, а магия ушла настолько далеко, что ей можно было противопоставить только магию.

Ждала, пока нас позовут под темные очи короля Ийседора, а еще возвращения Джея Виллара.

Магистр Дирин, оставшийся за главного, времени даром не терял. Выудил зеркальце и гребешок и принялся расчесывать и приглаживать свою рыжую бороду.

Тут двери распахнулись.

Нет, пока еще не по нашу душу — из королевской приемной вышли два мага в темных мантиях. Двери снова сомкнулись, а гвардейцы сдвинули алебарды.