Кашлянув от удивления, я напомнила:
— У меня есть взрослая дочь, я давно не девственница.
— И столь же давно у тебя не было близости, что намного важней случившегося много лет назад. — Его тёмные, как звёздная ночь, глаза смотрели мне прямо в душу. — Можешь не отвечать, Лина, я это точно знаю.
Я отвела взгляд.
— Но о каком подарке идёт речь?
— Не думай об этом, прошу. Хочу надеяться, что ты примешь мой дар, и он пойдёт тебе на пользу...
90
В моей жизни всё так изменилось.
Валентайн не идеал, так и не избавился от авторитарных замашек и привычки решать всё за других. Временами ведёт себя будто упрямый осёл, но, как ни смешно, я даже радуюсь нашим спорам.
Бывает настолько идеальное «всё хорошо», что самой себе позавидуешь. И снятся кошмары, в которых реальность кажется сном. Но наступает день, и о чудо, он вновь оказывается бессовестно, бесстыдно счастливым.
Пока не приходит вечер, когда я слышу:
— Свадьба уже завтра, родная.
— Я помню.
— Готова?
— Иногда мне всё это кажется сном. Я боюсь, что однажды проснусь в своей постели, и вновь буду чувствовать одну только боль из-за того, что потеряла Анжелу, и не знаю ни что с ней, ни где её искать.
— Иногда, — вторит мне Валентайн, — мне снятся сны, в которых я вновь заключён в металлической тюрьме, и из неё нет выхода, кроме как в ад, и пытка бессмертием кажется вечной. А потом я просыпаюсь, открываю глаза, вдыхаю, и кровь быстрее бежит по венам. И я чувствую, что живу. А иногда за время сна я умудряюсь отлежать себе руку или спину. Тело ноет, а я радуюсь тому, что чувствую боль. Она делает моё существование реальным. А знаешь, что ещё лучше доказывает мне, что я снова живой?
Он вглядывается в моё лицо, будто старается запомнить его навсегда.
— Когда я смотрю на тебя, в моём сердце поднимается буря. С тобой я чувствую, что живу.
Валентайн прижимает мою ладонь к своему рту, и по движению его губ я читаю: «Люблю».
Он непростой, иногда идеальный, иногда очень жёсткий, но в груди что-то сладко сжимается каждый раз, когда я вижу его. И я верю тому, что говорит мне моё сердце. Это любовь, а ведь я не верила, что в моём возрасте и с моим опытом это возможно.
91
Глава 32. Наконец-таки свадьба
Соскучившаяся за время нашей разлуки Анжела не отходила от меня ни на шаг. А так как я готовилась к свадебной церемонии, то вместе с ней меня преследовала и её свита. На второй этаж мы поднялись с парой десятков сопровождающих дам, почему-то проигнорировавших приглашения проходить в гостиную или в свои комнаты — освежиться с дороги.
Я хотела поболтать с дочерью без лишних свидетелей, мне требовалось переодеться в свадебный наряд и немного отдохнуть перед церемонией. И как это сделать с кучей цветастых платьев вокруг и во всём этом шуме?
Намёков дамы не понимали, так что пришлось действовать напрямик. Под гул сдержанных возмущений я объявила, что моя комната не настолько большая, чтобы вместить всех желающих, и любезно пригласила всех проходить в главную гостиную, угощаться напитками и приятно проводить время.
Для азарийской знати высказываться без обиняков нехарактерно. Меня могли счесть невоспитанной грубиянкой, но, как сказал Валентайн, сегодня мой день, и в Чёрном замке никто иной как я — королева.
Настоящая королева не стала возражать изгнанию свиты, так как находилась рядом со мной. Анжела держала меня за руку и широко улыбалась. Кивала в поддержку каждого моего слова.
После моего заявления воцарилась напряжённая тишина. Но так как я не собиралась брать слова назад, а Анжела молчала, придворные дамы потянулись на выход.
Я проводила их до двери, рассказывая про великолепную выпечку, ожидающую гостей на первом этаже замка. Отправила с ними пару горничных в качестве провожатых. И выдохнула, когда мы с дочкой наконец-то остались одни. Не считая горничных и портних, разумеется.
— Не обижаешься на меня за самоуправство? — спросила я у усевшейся в кресло Анжелы.
Мила принесла скамеечку для ног, и Анжела со стоном облегчения смогла вытянуть ноги.
— Искренне благодарна тебе, мамочка. Мне кажется, это Дарьян постарался. Похоже, приказал не отходить от меня ни на шаг. За время пути я, вот честно, и минуты наедине с собой не оставалась. Даже в туалет ходили со мной. Мы неделю провели в пути, ух, как же я устала в дороге. — Она улыбнулась. — Но оно того стоило!
Дочка сняла диадему с головы, встряхнула волосами. С видимым удовольствием огляделась кругом.
Люська воспользовалась возможностью запрыгнуть к молодой хозяйке на колени. Они обе соскучились друг по другу — и моя девочка, и пушистая компаньонка.
Пока Анжела гладила блаженствующую Люську, я старалась не думать о том, что моя уже совсем взрослая дочь наблюдает за тем, как я наряжаюсь в платье невесты. До чего ж всё это странно, конечно, но вот так постаралась судьба.
Удивительно, что мы обе нашли в Азарии своё счастье.
— Как же здесь тихо. И так красиво. Не только в твоих комнатах, а везде. — Анжела вздохнула. — Я уже была в этом замке, ты знаешь, но тогда он выглядел идеальными декорациями для съёмки фильма ужасов. Сейчас же, — она сделала большие глаза, — просто фантастика как всё изменилось.
К счастью, я не видела Чёрный замок в его худшем виде, но не могу не признать: за последние недели здесь многое изменилось. Валентайн меньше других принимал участие в обустройстве и преображении замка, но я знала, что ему нравится постоянно улучшающийся результат наших с троллиным семейством усилий.
— А белая роза, вьющаяся и цветущая по всему дому — чистый восторг. Ты бы видела, как она выглядела раньше!
— Я видела, дорогая.
Подняв руки, я терпела, пока на меня наденут десятки тонких, как паутинка, невероятно красивых кружевных юбок. Освободившись, сказала:
— Когда я впервые увидела розу, то решила, что это разгневанный Ктулху лезет из-под земли. Всё эти корни и ветви выглядели точь-в-точь как щупальца осьминога. Когда появились листья и цветы совершенно чёрного цвета, вид стал немного получше, но всё равно остался пугающим. Настоящая готика.
— Представляю, — протянула Анжела и каверзно усмехнулась, — ты как в замке Дракулы оказалась.
Ой, и правда, роль древнего князя вампиров Валентайну дали бы без прослушивания. От его чёрных одежд и тёмных глаз, властного голоса и полных достоинства и абсолютной самоуверенности жестов зрительниц бросало бы в дрожь.
— Не стану спорить. Валентайн мог бы стать самым прославленным Владом Дракулой. Жаль, что нам с тобой больше никогда не увидеть кино. Иногда я скучаю по прежним маленьким удовольствиям.
Анжела пожала плечами.
— Я стараюсь об этом не думать. Здесь я получила на порядок больше того, от чего отказалась. — Махнув рукой, она вернулась к той теме, которая её, похоже, волновала намного сильней. — Я всегда думала, кого же напоминает мне герцог. Не сегодня, конечно, но раньше. А сегодня он, ну...
— Не вампир?
У Анжелы порозовели щёки.
— Пока не увидела вас вместе, — поделилась она, — не могла до конца поверить, что ты добровольно согласилась выйти за него замуж. Подозревала всякое. А как увидела вас вместе, все сомнения отпали.
Я повернулась, чтобы девушки смогли зашнуровать корсет. Пришлось только слушать Анжелу, а смотреть в стену и невольно представлять то, о чём она говорила. И чувствовать, как горячая кровь согревает щёки, а корсет всё сильней поднимает грудь и делает талию тонкой.
— Вы выглядели такими счастливыми вместе. Я бы в жизни не подумала, что герцог может с такой заботой и нежностью относиться к женщине. А тут, — она взволнованно вздохнула, — он меня прямо сразил тем, как смотрел на тебя. С такой нежностью. И с какой гордостью представил тебя всем нам своею невестой. И я подумала: «Мамочка, а куда делся зловредный Чёрный герцог, и откуда взялся этот прекрасный мужчина рядом с тобой?»
