Он улыбнулся.
— Моей магии и длины моей родословной хватит на нас двоих и на всех наших детей.
— Мне сорок один год, — напомнила я.
— А я всё забываю посчитать, сколько мне лет. Полтысячи с чем-то. Лина, ты больше чем в десять раз моложе меня.
Свободной рукой я прикрыла глаза. Не хотелось говорить об этом, но я не могла промолчать:
— У меня не может быть детей. Я бесплодна.
— А вот это неправда. Ты сильная и здоровая женщина, способная зачать и родить сильных и здоровых детей.
— У меня подтверждённый диагноз уже много лет. Да и возраст неподходящий.
— А у меня целительский дар. И я верю себе, а не ерунде, которую тебе наговорили в другом мире. Ты совершенно здорова.
Валентайн поднялся на ноги.
— Я бы женился на тебе, даже если бы знал, что своих детей у нас не будет. У меня есть опыт, я знаю, как это — встретить своего человека. — Сжатой в кулак рукой он коснулся груди, где, как я знала, висел золотой медальон. — Один раз я уже потерял шанс на счастье, второй потери не будет. Ты моя, тебя привела ко мне сама судьба. Я был слеп, признаю, но довольно скоро заметил и твою красоту, и смелость, и честь, и доброту, и то, что рядом с тобой никогда не соскучишься. Нет, дорогая, я не приму отказа.
Он надел мне на палец кольцо. Согревшееся от тепла его руки, оно село идеально, будто было создано для меня. И я даже не поняла, как позволила этому случиться.
— Мне никогда не сравниться с тобой, — сказала я, всё ещё споря с ним. — Мы слишком разные.
Валентайн тепло улыбнулся.
— А равняться и не нужно, родная. Тебе достаточно быть собой. Ты идеально дополняешь меня, ты моя идеальная пара.
— Не идеальная! У меня даже магии нет!
— А у меня есть, и её достаточно для двоих. Ты моя идеальная в неидеальности, Лина. Позволь себе в это поверить.
Он внимательно смотрел на меня сверху вниз, но при этом я не ощущала давления, не видела в его глазах чувства превосходства. Он словно бы видел во мне то, чего не видела я сама. И ценил во мне то, что я в себе самой не замечала.
— Ну что, может уже жених поцеловать свою прелестную невесту? — спросил он, понизив голос.
— При всех? — Я бросила взгляд за его спину. Зрители, как я и боялась, никуда не исчезли.
— Да, при всех. Не каждый день, знаешь ли, Чёрный герцог берёт в жёны мать королевы. Это историческое событие, так что пусть смотрят.
У меня сердце выпрыгивало из груди, когда он меня целовал. Зрители аплодировали, белые лепестки роз щедро падали на нас. И в какой-то миг я вдруг поняла: это правда происходит со мной. Здесь, в Азарии, я нашла своё счастье.
89
Глава 31. Невеста
Чёрный замок — с трепещущими на ветру флагами герцогов Блэквудов и королевской семьи, со свежевымытыми окнами, убранный и принарядившийся к торжеству — готовился к скорому прибытию многочисленных важных гостей.
Находясь в откровенной глуши, окружённый ослабляющими магов лесами, Чёрный замок никогда не принимал такого количества гостей, причём самых знатных. В дни нашей с Валентайном свадьбы опустела столица, и король с королевой, и весь двор переместились в нашу глухомань.
Можно было бы организовать приём и в одном из столичных домов, но Валентайн наотрез отказался менять свои планы.
— Это мой дом, и я в нём хозяин. Гости могут прибыть на наше торжество, а могут и отказаться от приглашения. Посмотрим, кто решит проявить уважение ко мне, моему дому и выбору.
— А тех, кто откажется, ты запишешь в чёрный список?
Я хотела шуткой разрядить обстановку, но Валентайн с серьёзным видом кивнул.
— Вокруг Блэквудов и меня лично столетиями ходили малоприятные слухи. Пора это исправить. — Он взял меня за руку, заглянул в глаза, и я почти забыла, почему возражала. — Я делаю это не только для себя и тебя, но и для наших детей. Пора поднимать знамя Блэквудов на достойную нашего рода высоту.
Наш род, наша семьи, наши дети — он повторял это так часто, что постепенно я начала привыкать к тому, чего никогда не знала. В моей земной жизни не было мужчины, который бы взял ответственность за нас с дочкой на себя. Десятилетиями я принимала решения сама, без оглядки на мнение других людей. Считала, что вести себя независимо — единственно правильно и достойно взрослой самостоятельной женщины.
Валентайн сказал об этом так:
— Жена не может быть независимой и самостоятельной от мужа, иначе зачем это всё? Брачный обряд делает нас парой, монолитом, который всегда вместе и заодно.
— Но решать за нас будешь ты?
— Разумеется, а кто же ещё.
Его ответ мне не понравился.
— Не беспокойся об этом. Как известно, глуп тот муж, который не слушает мнение умной и знающей жены. И глуп тот, кто руководствуется невежественным и неверным мнением жены всего лишь из нежелания её огорчить.
Заметив мой недоумевающий взгляд, он пояснил:
— Это из Петриния, трактат о достойном муже. Ты с ним пока незнакома, конечно. Для человека, рождённого вне этого мира, незнание наших великих учителей простительно. И всё же, я надеюсь, со временем ты наверстаешь, и познакомишься с парой-тройкой книг, которые я для тебя подберу.
Судя по яркому блеску в тёмных глазах моего будущего супруга, мне предстояло изучить значительно больше, чем пару-тройку пыльных трактатов. С другой стороны, он обещал, что не будет отмахиваться от моего мнения — уже хорошо. Также я могла пообещать себе самой, что не позволю ему меня и моё мнение игнорировать.
Подумав, я решила, что смогу пережить его замашки царька. Не могла не заметить, что, говоря мне «нет», он всегда объяснял, почему отказывается от моего предложения.
Он начал заниматься с учениками, и уже первые уроки показали, что на одних безапелляционных заявлениях далеко не уедешь. Как молодым людям пришлось несладко на первых шагах обучения чёрной магии, так и их преподавателю пришлось научиться всё спокойно и основательно объяснять.
Письма с приглашениями на свадьбу ушли адресатам, кое-кто уже успел ответить, подтвердив, что с радостью прибудет на торжество. Но до дня свадьбы ещё оставалось время. Приглашённые портнихи шили свадебный наряд, столичные повара воевали с мадам Розой, нашей поварихой-тролльчихой, маленькая армия горничных драила замок до блеска. А я каждый день просыпалась с мыслью, что сказка, в которую превратилась моя жизнь, несколько затянулась.
Всё ждала неприятностей, непонимания, разочарования — и очаровывалась и этой жизнью, и моим прекрасным герцогом всё больше и больше.
Валентайн как будто задался целью полностью меня очаровать. Дарил цветы, то милые, то страшно дорогие подарки, ухаживал так, что, расставшись с ним ради ночного отдыха, я по полночи лежала без сна и думала о том счастье, которое свалилось мне на голову. Мне хотелось встать, постучать в дверь его спальни, но я так и не решилась нарушить наш мирный пакт.
Он тоже сдерживался. Бывали моменты, когда наши взгляды встречались, и я точно знала, о чём он думает и чего желает со всей силой страсти.
— Почему? Чего ты ждёшь? — спросила я однажды. Мои губы горели после поцелуев, но дальше Валентайн не заходил.
Он коснулся моего рта кончиками пальцев, затем скользнул по горячей щеке и остановился на шее — том месте, которое когда-то кусал-целовал.
— Гризельда вытянула из тебя всю черноту. За одно это я безумно благодарен её возвращению в нашу жизнь. Если бы не её демоническая власть над тьмой, избавить тебя от проклятья бы не удалось.
— Несчастье помогло.
Он кивнул.
— Но это не объясняет, почему ты... — У меня ужасно горело лицо, но я всё же задала вопрос прямо. — Если бы ты, к-хм, вечером постучал в мою дверь, я бы открыла её, не отказала.
Он, как я, не смущался. С самооценкой у него, как и всегда, всё было более чем хорошо.
— Знаю, родная.
Валентайн поцеловал кончики моих пальцев.
— Ко дню свадьбы я заказал кое-что, особый подарок для тебя. Принять его может только целомудренная женщина, так что нам придётся ещё чуть-чуть подождать.
