Дед в режиме ведьмака (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Сдохни, тварь! — рассерженно прошипел барон, активировав атрибут «увядание», открывающийся на тридцатом уровне.

Его пальцы окутал светло-зелёный магический туман, переползший на яростно щёлкающую зубами животину. И та уже через миг обмякла в его руках, поскольку в её организме нарушились многие процессы, поддерживающие нормальную жизнедеятельность.

Да, маги жизни не только умеют лечить, но и способны калечить!

Однако обезьяна отдала свою жизнь за благое дело.

Пока Крылов боролся с ней, я успел подменить его мешок на свой. Главное, чтобы он не заглянул внутрь. Хотя хрен с ним, пусть заглядывает. Я же всё равно лишил его голов, а новые трофеи он уже не добудет.

Толстяк, злобно ворча, смахнул кровь с лица и дотронулся до разорванной обезьяной кожи на голове. Та шустро затянулась. Остался лишь багровый шрам с прилипшими волосами, которые успела выдрать животина.

— Мразь! — процедил он и пнул труп обезьяны. Тот улетел в кусты.

Барон взял мой мешок и нахмурился.

Вашу мать, что-то понял⁈

Он почесал украшенную засохшей кровью щеку, повертел головой, чему-то кивнул и продолжил путь, забросив мешок на плечо.

Отлично! Шалость удалась! Но что делать с головами виверн? Выбросить или взять себе? Но тогда Крылов смекнёт, кто стащил их.

Ладно, и тут буду действовать по обстоятельствам. Может, мне улыбнётся удача, и я сам добуду ещё пару-тройку трофеев?

Правда, у меня больше нет приманки в виде сочного окровавленного кабанчика. Впрочем, я сделал такую же из тушки обезьяны, разыскав её в кустах.

Повесив приманку на плечо, я двинулся в сторону точки выхода, делая широкий крюк, чтобы не наткнуться на Крылова, который шёл туда по прямой.

Джунгли с новой силой окутали меня запахом прелой листвы и гниющих растений. В уши врывался стрекот цикад, перед лицом пищали мошки, а под ногами бегали многоножки и муравьи.

Но вскоре я ощутил чей-то недобрый взгляд, следящий за мной.

Я внутренне напрягся, держа ушки на макушке, но внешне никак не показал, что заметил слежку. Однако был готов в любой момент рвануть в сторону с помощью «скольжения». Вслушивался в звуки джунглей, пытаясь уловить шелест травы под лапой монстра, хруст опавшей веточки. Но в силу возраста уже через миг в ушах забарабанил лишь участившийся пульс.

Впрочем, спустя секунду джунгли слева от меня взорвались человеческим криком и утробным кваканьем какого-то монстра.

Я скинул труп обезьяны и мешок с головами к акации, дабы не мешали, после чего ломанулся через кусты на звуки и выскочил к баобабу. Под ним поблёскивал склизкой буро-зелёной кожей пятиметровый проглот, весь покрытый бородавками.

Монстр напоминал огромную жабу с кривыми, мощными передними лапами, широкой грудной клеткой и приплюснутой башкой со змеиными глазами навыкате.

Его слюнявая пасть казалась огромной даже для такого уродца. Да ещё из неё торчали хелицеры, как у паука. И они сейчас, как руки заботливого палача, заталкивали в чёрную воронку глотки… вопящего де Тура.

Он уже по пояс был в пасти твари, пытающейся разжевать его костяными пластинами, но те лишь скрежетали по молочно-белой плёнке, покрывавшей кожу француза.

Артефакт и на сей раз выручил аристократа, прям как в студии ток-шоу. Но скоро он разрядится, и защитная плёнка пропадёт.

— Ы-ы-ы! — взвыл де Тур, встретившись со мной взглядом.

Его снайперская винтовка валялась в грязи, а рядом с ней прыгал выводок проглота — с десяток тварей гораздо меньшего размера. Они всем скопом навалились на воняющий падалью псевдо-живой труп пантеры с клочками мёртвой шерсти, торчащими жёлтыми рёбрами и пустыми глазницами черепа, обтянутого расползающейся кожей.

Пантера пыталась пробиться к своему создателю, орудуя жёлтыми клыками и когтями.

Француз сотворил её с помощью атрибута «марионетка», открывающегося на семидесятом уровне некромантии. Эта магия создавала не просто тупых и кровожадных зомби, а существ, способных выполнять простенькие команды хозяина. А тот, кажется, ещё умудрялся посылать их, хотя его глаза полыхали ужасом. Руки же вцепились в ветку дерева, пытаясь не дать хелицерам затолкать тело ещё глубже в пасть. Но его пальцы постепенно соскальзывали, оставляя на ветке лохмотья содранной кожи.

И понятное дело, магией он пользоваться не мог. В такой ситуации хрен сконцентрируешся на вызове магического атрибута.

— Де Тур, это какой-то хитрый французский способ охоты на гигантских лягушек⁈ — иронично выпалил я, едва не поскользнувшись на грязи. Аж спину прострелило, а челюсти клацнули друг об друга!

— Звер-рев, мне нельзя умир-рать! — прохрипел тот.

— Какой-то самозапрет? — спросил я и швырнул «клинки», целясь твари в глаза.

Магия ударила в левое буркало, заставив его разлететься студенистыми ошмётками, похожими на окровавленный холодец.

Тварь замотала башкой и принялась отрыгивать француза, пятясь к баобабу. Её когти взрывали мягкую землю, а уцелевший глаз обещал мне смерть. И у проглота были все шансы подарить мне её, поскольку он являлся существом пятого ранга.

Пока же на меня обратили внимание детёныши. Они отстали от некро-существа и ринулись на меня. Но уже через миг болезненно запищали и метнулись во все стороны, попав под «каскад молний». Молнии голубым светом вспыхнули в полумраке джунглей, огласив воздух сердитым треском. Но этот звук перекрыло рассерженное кваканье проглота, избавившегося от де Тура.

Освободившийся француз шустро пополз в сторону кустов, а к его измочаленной зубами монстра одежде, пропитавшейся слюной, прилипли опавшие листья.

— Ну, иди к дедушке, — просипел я, снова швырнув в тварь «клинки».

Они ударили её в другой глаз, превратив тот в сочащуюся слизью дыру.

Монстр пришёл в дикую ярость, начав верещать и крушить всё вокруг, жутко напоминая древня.

Проглот стал плеваться жёлтыми ядовитыми сгустками, а потом изрыгнул болотного цвета жижу, в которой плавали непереварившиеся кости животных. Вонь пошла такая, что у меня слёзы брызнули из глаз.

А тварь под покровом поднявшегося над жижей тумана попыталась скрыться в джунглях. Но я бросился её преследовать, осыпая магией.

Француз присоединился ко мне.

Вдвоём мы загнали тварь в какой-то овраг, где и прикончили, хотя она была невероятно живучей. Её душа отправилась в «клетку», заняв пять ячеек.

— Мой удар был последним, — сразу просипел я, стоя на подрагивающих от усталости ногах на краю оврага. — «Шаровая молния» вошла в пустую глазницу монстра, поразив мозг.

— У меня есть сомнения в этом, — прохрипел он, мрачно сверкая зенками.

В его взгляде угадывалась свирепая битва противоположных эмоций. С одной стороны, он был рад, что не помер, а с другой… жутко стыдился, что попал в такую ситуацию.

— Да, ваш удар-р был последним, — наконец с трудом выдавил он, словно слова раздирали его горло, оставляя за собой кровоточащие царапины. — И благодар-рю, месье, что помогли мне.

— Пустяки, — отмахнулся я, помянув недобрым словом кодекс ведьмаков.

Тот велел спасать людей… любых, даже таких, которым самое место в брюхе чудовища.

Признаться, пару раз за свою жизнь мне хотелось пожелать приятного аппетита монстрам, сцапавшим кое-каких ублюдков, но… мать его, кодекс!.. Пришлось их выручить из беды.

— Не скажу, что вы гер-рой, Игнатий, но поступили благор-родно, учитывая наше сопер-рничество, — нехотя произнёс француз, окинув взглядом кусты.

Там до сих пор бегали перепуганные детёныши проглота. Но у меня не было ни сил, ни желания на них охотиться. Артефакт, подпитывавший меня выносливостью, разрядился. А башка проглота точно позволит мне победить в споре. Хотя лучше не башка, а сердце!

Я спустился в овраг и принялся вырезать его, попутно насмешливо спросив у мрачно-задумчивого француза:

— Не герой? А если в кожаном костюме и плаще?

— Месье, почему вы такой? Откуда этот сар-рказм? Кажется, вы будете остр-рить даже над самой Смер-ртью, когда она пр-ридет к вам.