Дед в режиме ведьмака (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Башня с проходом в Лабиринт, главный герой

Наша троица миновала точку выхода, оказавшись в бронированной комнате башенки. И тут, по идее, не должно было быть никого, кроме нас. Но куда там!..

Стоило нам появиться, как в нашу сторону бросилась толпа журналистов и репортёров с камерами, галдя и переругиваясь между собой!

Я в первый миг подумал, что нас атакуют. Даже револьвер выхватил из кобуры, но потом всё-таки понял что к чему. Убрал оружие и натянул на физиономию улыбку, покосившись на мрачного, осунувшегося француза.

Тот, в свою очередь, глядел на лыбящегося во все тридцать два зуба Крылова, залихватски покручивающего седой ус.

— Как? Как всё прошло, господа⁈ — выпалил Красавцев, не обращая внимания на злобные взгляды коллег.

Он опередил их ценой помятого в толкотне пиджака и растрёпанной причёски.

— Всё было просто замечательно! — вышел вперёд барон, загородив нас с де Туром своей оплывшей тушей, смердящей потом и перегноем. — Мы разделились и пошли в разные стороны! На нашу долю выпали суровые испытания, но каждый из нас с ними справился. И давайте не будем тянуть с подсчётом трофеев! Всё-таки нам нужно отдохнуть, мы ведь два часа провели в Лабиринте, а это вам не шутки!

— Давайте, давайте скорее перейдём к подсчёту! — вторил ему Гена.

— У меня, в отличие от месье Кр-рылова, сегодня был неудачный день, — мрачно произнёс де Тур, обойдя фигуру барона. — Самый чер-рный день в моей жизни охотника! Я добыл несколько тр-рофеев, но их схарчил пр-роглот, потому мне нечего вам пр-редоставить.

Народ ахнул и выпучил зенки, словно на их глазах солнце упало на землю. Оно и понятно — записной фаворит явился ни с чем.

Красавцев даже совершенно по-простецки поковырял пальцем в ухе, словно настраивал засбоивший слух. А оказавшаяся рядом Велимировна не сумела удержать нижнюю челюсть. Та отвисла прямо до её упругой груди, уютно устроившись на ней. Зато Павел радостно полыхнул глазами, что-то шепнув замершей Мироновой, уставившейся на де Тура.

А тот произнёс, двинувшись сквозь молчащую толпу:

— Комментар-риев не будет!

— Постойте, постойте! Скажите хотя бы пару слов! — загомонили журналисты, поворачиваясь к французу.

Но тот сжал челюсти так, что желваки едва не протыкали кожу, всем своим видом показывая, что хрен чего скажет.

— А сколько было пафоса, хвастовства: я то, я се, я лучший представитель школы охотников Франции, могучий маг. А на деле — вон как вышло. Два пожилых аристократа из империи оказались лучше него, — насмешливо пропыхтел барон вполголоса, чтобы слышали лишь те, кто стоял рядом с ним. — Де Тур, когда ходил в школу, наверное всегда говорил учителю, что тетрадь с его домашним заданием съел проглот.

Журналисты посмеялись, проводив француза насмешливыми взорами, а затем все взгляды обратились на меня, поскольку я вышел из-за спины барона, сверкая улыбкой.

— Что там у вас, Зверев? — пренебрежительно бросил Крылов, криво ухмыляясь. — Ваши-то трофеи проглот не съел?

— Нет, не съел. Я, к слову, принёс сердце этого самого проглота. Вот оно. А ещё сердце древня. А эти три рогатые головы принадлежат, как вы видите, собакоподобным монстрам, — продемонстрировал я людям свои трофеи.

Их крупным планом взяли камеры.

— Ого, вы убили двух монстров пятого ранга и трёх первого! Поздравляю, Игнатий Николаевич! — протараторил один из журналистов.

Он, как и многие другие, был впечатлён моим уловом, восторженно крутил головой и удивлённо хмыкал.

Всё-таки народ пока в меня не верил, а все мои геройства отчасти списывал на удачу. Эх, дурачки! Даже Павел изумлённо сверкал глазками, а Владлена хмурила брови.

— Да, хорошие трофеи, очень хорошие, — фальшиво улыбнулся мне Крылов.

Гад знал, что, восхваляя врага, он восхваляет себя. Ведь барон сейчас рассчитывал перебить мои трофеи головами виверн.

Зараза, а если он и перебьёт⁈ Вдруг у него имелся второй схрон с головами, и по пути к точке выхода он опустошил и его? Вот это будет дерьмовый номер! У меня от волнения аж в пояснице стало стрелять так, словно там война началась.

— Ваше благородие, барон, покажите уже, что скрыто в вашем мешке! Не томите! — протараторил Красавцев. — Неужели господин Зверев выиграл? Он опять посмеялся над всеми раскладами и оказался лучшим там, где от него этого никто не ждал?

— Господа и дамы, сейчас вы удивитесь! — многозначительно прохрипел барон Крылов, бросив на меня злорадный взгляд.

Он перевернул мешок и вытряхнул на пол его содержимое.

И если просто сказать, что все удивились, то это ничего не сказать! Даже воздух в помещении сгустился от шока. А улыбки замёрзли на вытянувшихся физиономиях людей, ошарашенно уставившихся на плоды дерева Тик-тик.

— Как… как? — прохрипел смертельно побледневший толстяк, неверяще глядя на свои трофеи. — Этого не может быть! Откуда это⁈ А где головы виверн? Я же сам выкоп… сам клал их в мешок!

Барон упал на колени и принялся хватать плоды, тщательно осматривая их.

Множество камер следили за его лихорадочными метаниями, а люди принялись все громче и громче перешёптываться.

— Нет, нет, нет! — протараторил Крылов, дыша часто-часто. — Что же это… что⁈ Господи, какой позор! Я вам сейчас всё объясню, люди! Головы… виверны… я их вот этими руками…

Он начал совать в камеры свои грязные лапы, задыхаясь от волнения. Слова путались в его рту, а рожа постепенно багровела, напоминая перезрелый томат.

М-да, отменное зрелище! Месть, можно сказать, удалась! Сукин сын получил то, что заслужил!

— А что отменные плоды. Из таких можно хороший салат сделать, — иронично произнёс кто-то из задних рядов.

По толпе прокатился лёгкий смех, ворвавшийся в уши Крылова. Он тяжело вздохнул и промычал, схватившись рукой за сердце:

— Я… я…

Но договорить барон не смог. Он хватанул распахнутым ртом воздух, закатил глаза и рухнул на спину.

— Сердечный приступ! Кажется, у барона сердечный приступ! — тотчас истошно взвыл кто-то из журналистов.

К Крылову сразу бросился местный дежурный маг жизни, а я решил, что мне пора покинуть помещение. Бочком-бочком протиснулся через толпу, сдал трофеи офицеру, а потом помылся, переоделся и вышел из башенки.

Барона к этому моменту уже увезли в больницу. Видимо, с ним стряслось что-то серьёзное. А вот журналисты не разошлись — ждали меня. Ну я и рассказал им, как в героической борьбе поставил древня раком и без проблем разделался с тремя рогатыми собаками.

— Игнатий Николаевич, поздравляю с победой! — воскликнул Красавцев, и тут оказавшийся в первых рядах. — Но что вы скажете насчёт барона Крылова⁈ Почему он принёс плоды дерева Тик-тик, а не трофеи?

— Предположу, что он подпал под воздействие галлюциногенных паров, выпускаемых некоторыми видами ползучих орхидей. Вот у него в голове всё и смешалось. Такое порой бывает в локациях, подобных джунглям, — задумчиво ответил я, наслаждаясь приятным ветерком и ярким солнечным светом.

— А что же стряслось с де Туром? Расскажите! Получается, вы убили проглота, уничтожившего трофеи француза? — задал вопрос другой журналист, практически тыча в меня микрофоном.

— Ага, убил, но не в одиночку. Де Тур мне помог. Но подробностей не будет. Если уважаемый месье захочет, то сам вам всё расскажет, — произнёс я, проявив аристократическую учтивость.

Ежели бы я сейчас всё растрепал, высший свет меня бы не понял. Да и сам я не жаждал так поступать. В клане ведьмаков подобное поведение не приветствовалось.

Конечно, журналистам мой ответ не понравился, но я свинтил от них, сославшись на усталость. Причём не соврал — действительно вымотался как собака. Потому с радостью уселся на харлей, прочитав от Павла сообщение, что он ждёт меня неподалёку в тихом кафе «Роза». Внучок отправился туда, когда я пошёл переодеваться.

Ехать до кафе оказалось всего пару минут, я даже шлем не стал надевать, подставив физиономию встречному ветру. Правда, он чуть не выдрал мою бороду и волосы.