Двойник короля 12 (СИ) - Скабер Артемий

Но что-то шло не так. Нить, которая прикреплена к телу, то утончалась, готовая разорваться, то снова становилась прочнее. Душа сопротивлялась, не желая покидать тело. Или тело не хотело отпускать душу.

— Он не выходит! — выкрикнул я, усиливая поток магии. — Тело не отпускает!

— Сейчас… — сквозь стиснутые зубы процедила Саша, и её глаза полыхнули странным светом.

Я почувствовал, как мои каналы расширились ещё больше. Теперь они горели от перенапряжения. Энергия текла с такой силой, что, казалось, я вот-вот взорвусь от её избытка. Кристалл на лбу дяди Стёпы начал вибрировать, готовый рассыпаться.

— Ещё! — крикнула Саша, и я открылся полностью, выпуская всю доступную мне магию.

Это было… потрясающе. Словно каждая клетка моего тела стала проводником энергии. Она текла сквозь меня, как бурная река, сметающая все преграды на своём пути. Я никогда не испытывал подобного ощущения силы и мощи.

Тело дяди Стёпы засветилось изнутри. Потоки света пробивались сквозь его кожу, очерчивая контуры костей, внутренних органов. Он больше не кричал, не дёргался, его дыхание остановилось, глаза остекленели.

На мгновение мне показалось, что мы потеряли старика. Но тут свет сконцентрировался в узкий луч, соединяющий тело с пуговицей. Через этот луч что-то перемещалось — крошечные сияющие частицы, стремительно летящие от тела к артефакту. Это душа дяди Стёпы. Она покидала тело.

Кристалл на лбу внезапно треснул, рассыпаясь мелкой пылью. Но процесс уже шёл своим ходом. Пуговица на груди алхимика почернела, впитывая в себя всё больше света. Она словно оживала, наполняясь энергией и сущностью дяди Стёпы.

И вдруг — тишина. Свет исчез, тело на кушетке обмякло. Саша пошатнулась, едва не упав, но удержалась за край кушетки. Её лицо было мертвенно-бледным, глаза закатились.

— Получилось… — выдохнул я, осторожно взяв пуговицу. Артефакт был горячим на ощупь и пульсировал.

— Потратила половину… своей силы… — Саша говорила с трудом, её голос был хриплым от напряжения. — Нужно… торопиться…

Я осторожно положил пуговицу с душой дяди Стёпы на стол — в маленькую шкатулку, которую он подготовил заранее. Рядом лежал медальон с душой Лампы, ожидая своей очереди.

Тело рыженького на кушетке выглядело странно, неестественно. Оно словно усохло, сморщилось, как мумия. Кожа приобрела сероватый оттенок, а губы почернели. Без души это был просто кусок плоти, пустая оболочка.

— Я готова, — произнесла девушка, положив руки на плечи безжизненного тела.

Я взял второй кристалл, прислонил его ко лбу рыженького. Затем поместил медальон с душой Лампы на грудь — прямо над его сердцем.

На этот раз знал, чего ожидать. Знал, как ощущается усиление Саши, какой поток магии может пройти через расширенные каналы. Подготовился морально и физически.

— На счёт три, — скомандовал я. — Раз, два, три!

Активировал магию, направляя её в кристалл. Почувствовал, что Саша подключается, расширяя мои каналы. Поток энергии усилился, заполняя всё тело рыженького сияющим светом.

Медальон потеплел, из него потянулись тонкие нити. Они словно искали путь, прощупывали, пытались найти точку соприкосновения с источником. Но происходило что-то странное. Нити не сливались с телом, а будто отталкивались от него. Душа Лампы не хотела возвращаться.

«Сопротивляется… — подумал я, усиливая поток магии. — Засранец, не хочет назад».

Саша тоже почувствовала. Её руки сильнее сжали плечи тела, пальцы побелели от напряжения. Ещё больше магии потекло по моим каналам, ещё больше силы направилось к кристаллу. Камень засиял ярче, медальон задрожал. Я видел ядро — крошечное, яркое. Оно пульсировало, металось. Чувствовал, как истощается и мой собственный источник. Каналы начинали болеть от перенапряжения, в голове шумело, перед глазами плыли тёмные пятна.

Новая волна магии хлынула к медальону, и он раскалился добела. Внутри него ядро Лампы метнулось к выходу, словно прорываясь сквозь невидимую преграду. Нити, соединяющие медальон с телом, загустели, превратились в светящиеся каналы, по которым потекла энергия. Но тело словно отказывалось принимать чужую душу. После ухода дяди Стёпы оно начало отмирать и теперь пыталось отвергнуть любое вторжение.

«Пацан умирал… — мелькнула мысль. — Хренов тебе пачку!»

Источник в его теле тускнел с каждой секундой, а душа из медальона никак не могла пробиться внутрь. Ещё немного, и всё будет кончено.

Тогда я сделал то, чего не планировал. Активировал новую нишу в своём источнике — ту самую, которая появилась после трансформации глаз. Я не знал, какая магия там скрывается, не понимал, как она работает.

Ничего лучше всё равно не пришло в голову. Странная магия потекла по моим каналам — бесцветная, лишённая стихийного оттенка, но мощная. Она смешалась с основным потоком, усилила его и… изменила.

Вместо того, чтобы просто пропускать через себя энергию, я вдруг ощутил странную связь с душой в медальоне. Словно мог слышать её, чувствовать её страх и нежелание возвращаться.

Светящиеся нити между медальоном и телом расширились, превратились в настоящие каналы. По ним душа Лампы начала перетекать обратно — медленно, неуверенно, но всё же возвращаясь. Кристалл на лбу рыженького засветился ещё ярче, впитывая энергию моей странной магии. Он не треснул, не рассыпался, как первый, а словно растворился, впитался в тело, став частью процесса.

Саша уже едва держалась на ногах, но продолжала усиливать поток. Её лицо искривилось от боли, на лбу выступили капли пота, смешавшиеся с кровью из носа.

— Давай… Давай… — шептала она, словно молитву.

Тело на кушетке вдруг содрогнулось. Спина выгнулась дугой, руки сжались в кулаки. Грудь поднялась в глубоком, судорожном вдохе. Глаза распахнулись, но взгляд был пустым, невидящим. Затем тело снова обмякло, хотя уже иначе — не как безжизненная оболочка, а как человек, погрузившийся в глубокий сон. Кожа приобрела нормальный оттенок, губы порозовели, грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию.

Медальон на груди рыженького остыл, потемнел и стал обычной безделушкой из тёмного металла. Душа покинула его.

Я посмотрел на источник Лампы. Ядро пульсировало и разгоняло энергию по каналам.

— Что-то мне… — выдохнула Саша и тут же осела на пол.

Подхватил её, не дав удариться головой о каменные плиты. Девушка была без сознания, её лицо приобрело сероватый оттенок, а дыхание стало поверхностным и прерывистым.

Осторожно положил на соседнюю кушетку и проверил пульс — слабый, неровный, но всё же бьётся.

Теперь оставалось самое сложное — вернуть дядю Стёпу. Но Саша без сознания, мой источник почти истощён, а Лампа ещё не пришёл в себя после своего возвращения.

Я взглянул на шкатулку, где лежала пуговица с душой алхимика. Артефакт по-прежнему пульсировал, излучая слабое свечение. Время работало против нас. Чем дольше душа находится вне тела, тем меньше шансов на успешное возвращение. Надо действовать. Самостоятельно, без помощи Саши, с почти пустым источником, но другого выхода нет. Дядя Стёпа слишком важен для меня, для моих планов, для моего рода. Я не могу позволить ему исчезнуть.

Взял пуговицу и последний кристалл — самый крупный, с красноватым оттенком. Поместил артефакт на грудь рыженького, а кристалл — на его лоб.

— Ну, — произнёс я, обращаясь то ли к себе, то ли к бессознательному Лампе, — начнём третий акт нашей маленькой драмы.

Положил руки на отмеченные дядей Стёпой места и активировал магию.

Поток энергии без усиления Саши казался жалким ручейком по сравнению с той рекой, которая текла раньше. Мои каналы сузились, вернулись к нормальному состоянию после расширения, но даже в таком виде они были на пределе своих возможностей.

Кристалл на лбу Лампы засветился, вот только не так ярко, как предыдущие. Тусклый красноватый свет едва пробивался сквозь поверхность камня. Пуговица же на груди рыженького оставалась тёмной, безжизненной.

— Давай же! — процедил я сквозь зубы, пытаясь выжать из себя ещё немного магии.