Жуткая история. Кот - Горькая Ксения

Ван покачала головой, соглашаясь:

– Да, наверное. Это не будет слишком грубо – сказать, что меня не особенно интересуют его друзья?

– Сдается мне, его должно больше волновать то, интересует ли тебя он сам, а не его друзья, – Хёну приподнял брови.

Она звонко рассмеялась.

– Передай ему, что, если он будет тебя обижать, ребята из Круга с ним разберутся, – он сделал строгое выражение лица, и Ван снова прыснула от смеха.

– Он знает. Да на самом деле он нормальный, даже Тхэбэку вроде нравится, – Тхэбэк что-то заворчал на своем собачьем языке. – Да-да, конечно, подхалим, – она ответила Тхэбэку, а потом смеясь повернулась к Хёну. – Он сказал, что ты лучше.

Хёну с улыбкой склонил голову в почтительной благодарности, глядя на Тхэбэка. Пес радостно завилял хвостом.

– Кстати, о ребятах из Круга. Как у вас с Рюком-оппой? – ее губы растянулись в хитрющей улыбке. – Все в порядке?

Хёну задумчиво смотрел на цветок. У них с Каем? Да черт его знает. Он вообще не уверен, что к их отношениям применимы какие-то понятия о нормальности.

– Помнишь, ты как-то говорила, что Кай, как холодное оружие, – исполнительное и безжалостное, вот это все? – он приподнял брови в ожидании ответа.

– Ну да, – Ван закивала.

– Так вот, его безжалостность и бесчувственность, оказывается, имели под собой вполне конкретную основу – он не чувствовал любовь, – Хёну не был уверен, знает ли она про это в общих чертах или не слышала совсем ничего, поэтому на всякий случай рассказал.

– Да, ходили такие слухи. Но если это правда, как же тогда ты?.. – уголки ее губ поползли вниз, и она грустно посмотрела на Хёну.

– О нет, не беспокойся, что я страдаю от безответной любви. Моя сила позволяет ему чувствовать. – «Иногда даже чересчур», – он усмехнулся про себя.

– Да ладно, – она смотрела распахнутыми глазами. – Это же так… Вы подходите друг другу как две детали пазла!

О, если бы она только знала…

– Пожалуй, так. Но это еще не все. Дело в том, что с ним что-то происходит, из-за чего его личность раскалывается на две – может, из-за отсутствия эмоций, может, еще из-за чего, – он указал на цветок. – Видишь цветы? Белый – человеческая часть, красные…

– Звериная, – она закончила, зачарованно глядя на цветок. – Знаешь, в последнее время, когда он возвращался с вылазок обращенным, Тхэбэк иногда его откровенно боялся, – пес тихонько заскулил. – Да, он говорил, что Рюк-оппа иногда совсем чужой. Хотя вообще-то Тхэбэк любит всех ребят из Круга. Даже Рюка-оппу, хоть тот сам от него не в восторге – он как-то больше по кошкам.

Пес снова заворчал, и Ван успокаивающе погладила его по голове.

– Что значит «чужой»?

Она повторила вопрос Тхэбэку, и пес несколько раз неуверенно гавкнул в ответ.

– Он говорит – это значит, что иногда в нем почти не было знакомого человеческого.

М-да. Паршиво. Он опять вспомнил ночь, когда Каю снились кошмары, и его странную энергию тогда. Тхэбэк говорил об этом его состоянии, ведь так?

– И ты не знаешь, почему это происходит? – Ван заправила волосы за уши, внимательно глядя на него.

– Только догадки. И что с ним произойдет, если у меня не получится это остановить, – тоже непонятно, – Хёну пожал плечами и опустил глаза, разглядывая свои ладони: одну – обычную, одну – с черным узором.

– Ну со вторым, мне кажется, все более-менее ясно – наверное, он просто не сможет обратиться в человека. И будет «чужой», как сказал Тхэбэк.

– Да тут тоже непонятно: если он станет пантерой навсегда, буду ли я все еще понимать его или… – он произнес это и осекся, когда глаза Ван сузились.

Она вопросительно подняла бровь, давая понять, что все слышала. Хёну тяжело вздохнул. Вот кто его за язык тянул?

– Да, я понимаю его, когда он обращен. Я слышу его голос вместе с рыком, – признался он.

Глаза Ван округлились.

– Но это не общение с животными, как у меня, ведь так? Я не понимаю Рюка-оппу в трансформе, я пробовала. А ты не понимаешь Тхэбэка, – она задумчиво уперла кулак в подбородок.

– Нет, это… Из-за нас. Я думаю, мы как-то связаны, поэтому я его понимаю.

– Вау… Кажется, ваша встреча и впрямь была предначертана, – она немного помолчала. – Это поэтому ты думаешь, что должен его спасти?

– М-м-м, – он задумался. Да, возможно, отчасти Ван права. Такую предназначенность тяжело игнорировать. Но кроме этого: – Не только. Я хочу его спасти… чтобы он остался со мной.

Он опустил глаза и едва заметно пожал плечами. Могло прозвучать резковато и эгоистично, но Хёну решил сказать именно так, потому что это было правдой.

– Ты же знаешь, – она смотрела на него мягко, – что это нормально – хотеть счастья? Не стоит чувствовать за это вину.

– Я… – Хёну взъерошил волосы на затылке и поднял глаза на Ван. – Спасибо.

Она ободряюще улыбнулась.

– А ты говорил об этом с Рюком-оппой? Кому как не ему знать, что с ним происходит.

– Я не говорил, но… Он вроде как не собирается ничего с этим делать. Он не хочет.

Голос Хёну немного дрогнул на последних словах.

– Не хочет? – Ван сначала слегка нахмурилась, а потом вспорхнула с кровати и села рядом с Хёну, мягко обнимая того за плечи. Она лукаво улыбнулась, заглядывая в его лицо. – Ну так сделай так, чтобы захотел.

Кай пришел к нему в комнату спустя пару часов, когда Ван уже убежала на вечернюю прогулку с Тхэбэком. Она пыталась вытащить и Хёну, но он остался в комнате, ссылаясь на лень и необходимость составить детализированный план «как заставить Кая захотеть спасти самого себя». За окном уже потемнело, лес выглядел мрачно – кроны деревьев беспорядочно мотались из стороны в сторону; к ночи поднялся сильный ветер. Хёну уже переоделся в свою спортивную одежду и сложил стопочкой одежду Кая – надо все-таки иметь совесть. Кроме толстовки – ее он решил оставить. Он рисовал бессвязные загогулины на желтой от света лампы бумаге и думал о том, как будет говорить с Каем о его «душевных проблемах». Пока что внутренний диалог не клеился.

До того, как прийти к Хёну, Кай был, по-видимому, в кабинете у Тэхо – насколько он мог судить по его немногословным ответам:

– Несколько часов, в этот раз быстрее.

– Да, возможно, из-за него.

Похоже, речь шла о возвращении в человеческую форму.

– Он не смог питаться… Откуда ты знаешь?

– Ясно. Это ничего не меняет. Мы уже говорили об этом.

– Ты же понимаешь, что я все равно буду это делать.

Как Тэхо его только терпит, ну серьезно. Хёну слабо улыбнулся.

– Я очень стараюсь, Тэхо. Правда.

От последнего ответа веяло грустью. Что бы он ни имел в виду – эта тема его не радовала.

Хёну предполагал, что от Тэхо он пойдет к нему, так что не удивился, когда услышал шаги за дверью. Кай робко постучал и вошел, после того как он откликнулся. Он снова нерешительно встал у входа, не говоря ни слова и сверля глазами его спину; Хёну почувствовал взгляд и незаметно усмехнулся – на чужой территории Кай явно чувствовал себя не так уверенно, как дома.

– Так и будешь там стоять?

Он еще немного помялся возле двери и прошел в комнату, вставая за спиной у Хёну и бросая над его плечом взгляд на изрисованную страницу блокнота.

– Как ты?

«Все еще не могу выкинуть из головы твои стоны».

Хёну закатил глаза в ответ на собственные мысли, а потом легко выдохнул и обернулся:

– Порядок. Ты?

Глаза Кая были спокойными и внимательными, а лицо – отстраненно-нейтральным. Хёну уже научился различать, когда на него еще действует сила, а когда – уже нет. Любопытно, как этот переход ощущался для него самого.

– Все… нормально. Я хочу поговорить с Риеном насчет Лэвена. Ты еще не передумал?

– Конечно, нет, идем, – он с готовностью подорвался со стула, но Кай остановил его, поймав за предплечье и сжав ткань толстовки. Хёну поднял на него вопросительный взгляд.

– Погоди секунду. Пока я могу рассуждать трезво… – он отвел взгляд, скользнув им по комнате. – Насчет сегодня.