Волшебство с ароматом кофе (СИ) - Серебрянская Виктория

Аргумент показался разумным, хоть и покоробил. Неприятно было слышать в свой адрес, что нужно кому-то соответствовать. Но правда в словах камеристки была. И лишь потому я не стала с ней спорить.

Мы с ней все утро провели за сборами, тщательно проверяя, чтобы ничего не забыть. На этом настояла я. Ну и что, что здесь все родное для Норы и утерянное можно купить? Неожиданно проснувшаяся во мне суеверность требовала собрать все, включая сломанные иглы, чтобы не вернуться на борт парусника. К тому моменту, когда на корабле обычно подавали завтрак, мы обе уже были облачены в чопорную и закрытую дорожную одежду, а на мне еще и была надета шляпка с густой вуалью, которую я сейчас подняла. Все наши вещи были собраны и надежно упакованы. А я сама восседала посреди каюты на стуле с высокой и неудобной прямой спинкой, в беспокойном ожидании, когда же за нами придут, безжалостно комкая в руках платочек.

С палубы через приоткрытое окно давно уже доносился шум погрузки, топот ног и скрип снастей. Долетали приглушенные голоса с пристани, где-то в отдалении едва слышно ржали лошади. Я нервно вслушивалась в эти звуки, пытаясь представить, как все это будет выглядеть: как я сойду с корабля и пересяду в карету, как проеду улицами нарядного города, как войду во дворец. Пальцы подрагивали от беспокойства. Всей моей фантазии не хватало, чтобы предугадать, что меня там ждет. Очень хотелось иметь хотя бы какое-нибудь оружие, пусть ту же сковороду. И я уже собиралась озадачить этим Нору, когда раздался стук в дверь…

— Наконец-то! — невольно сорвалось с губ, когда Нора метнулась открыть дверь и впустить того, кто пришел за нами. Но фраза словно примерзла к моим губам, когда я увидела на пороге каюты мрачного Мартиниана…

Принц вошел, не дожидаясь приглашения, отодвинув в сторону застывшую на месте камеристку. Огляделся по сторонам и бросил Норе:

— Выйди!

Та не посмела ослушаться. Молча сделала книксен и отступила за порог. Да и я оказалась настолько ошеломлена, что только и смогла молча проводить служанку взглядом. Кожей чувствовала: что-то не так. Но что конкретно, понять не получалось.

Закрыв за собой дверь, Мартиниан проделал какие-то странные манипуляции. Я даже затруднилась с определением, которое можно было бы дать его загадочным жестам. И наверное, мой взгляд был достаточно выразительным, потому что Мартиниан, поймав его, скупо улыбнулся:

— Купол безмолвия. Защита от прослушки. — Я вся аж подобралась и напряглась. Что-то происходящее нравилось мне все меньше и меньше. — Теперь можно и поговорить откровенно.

— Слушаю, — с трудом выдавила я непослушными губами, складывая руки на коленях, как примерная девочка. Пальцы от нервозности онемели. Последний раз со мной такое было, когда в своем родном мире я готовилась к презентации. Которую не смогла, не успела провести.

Мартиниан опустил синие глаза и заложил за спину руки, прошелся по каюте туда и сюда. Три шага к окну, разворот, три обратно. А потом остановился прямо напротив меня и заглянул мне в лицо:

— Эмма, я получил очень неутешительные новости: брат захватил трон. В королевстве творится, демон знает что, а король и королева пропали.

— Как?!!.. — ошарашенно ахнула я, не сдержавшись. «Пропали» для меня почему-то ассоциировалось с «убиты».

— Сам не знаю, — покачал головой синеглазый, не сводя с меня взгляда. — Но разберусь. А тебя в связи со всем этим я прошу пока остаться на корабле…

— Я не… — вырвалось у меня взволнованное. Но Мартиниан безжалостно перебил:

— Ты — да! — Он вдруг опустился передо мной на колени и взял за обе руки, проникновенно посмотрел в лицо: — Эмма, пойми: там очень опасно! Где-то во дворце засел чернокнижник, я уже получил косвенные подтверждения этому. Братец рехнулся вконец, если решился связаться с темной магией! Но так или иначе, а ты перед ним беззащитна. И я не хочу тобой рисковать. Может статься так, что родители уже мертвы, — здесь я невольно вздрогнула, настолько созвучны оказались наши мысли, — и в таком случае мне придется принимать корону, а ты останешься для меня единственным родным существом! — продолжил Мартиниан, словно не заметив моей реакции. — Мне сейчас нужно очень быстро добраться до ковена магов, пока братец и его приспешники не опомнились, собрать войска. И свергнуть братца, пока есть на это шанс. Если Альфред успеет вперед меня, — неожиданно добавил принц, а сейчас передо мной стоял именно принц, — я погибну. В таком случае Линнарт получил указания немедленно отплывать и увезти тебя подальше от того, во что превратится мое королевство. Ты… Я оставил подробные распоряжения, ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться, Эмма, — Мартиниан погладил большими пальцами мои ладошки, вздохнул. — Просто жить придется подальше от этих мест. Я оставил письмо. Отнесешь его правителю той земли, куда доставит тебя Линнарт, тебе будут благодарны за предупреждение о разгуле темной магии…

Дальше я слушать просто не смогла. В груди теснились самые разные чувства и ощущения, горло перехватывал спазм. И я сползла со стула на пол, тоже встала на колени и сама, первая обняла Мартиниана, заглядывая в синие глаза:

— Больше ни слова! Не хочу ничего слышать! Ты сильный и ты все сможешь! А сейчас иди! Хватить трать время на меня! Я подожду!

Мне не хватило смелости самой поцеловать липового супруга. Но Мартиниана тоже захватили эмоции. На миг он прижал меня к себе с такой силой, что я не смогла дышать. А потом отстранился, наградил благодарным взглядом голубых глаз, просто сияющих от переполнявших молодого мужчину эмоций, и поцеловал. Глубоко, жадно, без капли нежности. Но от этого поцелуя кровь в жилах буквально воспламенилась…

Мартиниан, как первый начал, так первым и прервал поцелуй. Отстранился, снова прижал меня к груди. Мы оба дышали рвано, с надрывом. Сердце грохотало в груди. Два сердца. В унисон. И это было настолько… прекрасно, что хотелось, чтобы оно длилось вечно. Однако Мартиниан через некоторое время с полным сожаления вздохом отстранился, встал сам и поднял меня, вгляделся в мое лицо:

— Будь умницей и береги себя, — выдохнул срывающимся шепотом. — А я обязательно к тебе вернусь.

Потом торопливо, но осторожно посадил ошарашенную и все еще дезориентированную меня на стул, повернулся и быстрым шагом покинул каюту. Только дверь хлопнула, закрываясь за ним…

Я долго растерянно смотрела на закрывшуюся за Мартинианом дверь. В груди теснились самые разные чувства и ощущения: замешательство, сожаления и понимание того, что, несмотря на все, Мартиниан стал для меня слишком дорог. Что как-то незаметно он сумел пробраться в сердце и душу и занять там свое место. Что синеглазый эгоистичный принц стал для меня больше, чем другом. Гораздо больше…

Увы, то, что по-настоящему ценится лишь утраченное, оказалось горькой правдой. И теперь я была согласна на все, даже стать фавориткой будущего короля, обреченной на одинокое бездетное существование на вторых ролях, запасной, хоть и любимой женой. Вот только понимание пришло слишком поздно. Теперь оставалось лишь уповать на то, что Мартиниану все удастся и он вернется ко мне. Целым и невредимым.

Нора вернулась спустя какое-то время. Почему-то непривычно притихшая. К ее приходу я все также сидела на стуле, глядя перед собой в одну точку. Камеристка тихонько, наверное, на цыпочках приблизилась ко мне, опустилась передо мной на пол и взяла меня за руки:

— Не горюйте, миледи, — шепнула мне проникновенно, — не нужно! А то еще беду накликаете. Вот увидите, все будет хорошо!

Я сама ощутила, какими холодными по контрасту с руками служанки, были мои руки. По-моему, я вся заледенела по сравнению с окружающим теплым воздухом. Не удивительно, что вскоре Нора вскочила со словами:

— Вам нужно выпить горячего чаю, миледи! Прямо сейчас! И поесть! Я мигом! Я быстро!

Уже когда она выбегала из каюты, я словно проснулась и попросила:

— И сковороду прихвати!

Нора притормозила в дверях:

— Зачем? — спросила изумленно. Таких ошарашенных глаз у камеристки мне еще не доводилось видеть.