Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна

— Ты считаешь, что это возможно? — с сомнением протянула я.

— Постепенно. Сначала начнётся буря, но мы её переждём. А когда развиднеется, посмотрим, что получится сделать.

— Ты так говоришь, чтобы меня успокоить, — мягко укорила я, не представляя, как здороваться или садиться за один стол с тётей Кеммера, которая виновата во всех бедах нашей семьи.

— Самый высокий полёт начинается с земли, Адель, — тихо проговорил Кеммер. — Я построю для нас дом подальше от семьи, и ты не обязана будешь видеться ни с кем из Блайнеров. Не отрицаю, что нам придётся сложно, но… даже если бы ты не забеременела, я бы всё равно от тебя не отказался. И очень надеюсь, что ты не откажешься от меня.

— Где вся твоя мудрость была раньше, а?

— Когда я злюсь, действую быстро и исходя из самого ужасного сценария. Обычно это не так уж плохо работает, — Ким обнял меня крепче и осторожно поцеловал в висок. — Напишешь письмо? А я пока освежусь. Половину ночи провёл в экипаже, а помыться хотелось уже после разговора с Фолем. Не хочется даже прикасаться к тебе грязными руками.

Кеммер дождался моего кивка и отправился в ванную, прихватив с собой небольшой свёрток.

Я пересела за стол, прикусила полоску сушёного моруга зубами — для вдохновения! — и принялась за письмо брату. Вдруг Брен уступит, если узнает, что наши с Кеммером чувства взаимны? Он столько раз говорил, что родители достойны уважения за то, как боролись за свою любовь…

Однако ядовитая змея сомнений ворочалась в груди, тугими кольцами обвивала сердце и потихоньку сжимала его, отчего становилось трудно дышать.

Письмо вышло трогательным и лаконичным. Если Брену есть хоть какое-то дело до моих желаний и чувств, он даст согласие, тем более что для него в моём браке сплошные плюсы: и от лишнего рта избавится, и налог за меня не будет платить, и деньги от Кеммера получит, и законнорождённых племянников в будущем. Правда, племянники родятся Блайнерами и будут носить фамилию женщины, из-за которой погибли наши родители. И ладно бы Кеммер враждовал со своей тётей, но нет, отношения между ними довольно хорошие.

Отложила письмо в сторону и уткнулась горящим лицом в ладони.

Брен… Что же ты сделаешь? Сможешь ли переступить через гордость, кроме которой у Болларов ничего и не осталось? Сможешь ли принять Кеммера как моего мужа, зная, что он поддержал и будет поддерживать своего брата?

Ответ плавал на поверхности чёрной кляксой мазута.

На двух стульях усидеть не получится — нужно принимать окончательное решение. Либо я сохраняю беременность и остаюсь с Кеммером, либо… выбираю семью.

Когда командор вышел из ванной, застёгивая на ходу пуговички свежей рубашки, я подошла к нему и посмотрела в глаза.

Он мгновенно почувствовал моё настроение, нахмурился и хотел что-то сказать, но я коснулась указательным пальцем его губ и продолжила вглядываться в знакомое лицо так, будто видела впервые.

Да, он ошибся и причинил своим недоверием много боли, но недоверчивость — не жестокость. И если уж так разобраться, то с чего бы Блайнеру доверять одной из Болларов? Разве я сама доверяла ему?

Да, он неидеален, но при этом способен меняться. Его отношение и поведение изменились, когда я поступками показала, что достойна уважения. Так было в части, так произошло и сейчас.

Да, он порой невыносимо упрям и хочет всё делать по-своему. В браке с ним придётся много уступать. Или спорить. А скорее всего — и то и другое.

Зато Кеммер никогда не лгал и не действовал за моей спиной. Всегда чётко и прямо заявлял о своих намерениях и держал слово. Не убегал от ответственности и не бросал меня в тяжёлой ситуации, а уходил только тогда, когда я сама просила об этом. И всегда возвращался! Ещё он щедр и хорош собой… А меня к нему тянет, и глупо это отрицать.

И беременность…

Получается, за Кеммером — будущее, а за семьёй — прошлое.

Брен сочтёт меня эгоисткой, но я выбираю будущее.

Прильнула к груди Кима и попросила:

— Останься со мной на весь день, а утром забери с собой в часть. Думаю, Брен согласия на брак не даст, но всё равно прошу тебя не быть с ним грубым или жестоким. Ему сложно. Кайра меня, наверное, не простит и может атаковать тебя снова. Будь настороже.

— Мои родственники тоже от восторга плясать не будут. Дед начнёт цепляться, но не обращай внимания, перейти рамки я ему не позволю. Он — продукт своей эпохи и глава рода старой формации. Тридцать лет прослужил у Разлома, уничтожил не один десяток тварей и думает, что видел и знает всё. Считает, что во всём прав в силу возраста и заслуг. Но у меня есть козырь в рукаве. Как только он начнёт возмущаться и швыряться оскорблениями, я напомню ему, с каким рвением он сам хотел связать Болларов и Блайнеров династическим браком. Даже не представляю, как его перекосит от злости, когда он это услышит.

— А твоя тётя? Вы близки?

Кеммер вздохнул:

— Да. Фактически она несколько лет заменяла нам с братьями мать. Однако я постараюсь организовать всё так, чтобы вы даже не встретились, если ты не захочешь этого сама. Она всё равно уезжает из Кербенна. Я не буду оправдывать ни её, ни её поступок. Какие бы отношения ни сложились между ней и вашим отцом, проклятием она наказала в первую очередь вас, а я не считал и не считаю это справедливым. Но, как у любого человека, у неё есть и достоинства, а ко мне она всегда была добра. Я не изменю отношения к ней, Адель, просто приложу все усилия, чтобы вам не пришлось сталкиваться.

— Хорошо, пусть будет так, — окончательно примирилась с будущим я.

— Давай ложиться? — тихо спросил он, целомудренно приобнимая меня за плечи. — Тебе нужен отдых, да и я не спал… уже кантр знает сколько дней.

Я закрыла на день ставни и заперла дверь изнутри, а затем смущённо посмотрела на единственную кровать и замялась у изножья. Кеммер спокойно заверил:

— Не стоит переживать, мы не станем делать ничего такого, чего ты не захочешь…

— Что, даже до трёх считать не будешь? — нервно пошутила я.

Ким протянул мне руку, а затем усадил рядом с собой.

— Обязательно буду, но позже, когда ты ко мне привыкнешь. Я буду считать до трёх, ты будешь с визгом убегать, я — азартно ловить. Но явно не сегодня.

— Просто… страшно…

— Что именно тебя пугает? — мягко спросил он, обвивая мою талию рукой.

Замялась и тихо ответила:

— Что без приворотного мне не понравится, — честно ответила я, наблюдая, как у Кима от удивления распахиваются глаза.

На лице появилась лукавая полуулыбка, а потом он дразняще протянул:

— Придётся пробовать, — а затем добавил, но уже серьёзным голосом: — Но не обязательно сегодня.

Я развязала пояс халата, скинула его и быстро забралась под покрывало. Ким не стал смущать меня окончательно и лёг в рубашке и брюках, а потом наклонился к моему лицу и поцеловал.

— Сладких снов, моя особенная.

— И тебе. Если нас застанут, я сделаю вид, что первый раз тебя вижу. В жизни, — промурлыкала я, напрашиваясь на ещё один поцелуй.

— Главное при этом не закидывай на меня ноги. Могут не поверить.

— А руки можно? — спросила я, оплетая его шею.

— Тебе можно всё.

Чуть отросшие волосы на его затылке были влажными и более жёсткими, чем мои. Я с наслаждением перебирала их пальцами, проваливаясь в потрясающе глубокий поцелуй. Тело зазвенело от предвкушения и восторга, когда Ким прижал меня к себе и заскользил руками по спине и бёдрам.

Так безумно хотелось этих прикосновений, объятий, ласк! Словно я всю жизнь провела полуголодной и наконец попала на пир.

Когда рука Кима скользнула под кромку сорочки, я лишь резко вздохнула, но останавливать его не захотела. Жизненно важным стало понять: это приворотное сделало близость с ним столь восхитительной, или граничащее с безумием удовольствие умел дарить он сам?

Мужские пальцы рисовали ответ на моей коже, а сам Кеммер пил эмоции с моего лица. Я словно падала в бездну, но его взгляд давал стальные крылья, и падение переставало быть страшным. Становилось захватывающим и отчаянно смелым, как полёт в небе.