Развод по-королевски (СИ) - Дурман Диана

– Милая, ну что же ты медлишь? Иди скорее ко мне. Я так заждался….

Новые попытки найти источник звука, ни к чему не привели. Вот только стоило мимолетному взгляду скользнуть по отражению в зеркале, как смотреть куда-то помимо него, я уже не могла. Образ, что там отразился, завладел всем моим вниманием и заставил парализовано застыть.

Совсем недавно в гладкой поверхности зеркала отражалась лишь я, но теперь всё изменилось. Позади меня, в рое парящих в воздухе голубых лепестков, стоял Лиам – его потемневшие глаза будто светились изнутри, вторя живому дождю вокруг, а белые волосы сияли подобно ночным мотылькам. Таким притягательным, и таким…. пугающим.

Заметив, что я смотрю на него, Лиам улыбнулся, так привычно, так нежно, но от вида его улыбки у меня почему-то кровь застыла в жилах. Тут же захотелось отвернуться, сбросить сковавшее меня оцепенение, и бежать от этого мужчины без оглядки. Или, по крайней мере, не смотреть в светящиеся глаза, обещающие не только небесное наслаждение, но и кару из самой бездны.

В воздухе повисло некое обещание, после чего Лиам медленно подался ко мне, не разрывая зрительного контакта, и нежно произнёс:

– Я так скучал, милая. Не представляешь, как сильно мне хотелось тебя обнять.

В подтверждение своих слов, Лиам неспешно приблизился, чтобы с удовольствием вжаться грудью в мою прямую как палка спину. Продолжая наблюдать за реакцией, он коснулся моей талии, после чего медленно провёл по ней кончиками пальцев пока, наконец, его ладонь не расположилась на моём животе. Так он смог по-хозяйски притянуть меня к себе, теснее вжимая в свой торс, пока его свободная рука очерчивала линию моего подбородка и игриво двигалась к шее.

Спустя несколько ударов моего нервно трепещущегося сердца гибкие пальцы мужа резко сжимаются, сдавливая моё горло. Воздуха начинает не хватать, но мне что-то не дает даже самую малость воспротивиться поистине удушающей ласке.

– Ты заставила меня поволноваться, – шепчет мне Лиам, пока лёгкие разрывает от нехватки воздуха, а мой мозг будто покрывается коркой льда. – На короткий миг я уж подумал, что допустил роковую ошибку и утратил над тобой контроль. Однако, ты всё ещё в моей власти, – жарко выдыхает муж прямо мне в ухо, чуть ослабляя хватку. После чего вдоволь насладившись моим лихорадочным дыханием, он трётся кончиком носа о мою шею и продолжает: – Хотя, что-то изменилось. Ты слишком долго не откликалась…. Скажи, родная, куда подевались твои оковы? Неужели нашёлся смельчак, решивший тебе помочь? Сама бы ты точно не справилась.

____________________________________

Парюра* — набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или по единству художественного решения.

Глава 39

В мыслях всё перемешалось. Слова Лиама, то казались сущим бредом, то пугающей истинной, которую он не должен был знать. Ответы вперемешку с вопросами крутились на кончике языка, но приходилось их сглатывать, чтобы ситуация не стала хуже. А она точно станет, если прозвучат слова, которые не понравятся мужу. Вся его суть кричала об этом. Потому лучшим решением оказалось молчать, дабы позволить Лиаму выговориться и, быть может, успокоиться.

– Надо же, – между тем распалялся муж, – каков наглец – решил, будто может отнять у меня ту, кто сама отдала себя без остатка? Анни, неужели ты забыла главное правило? Так я напомню. Ты, – пальцы на моей шее снова сжимаются, лишая воздуха, – принадлежишь только мне, и разлучить нас может лишь…. смерть.

– Лиам…, – сипло шепчу, желая прекратить этот пугающий разговор, – я не…. понимаю.

Горло начинает саднить и от этого ощущения из глаз помимо воли брызнула солёная влага. Тонкие дорожки устремились к чужой руке, и только после этого Лиам убрал ладонь с моей шеи, чтобы стереть мерцающие следы с моих щёк, приговаривая:

– Тш-ш-ш, не плачь, милая. Знаешь же, что твои слезы не доставляют мне удовольствия. – В ответ на это мне хотелось кричать, что нет, не знаю, и вообще не понимаю, что происходит, но вместо этого мне позволено лишь покорно слушать: – Мне, честно, претят твои страдания, отчего я вынуждено сослал тебя как можно дальше. Сердце кровью обливается, каждый раз, когда думаю о том, как тебе должно быть больно.

Всё сказанное, было пронизано искренним сожалением, однако это слишком рознилось с тем, что Лиам делал сейчас. Он прекрасно понимал, насколько происходящее ужасает меня, как его действия рвут мою душу на части, но продолжал пугать меня своей двуличностью. Вот и сейчас, едва раскаявшись, муж добавляет:

– Но, ничего не поделаешь. Ты сама это накликала на себя.

– Лиам, чем я так прогневала тебя? – срывается с моих губ. На что мой самый дорогой, и отчего-то такой отталкивающий мужчина, с холодом говорит мне:

– Всё-таки жаль, что тебе пришлось забыть о своём грехе. Было бы лучше, помни ты о том, как сильно оскорбила меня, вмешавшись не в свои дела. Вот скажи, Анни, зачем было спасать того, кого не следовало? – звучит загадочный вопрос. – И как у тебя наглости хватило подарить ему то, что надлежало отдать мне? Будь ты послушной, пройди в тот день мимо, позволив псу умереть собачьей смертью, и я бы нашёл другой путь. Будь ты достаточно верной и тебе не пришлось бы так страдать. Всё это только твоя вина.

Смысл сказанного продолжал ускользать, но это не отменяло того, что слова Лиама больше подошли бы тирану, а не монарху, который стремился помогать своему народу. Став королём, он всегда был справедлив, всегда принимал взвешенные решения, но сейчас…. сейчас, он был одержим желанием повесить на меня некий “грех” и убедить, будто я не имею права жаловаться на его жестокость. Из-за совершенного проступка, мне нельзя выказывать недовольство, нельзя роптать или тем более обижаться на какие-либо действия со стороны Лиама. Чтобы он не сделал, я это заслужила. Подобное мог сказать только прожжённый диктатор и безжалостный манипулятор.

Спеша подтвердить сделанные мной выводы, Лиам со скорбью продолжает:

– Знаешь, как мне теперь приходится страдать? Как мне противно терпеть подле себя эту напыщенную идиотку? А ведь не разозли ты меня, не заставь усомниться в своей преданности, и появление наследника не пришлось бы делать таким болезненным для…. нас. Мы были так крепко связаны, – шепчет Лиам, пока его слова ядом просачиваются под кожу, сжимают внутренности и въедаются в кости, – что пожелай я, и ты бы покорно, а главное с радостью, позволила бы мне завести наложницу. Ведь для тебя уже не виделось большего счастья, чем благо моё и Илруна. И ты бы никогда не покинула дворец. Наш с тобой дом.

Удивительно, но именно последние слова всколыхнули в наполненной ужасом душе, злость. Видимо сказался тот факт, что мне оказалось противно назвать домом место, куда, уже очевидно, против моей воли, король Илруна затащил меня.

– Дворец никогда не был моим домом. Ты мне всё внушил, – сказала я. И пусть мой голос дрожал, но это не умаляло уверенности в собственных словах. Что, конечно же, не понравилось Лиаму.

В этот раз я уже была готова к новой порции удушения, но муж отчего-то передумал буквально перекрывать мне воздух. Вместо этого он тихо рассмеялся, отчего запустил табун неприятных мурашек вдоль моего позвоночника, затем нежно обнял меня и с предвкушением произнёс:

– Опять сопротивление? Видимо придётся действовать чуть более жёстко. Я не хочу тебе вредить, милая, но и потерять тебя, у меня нет права. Ты моя, Анни, – воркует Лиам, оставляя лёгкий, при этом леденящий поцелуй на щеке, – и моей останешься навсегда.

А вот тут на меня со всей силой навалился ужас. То, как муж говорил обо мне, будто я не живой человек, а предмет без своей воли, заводная кукла, обязанная исполнять его желания, лишало всякой надежды на адекватный разговор. И то, что Лиам сказал дальше, только закрепило эту уверенность:

– Анни, знаешь, что сильнее всего разрушает волю человека, превращая его в податливую глину? – уловив в моём взгляде ужас, муж покачал головой, сказав: – Нет, не это. Страх, а ещё боль достаточно действенны, но вот разочарование и чувство собственного бессилия работают куда эффективнее. Посмотри, сейчас ты полностью в моей власти, – изрёк Лиам, протягивая руку к нашему отражению, где я всё это время даже пальцем не смею пошевелить. После чего он хрипло усмехается, чтобы дополнительно пригвоздить меня к месту жуткими заверениями: – Тебе не вырваться, не убежать и никогда не скрыться. Моя магия за столько лет связала нас так крепко, что при должном желании я найду тебя даже на краю света. И пусть это будет здесь, во сне, но ты испытаешь всё как наяву.