Волчья ягода (СИ) - Началова Екатерина

Сердце толкнулось радостью, и с ней же — страхом. Разве князю может быть нужна простая селянка? Вот то, что он недоговаривал — теперь он не может быть со мной.

— Значит, что я тебе не ровня? — я нашла в себе силы спросить прямо, продолжая держаться за волка на плотном густом ворсе ковра.

— Кто-то обязательно осудит мой выбор, — спокойно согласился Таор, продолжая стоять на колене. Мы оба странно присели к ковру, несмотря на наличие в комнате полноценных дивана и стульев. — Кто-то скажет, что высокородному надлежит взять высокородную. Но мне плевать. Все, что я тебе говорил — в силе, неважно, с титулом или без. Я хотел сказать, что теперь все шкафы дома — в твоём распоряжении. И ковры. Весь дом — наш.

Облегчение нахлынуло волной, смывая напряжение с рук, ног, лица — оставляя после себя временную слабость. Я ещё раз — уже оценивающе — оглянулась по сторонам, вверх, на тусклые окна, пыльные шкафы.

— Чтобы все это держать, мне придется протирать пыль и мыть целыми днями. Ты для этого меня сюда привез? Это как наказание в управе? Мыть окна и стирать шторы навсегда?

Серьезное выражение лица Таора сменилось на многообещающую улыбку.

— Нет, Аса. Мыть и протирать будут другие. В твои обязанности будет входить приготовление мне чая. Также ты должна сладко стонать, когда я буду валять на всех поверхностях дома и окрестностей, — на этих словах Таор ловко опрокинул меня на ковер. — Готова узнать, как лежится с Волком на ковре, моя селянка?

Последнее он спросил, уже нависая сверху.

Ничего ответить я не успела. Юбка взлетела вверх, а губы — нашли и накрыли губы.

Вжимая мои запястья в мягкий ворс, на котором волки гнали быков, Таор любил меня до ночи, ненасытно выбивая из горла крики, пока я не охрипла. До кровати мы так и не добрались.

***

Подступившая к уснувшим окнам ночная тьма, встретила нас на том же ковре. Я чувствовала ее взгляд и уже дремала, ощущая, что вполне сроднилась с новым домом. А потом почувствовала, что Таор приподнимается и следом поднимает меня.

В воздух воспарили пылинки потревоженный пыли. В очередной раз за вечер, я чихнула.

— Ты двужильный? — сонно поинтересовалась. Сама я ощущала, что не в силах поднять сейчас и собственных ресниц.

— Да. Ночевать будем не здесь, — бархатно прозвучал около уха голос Таора. Закутанная только в наспех сброшенное с кровати покрывало, я согласно приникла к мужской груди. Мне уже было все равно, где ночевать. Огромный дом, скромная избушка... Какая разница? Лишь бы рядом с ним...

Таор куда-то шагал, я прикрыла глаза. Все равно ничего не видела — свечей мы не зажигали, да и где они? Я ворочала в голове мысль о том, что надо найти свечи и поменять постельное белье, когда ощутила, что кожу окутало ночной прохладой. Таор нес меня не в спальню.

— Куда ты идешь? — очнулась, осознав, что меня вынесли из дома. Таор даже не стал утруждать себя одеждой.

— В лес, — ответил по-мужски коротко.

— Лес? Зачем?

Комкая на груди покрывало, я приподняла голову, пытаясь осмотреться. Безрезультатно. Тьма уже давила на землю своим беспросветным телом, как я не напрягала зрение, рассмотреть в лесной чаще ничего не могла. Вокруг зашуршали, зашелестели ветки. Томное ожидание сменилось неуютной боязнью. Каждую секунду мерещилось, что в лицо наотмашь прилетит пощёчина от низкой лапы ели. Или хуже — острый сук злой ветви сразу воткнется в глаз. В обнаженной бездне темноты преградой между мною и моими страхами был только Таор. Я вцепилась в его шею, уже не представляя хоть сколько нибудь приятной ночи.

— Ты думаешь, что ночь страшна, но именно она истинна, — заговорил. — Это день — обман. День только кажется тебе безопасным, но разве днём тебя не может загрызть зверь? Или днём ты не можешь упасть в яму? День освещает все и скрывает те же опасности.

Он поглаживал меня большим пальцем по бедру, пока говорил.

— Все равно боюсь... — пожаловалась. — Я ничего не вижу. Мне здесь не нравится. Пойдем домой... Пожалуйста.

Шага Таор не сбавил.

— Лес — это дом, Аса. А ночь — время Волков, — ровно ответил.

— Я же не Волк... — возразила.

— Не Волк, — согласился. — Я — Волк, — голос Таора был серьёзен. Он опустил меня на ноги, прислоняя к дереву. — А ты — Волчица.

Невесело усмехнулась, ежась от прикосновения прохладной земли к босым ногам.

— Я не...

— Волчица, — уверенно повторил он. — Ты родилась без Силы, ты очень похожа на человека, но родилась у Волков, Аса. Ты не теряешься в лесу, говоришь прямо, скалишь зубы, когда теряешь самообладание, не можешь иметь детей от людей. Твои аппетиты не меньше моих, а запах — как мой личный дурман. Тебя удочерила травница, но я знаю, кто твоя семья, чья ты сестра и дочь.

Дочь? Сестра? Волчица? Я издала смешок, который был больше похож на стон.

— Я не шучу, Аса.

— Ты уверен? — недоверчиво уточнила. Я полагала, что Таор все ещё может в любую минуту рассмеяться и сказать, что разыграл меня.

— Да.

Серьезный голос не оставлял шанса на шутку. У меня пропал дар речи и перехватило дыхание, словно бы известие выбило воздух из лёгких.

Таор стоял, тесно припирая меня к дереву своей каменной грудью. Я видела как в кромешной мраке светятся его глаза. Смотрела, не ощущая ни страха, ни восторга.

«Волчица... Какая же я Волчица? Я же...»

Вспышкой в памяти мелькнули воспоминания.

«Аса, не скалься, — строго говорит мама. — Так только Волки делают, увидят, что ты скалишься и заберут».

Я стараюсь не скалиться, я боюсь Волков.

Мама режет мясо. Меня странно манит лежащий на доске красный кусочек. Рот наполняет слюна. Я не хочу вареное, я кружу вокруг, тянусь попробовать, но мама шлёпает меня по руке.

«Никогда не ешь сырое! Внутри тебя заведутся черви!»

Хочу, но не ем. Я не хочу червей.

Я почти не болею. Бегаю лучше всех, даже лучше мальчишек. Я часто одна, потому что люди инстинктивно избегают меня, будто бы я не из них, и они это не знают, но чувствуют...

Не человек?

У меня тысяча вопросов. Почему, как я оказалась у людей? Кто мои родители? Я — великородная? Что значит «бессильная»? Сколько их? Что делать теперь?

Но один вопрос озарением перебивает все остальные.

— Значит, я могу иметь детей? — прорезался мой голос.

— Думаю, да. От меня сможешь.

— А ты же не...

— Если появятся — я не против.

Я опять замолчала. Таор опёрся рукой над головой, придавливая меня всем телом. Бедром твёрдо прижимался к бедру, животом к животу.

Мы оба не говорили ни слова.

Лес шумел кронами деревьев, хлопая листьями как в ладоши, беспрестанно трещали и возились в траве сверчки. Дерево врезалось мне в спину шершавой корой.

Мы стояли.

Известие слишком потрясло меня, чтобы я понимала как реагировать. Я не знала, что сказать, что сделать, не могла проронить ни слова, не могла даже пошевелиться.

— Волки проходят инициацию ночью, — после нескольких минут молчания заговорил Таор, нависая надо мной. Я слышала, что он дышит чаще, чем обычно. — Той первой ночью мы ловим добычу. Свежая кровь пробуждает нашу кровь. Хочу, чтобы ты попробовала.

— Хорошо... — растерянно прорезался мой голос. Это шепот, но как же сложно оказалось выдавить даже его.

— Подожди тут. Я скоро.

Отодвинувшись, Таор тут же исчез во тьме.

Накатившая вместо него ночь, уже свободно коснулась кожи. Я поежилась. Страх я старалась сглотнуть, знала, что Таор рядом, он слышит, он вернётся, но страх все равно стоял в горле, мешая дышать, заставляя задыхаться и покрываться липким холодным потом. Как можно тонуть в воздухе ночи?

Лес зловеще шевелился над головой, вокруг меня. Черные столбы деревьев угрожающе сомкнулись, окружая и обступая. Ловя воздух открытым ртом, я вжалась спиной в ствол дерева, цепляясь пальцами за жёсткую кору и съежилась, сползая вниз. Кошмар сбывался наяву.