Будни имперских диверсантов (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

Пристреляться как следует мы не успели. Бегом преодолев опасную территорию, противник оказался в безопасности под стенами. Ну, в относительной безопасности. Снаряды можно ведь не только метать, а и просто сбрасывать на головы штурмующим, чем мы и занялись, как только враг приблизился на достаточное расстояние. Думаю, до штурма дело так бы и не дошло – очень уж хорошо мы держались. От обстрела со стороны нас защищали зубцы стен, да и был он не так, чтобы очень массированным. В темноте сильно много не постреляешь. В общем, полагаю еще несколько минут, и они стали бы отступать – это стало ясно после того, как один из снарядов разбился о незащищенный щитами таран. Лестниц противник не заготовил, так что смысл класть солдат под стенами после потери бревна полностью терялся. Они бы отошли, чтобы перегруппироваться, заготовить лестницы и новый таран, и повторили бы попытку после рассвета. Но не успели. Дромехай приказал нежити атаковать.

Ворота для вылазки открывать не понадобилось. Зачем, если Свенсон вполне определенно пообещал: прыжок с семиметровой стены для его созданий не то что проблем со здоровьем, даже трудностей не представляет. Надо полагать нападающие были изрядно удивлены в первый момент, когда как им показалось, защитники вдруг сошли с ума и решили устроить акт массового самоубийства. Еще сильнее они удивились, когда свежеиспеченные покойники, не тратя времени на то, чтобы встать, прямо так, на четвереньках и с внушительной скоростью рванули навстречу наступающим порядкам нападающих. Ну а дальше солдатам стало некогда удивляться, потому что их начали убивать, не очень-то обращая внимания на сопротивление. Немертвые ударили незамысловато, в центр строя. Те, кто хорошо видел в темноте мог наблюдать, как солдаты валятся под ноги тварям Свенсона один за другим. Собственно, строй перестал существовать уже через несколько секунд, драка превратилась в свалку, отчего потери противника только увеличились.

Понятно, что ни о каком штурме речь больше не шла. Нежить очень быстро добралась до командования терции, отчего оно быстро потеряло статус командования, как и жизнь. После этого организованное сопротивление прекратилось совсем, и противник начал просто разбегаться.

- Все, бегом, бегом, на выход! – прорычал Дромехай, сам, похоже, изрядно удивленный результатами вылазки.

За ворота крепости я выбежал одним из первых, и все равно поучаствовать в драке никак не успевал. Противник уже разбегался, не получившие других приказов немертвые отступающих не преследовали. Этого и не требовалось – сейчас важнее было заняться пленными.

Заниматься истощенными, испуганными и ничего не понимающими детьми – то еще удовольствие. Если учесть, что разобраться и хоть как-то организовать их нужно до того, как противник очухается, то задача и вовсе превращается в кошмар. Однако, как бы ни не хотелось, что-то делать все равно придется. Для начала, решил подойти поближе и получше рассмотреть состояние пленных. Вместе со мной отправились леди Игульфрид и Ханыга – остальные остались руководить окончательной зачисткой альянсовцев и сбором трофеев. Наше приближение не осталось незамеченным – те, кто находился ближе к нашей стороне загона теперь стояли и пристально вглядывались в темноту, следя за нашим приближением.

- Дяденька, вы ведь наши, имперские? – с надеждой спросила какая-то девчонка, когда мы приблизились.

- Имперские, - кивнул я.

Лицо девчонки осветилось радостью, а потом она попросила:

- Вас ведь мало, да? Они вернутся? Тогда вы нас убейте, пожалуйста, ладно?

От последней фразы стало не по себе, а когда я увидел на лицах других детей надежду… Они действительно хотели, чтобы мы их прикончили.

- Никто вас убивать не будет, - решительно вмешалась леди Игульфрид. – Мы вас отсюда выведем, всех. Только приготовьтесь, что будет непросто. Все-таки нас и правда маловато. Идти придется быстро и далеко.

- Ничего, мы потерпим, - решительно кивнула девочка. – Будем слушаться.

- Тогда давайте пока выведем вас из загона. Только не разбредайтесь, хорошо?

Удивительно, но дети вели себя совсем не как дети. Никто не плакал, не пытался убежать. Они даже ухитрились как-то организоваться самостоятельно, так что даже выходили быстро, без толчеи, малыми группами по пятьдесят – сто разумных, у каждой из которых был свой предводитель. Чаще всего кто-то из взрослых, или хотя бы подростков, но порой встречались группы, где распоряжения отдавали совсем маленькие дети лет десяти. Самых маленьких и тех, кто обессилел больше других, выносили на руках. Зрелище выглядело крайне угнетающим – дети себя так обычно не ведут. И в то же время, такое послушание и собранность внушали некоторую надежду, что нам все-таки удастся довести всю эту толпу до своих. Если повезет.

Леди Игульфрид тут же устроила опрос, пытаясь выяснить, кто нуждается в срочной помощи, предварительно велев нам с Ханыгой организовать питание для пленных. Слава богам, запасов в лагере противника оказалось достаточно – хватило накормить всех, и осталось провизии еще примерно на неделю. В недалеком будущем сложности с провизией грозили вылиться в серьезную проблему: по самым оптимистичным подсчетам, до своих нам добираться не меньше десяти дней, с такой-то скоростью, какую могли развить изможденные дети. Однако пока об этом можно не беспокоиться. Остаток ночи ушел на то, чтобы раздать всем пищу – о горячем обеде речи не шло, на такое просто нет времени. Каждому досталось по куску хлеба, небольшому кусочку солонины, да по плошке воды. Но дети и тому были безумно рады. Я заметил, что некоторые из тех, кто постарше, припрятывали часть пайка про запас. Мне уже доводилось такое видеть раньше, среди тех, кто давно голодает. Чрезвычайно трепетное, граничащее с безумием почтение к еде.

Следующее, что нужно было сделать, чтобы хоть немного ускорить передвижение – это найти транспорт. Телеги в лагере тоже нашлись, но мало. И ладно бы это, так еще тягловых животных почти не было, даже для того, чтобы впрячь их в тот транспорт, что нашелся. Тут помогли пауки. Даже Свенсона, похоже, проняло, так что он без лишних споров согласился уговорить тех из арахнов, что остался без наездника, впрячься в телеги. Остальные восьминогие тоже не остались в стороне – на них так же усадили детей. Только пара десятков остались свободными – на них ребята будут ходить в разведку, чтобы заранее предупредить о появлении противника. Хотели еще немертвых привлечь, но оставили эту идею. Форма тела у них неподходящая. Хотя вообще-то ожидаемого ужаса твари у детей не вызывали, видимо сил на это просто не было. Все удовлетворились объяснениями, что это наши, «хорошие» немертвые. И все равно, как бы мы не старались, большей части пленников предстояло идти на своих двоих.

Отправились мы через два часа после рассвета, и это просто невероятный результат для такой огромной массы разумных. Двигаться старались как можно быстрее, пытались организовать посменный отдых на телегах, чтобы хоть немного ускорить передвижение. Несмотря на ухищрения, скорость оставляла желать лучшего. По моим ощущениям за час продвигались километра на четыре. Это очень быстро в таких условиях, но все равно недостаточно. Я кожей чувствовал, что нас ждут неприятности. И они, конечно, не замедлили появиться. Уже на следующий день стало понятно, что сведения о разгроме возле ущелья противник получил.

Первое столкновение с противником выпало на долю разведки. Точнее не столкновение даже, просто наши всадники заметили наблюдающих на нами гвардейцев дивных. Попытка догнать ни к чему не привела, а отдаляться слишком сильно парни не опасались. Зато стало понятно, что о нас уже знают, и уже очень скоро попытаются остановить.

- Вот что, надо бы нам тоже на разведку сгонять, - решил шеф. – Втроем пойдем, незаметно. Надо понять. Что именно нам угрожает, и как скоро ждать нападения.

Собственно, эта же мысль пришла в голову не только начальнику. Ехать решили втроем – я, шеф, и Ханыга. Леди Игульфрид легко позволила уговорить себя остаться – слишком много больных, истощенных детей было рядом, так что чувство долга перевесило желание проследить, чтобы мы куда-нибудь не вляпались. Удивительно то, что и крысодлак вместе со своей немертвой подружкой решили остаться. Хотя нет, ничего удивительного. Думаю, зверюгам никогда в жизни еще не доводилось купаться в таком количестве восторгов и обожания, как сейчас. Детям было совершенно наплевать, что вид у обоих существ крайне хищный и угрожающий, а одно из них и вовсе неживое. Зверей тискали, гладили, пытались расцеловать, и даже подкормить сохраненными с завтрака кусочками хлеба. От последнего они отказывались. Леди Игульфрид очень умилялась от такого благородства, но я-то знаю, что оба просто предпочитают свежее мясо.