Инвестиго, затерянные в песках (СИ) - Рэд Илья

— Ты всё предусмотрел, — она погладила свою ладонь и сжала. — Нас тут никто не встретит.

— Да. Ты свободна, иди.

Кэтрин не сдержалась и бросилась на него в жажде расцарапать лицо, выколоть глаза, вырвать сердце, отрезать от этого человека куски мяса, пока он не испустит дух. Из оружия у неё были только ногти и хилые мышцы. Она расцарапала магу всё лицо, замахнулась кулаком и разбила губу, сломав себе пальцы на правой руке. От этого стало ещё обидней.

Она выдохлась раньше, чем что-то смогла сделать. В конце концов, левой рукой Кэтрин вцепилась в шею неподвижного художника и попыталась его придушить.

— Ненавижу… урод… — она поняла, что тому ни горячо, ни холодно и, обессилев, плюнула ему в лицо, а затем скатилась на траву.

Крижен вытерся, коснулся пальцами разбитой губы и растёр по ним кровь.

— Прощай, Кэтрин.

Ухватившись за оглобли, он развернул рикшу, чтобы уехать в порт, но его нагнала мстительная тирада.

— Ты не выберешься из империи, нет. Я тебе не дам. Я всё сделаю, чтобы тебя и твою малолетнюю суку поймали.

Маг обернулся на неё и выловил в темноте безумный взгляд аристократки со сбившимися на лоб волосами.

— Гильермо найдёт тебя, мы вместе тебя найдём, а его отец поможет. Куда бы ты ни забрался — империя поймает тебя, Крижен, не сомневайся. Каждый день твою дочурку будут сношать потные вонючие голюди, а ты на это смотреть. Я тебе веки вырежу, чтобы ты смотрел. Посадим вас в соседние камеры с прозрачной стеной. Не бойся, мы будем её лечить, она не помрёт сразу…

Крижен отвернулся, покрепче сжав руки на оглоблях. Отсюда уже виднелся порт. Пришвартованные корабли устало скрипели, их паруса были убраны, скоро они отойдут ко сну, и лишь на нескольких палубах горел свет из окна рубки. Через час он сядет в один из них и унесётся далеко в море. Всё, что тут произошло, забудется, как страшный сон.

— Зря ты открыла рот.

День спустя, море Ларго, международные нейтральные воды.

— Господин, господин, очнитесь! — раздался в тёмной каюте тревожный голос, а затем кашель.

Снаружи беспорядочно кричали, трещало дерево, сыпался град камней на палубу, а также кругом вился коварный удушающий дым.

— Где я? — спросил Гильермо, чувствуя сухость во рту, губы покрылись трещинами, и ими было больно шевелить.

— Идёмте со мной, мы вас спасём, тут небезопасно, — выкрикнул мужской голос и помог ему встать на ноги. — Мы морской рилганский патруль, держим эту зону под контролем, пригнитесь, пожалуйста, — голову инвестиго заботливо наклонили, и вскоре мужчины оказались наверху. — Меня зовут капитан Кляйн, давно вас взяли в плен?

— В плен? — ничего не понимая, Гильермо шатался с непривычки, везде валялись трупы, где-то добивали последнее сопротивление.

— Это работорговцы, вместе с вами мы нашли ещё десять пленников в трюме. Вы узнаёте кого-то из этих людей?

Судно еле держалось на плаву. Инвестиго создал шар воды и жадно отпил из него, прежде чем ответить на вопрос. В этот момент он заметил лежащего к нему спиной человека с белой шевелюрой. Убрав заклинание, он сделал пару шагов навстречу и толкнул ногой мёртвого. Тот перекатился на спину.

— Вот этого точно знаю, хотя… У него лицо оторвало, но это точно он, Крижен. Волосы и тело его. Что он тут делает?

Кляйн почесал лысеющую макушку.

— Мы сами бы хотели разобраться, вы не ранены?

— Нет, а почему вы спрашиваете? — повернулся к капитану Гильермо, а тот указал пальцем на ширинку.

— Что? Откуда кровь, это моя?

— Капитан Кляйн, надо уходить, — к ним подбежало два молодчика лет тридцати, оба с опознавательными рилганскими значками «Инвестиго» на груди.

— Я только вчера вернулся домой… Я… — Гильермо с опасением оттянул резинку штанов и выпучил глаза. — Что… Где он? — рука полезла в трусы, но ничего нащупала.

— С вами всё в порядке?

— Кто это сделал⁈

— Успокойтесь, мы вас доставим в Рилган и окажем помощь.

— Помощь? — фальцетом переспросил наместник. — Меня оскопили, какую помощь ты можешь предложить, рилганская дворняга⁈ Я вас рыбам скормлю, недоумки, вы у меня кровью умоетесь, вы…

— Потише, не у себя дома, — рука государственного инвестиго легла на плечо пленника, а с другого бока зашёл второй и предупредил.

— Без резких движений.

— Не надо так расстраиваться, жизнь на этом не заканчивается. Вот, прошу сюда, аккуратней, — попытался утешить Кляйн, а сам подал сигнал своим, чтобы топили бриг.

Как только они перебрались на военное судно, маги расстреляли корпус пиратского корабля. Захлёбываясь водой, он медленно опускался на дно, пока не оставил после себя одни лишь пенные круги.

Глава 24

Семья

Маналейский хребет, гнездовье Нгазир.

Ника решительно водила рукой по стене, портрет углëм был почти закончен, а позади топталась группа поддержки и всякие зеваки, обсуждая между собой работу.

Это было лицо вождя Нгазир четыре метра в высоту. Так еë впечатлил колоритом чивин-дедушка, что она не удержалась и выплеснула на стену свою фантазию.

Постаревшее, но не утратившее гордости, оно смотрело на тебя из-под кустистых бровей проникновенным взглядом. В нëм сила, в нëм печаль, в нëм доброта и мудрость. Длинный орлиный нос, тоненькие губы и многочисленные перья на щеках вместо бороды — всë это ещë больше добавляло сходство с птицей.

Она слышала, что у чивинов такое сравнение это комплимент и по эталонам мужской красоты вождь выиграл в лотерею. Плюс она сделала его тут намного свежее, чем в реальной жизни. Крижен всегда говорил, что людям не нравится смотреться в зеркало, они хотят видеть лучшую версию себя, а задача художника — дать им еë.

Она окончательно поняла, насколько тот прав, когда на её глазах лицо настоящего Нгазира помолодело. Вождь не отрывал взгляда от портрета, как будто заново проживая в голове ушедшие годы.

— Спасибо, дитя, ты помогла мне заглянуть в прошлое, — костлявая рука погладила девочку по голове. — Таким я и хочу запомниться. Ты, наверное, проголодалась? Да? Идëм со мной.

Ника выпросила себе свободный участок стены и около недели возилась с этим портретом, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Ей даже сколотили подмостки, чтобы рост не стеснял и можно было замахнуться на большой масштаб.

Нгазиру Ника сразу пришлась по душе, в последнее время они часто проводили время вместе. Он рассказывал ей легенды своего народа, объяснял его культуру и даже взял с собой на прогулку к самому пику горы. Оттуда она впервые и увидела скрытое могущество Маналейского хребта, насколько далеко он тянется за горизонт.

Их тогда сопровождала целая свита из воинов. Вокруг головы Ники создали воздушный пузырь, чтобы она не испытывала трудностей с дыханием, а вот дедушка Нгазир отказался от такого. Было жалко смотреть, как он мучается, но всё равно карабкается на вершину сам.

Сразу после отъезда Ли Праста гнездовье пришло в хаотичное движение. Все куда-то собирались, спешили, перевозили вещи из насиженных мест. Сильные мужчины улетали с ними к границе, потом возвращались и брали новый груз. Причём такое творилось не только с их горой. В небе то и дело проносились процессии из сотен чивинов-чужаков и все в сторону моря.

— А к-куда они со-собрались? — спросила она тогда вождя, показывая пальцем вверх.

— Тебе повезло увидеть великое переселение народов, дорогая. Смотри и запоминай. Надеюсь, когда-нибудь ты это нарисуешь.

— В-вы тоже с-скоро уй-уйдёте отсюда? — выдавила из себя Ника.

— Нет, мой дом здесь.

— Г-грустно, вы тут од-дин останет-тесь.

— Совсем нет, со мной будут мои предки, а это ого-го какая компания. Как заживём…

Вождь не участвовал в сборах, вместо него руководили другие чивины, а Нгазир тем временем по полдня посвящал себя неизвестному ей обряду. Краешком глаза она видела, как он складывал руки лодочкой и поливал своё лицо воздухом, как если бы это была вода. Белый газ струился у него из ладоней пеной и таял, стоило коснуться перьев.