Тактик 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

— Наша доля, как договаривались, — вставил свое слово скользкий Рваный Ух, потирая руки. — Золото Алатора, шахты, и те земли на юге, что вы нам обещали. Мы станем новыми лордами этих гор.

— Гхырру нужны союзники среди людей, — оскалился орк, — Для торговли и контроля предгорий. Каждому выгоден такой союз, кроме… краснолюдских ублюдков, которые живут тут не по праву. Гхырр Великий хочет видеть их всех мёртвыми. Каждого. Чтобы и памяти о них не осталось в этих горах. И тогда мы сможем спокойно жить и восстановить храм четырёх богов, сыновей Григгаса, которые благоволят нам и помогают в этой войне.

Вот ведь сучки хвойные… Продали гномов, продали меня.

Я, конечно, слышал про предательства и не раз, но меня так сильно предавали впервые.

Эйтри ловил каждое слово. Я слышал, как скрипят его зубы. Ещё немного, и он не выдержит и бросится на этих ублюдков, даже если это будет стоить ему жизни. Я положил руку ему на плечо, стараясь успокоить. Не время. Ещё не время.

«Ну что ж, господа предатели, — подумал я, глядя на самодовольные рожи бандитов. — Вы сделали свой ход. Теперь наша очередь. И я очень постараюсь, чтобы этот ход стал для вас последним».

* * *

И в этот самый момент, когда мы уже начали уползать, а я уже прикидывал, как нам незаметно отойти подальше и успеть предупредить Фольктрима, один из орочьих дозорных, стоявший на уступе чуть выше нас, резко повернул голову. Его взгляд впился прямо в то место, где мы прятались. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Этот урод что-то заметил. Движение? Блик света? Или просто звериное чутьё подсказало?

— Тревога! Чужие! Там! — заорал он, указывая на нас своим кривым ятаганом.

И всё. Концерт окончен. Маски сброшены.

В следующую секунду вся пещера ожила. Тысячи орков, как потревоженные шершни, задвигались, зарычали, хватаясь за оружие. Десятки глаз уставились в нашу сторону.

— Твою-то мать, — прошипел я, проверяя легко ли достаётся короткий меч и заряжен ли наручный арбалет. Адреналин ударил в голову, прогоняя остатки страха и оставляя только холодную, звенящую ярость.

Если они доберутся до вентиляционного хода, нам карачун.

Эйтри замер, пытаясь срастись с камнем. Его лицо было искажено гримасой берсерка. Он был готов умереть, но забрать с собой как можно больше этих клыкастых тварей. И, возможно, пару-тройку предателей-людей в придачу.

— Девять гномов и человек против десяти тысяч орков, — криво усмехнулся я, оценивая наши шансы. — Неплохое соотношение. Почти как в моих любимых играх на максимальной сложности.

Ситуация казалась абсолютно безвыходной. Бежать было поздно и некуда. Предупредить Фольктрима через амулет Фрора мы бы уже не успели, над амулетом не покамлаешь, обстановка неподходящая.

Сражаться — чистое самоубийство. Но сдаваться этим ублюдкам… нет, такой опции в моём меню никогда не было.

— Рос… Что насчёт твоих гениальных идей? — Эйтри посмотрел на меня. В его глазах не было страха. Только отчаянная решимость и вопрос Чернышевского «Что делать?».

Я огляделся. Орки уже вовсю карабкались по стенке пещеры. Кто-то из вождей верещал на орочьем: «Берите живым, сдёрнем кожу и расспросим!».

И тут, как вспышка молнии, как озарение, пришло решение. Рискованное. Самоубийственное. Но, возможно, единственное, которое давало нам хоть какой-то шанс. Не на спасение. На месть. И, может быть, на то, чтобы эта ловушка захлопнулась не так, как они планировали.

— Нам не убежать далеко, Эйтри, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя сердце колотилось, как сумасшедшее. — И предупредить наших мы уже не успеем. Значит… — я обвел взглядом всю эту копошащуюся, предвкушающую кровь массу орков, их хитроумные засады, их командиров, самодовольных предателей. — Значит, будем импровизировать. Если это ловушка для короля, так пусть она, мать её, станет ловушкой для них самих!

В моей голове уже начал складываться новый план. Дерзкий и, скорее всего, смертельный для нас. Но если уж подыхать, то с музыкой. И прихватив с собой на тот свет как можно больше этих тварей.

…

Мы драпали по тесным вентиляционным туннелям, а нам на пятки наступали орки.

Эйтри выстрелил наручным арбалетом, орк упал, за ним ещё один и третий. Втроём они на какое-то время закупорили проход, что давало нам несколько драгоценных секунд.

— Что ты задумал, Рос? — голос Эйтри был хриплым, но твёрдым. Он уже привык к моим безумным идеям, которые, как ни странно, иногда работали.

— Они ждут армию Фольктрима, — быстро заговорил я, сохраняя темп «тактического отступления», — Значит, тут их собралось много. Масштабная ловушка. Значит, мы должны сделать так, чтобы им тут стало… неуютно. Очень неуютно. Чтобы им было нечем дышать и некуда бежать!

Мы добрались до основного отряда, который от звуков орочьих воплей был уже наготове.

Я кивнул одному из гномов, который тащил за спиной объёмистый, туго набитый мешок.

— Доставайте! То, что мы тащили от алхимиков.

Глава 28

Пришел, увидел, наследил

Гном, крякнув, развязал мешок, и на каменный пол с глухим стуком стали глиняные горшки, тщательно запечатанные воском, и несколько толстостенных стеклянных бутылок с мутной, желтоватой жидкостью. Боеприпасы для моей маленькой, грязной войны.

После той истории с троллями я посчитал, что без коктейля Молотова воевать грустно и не интересно.

Кроме того, опыт истории с Эриком показал, что нечестные приёмы могут здорово выручить. До такой степени, что забываешь о честности ведения войны.

Путем нескольких опытов я с алхимиками добился устойчивого состава.

Бородатые алхимики, привыкшие варить целебные снадобья или, в лучшем случае, что-то для полировки драгоценных камней, смотрели на меня, как на полного идиота.

— Смесь смолы, серы и… толчёного угля? В глиняных горшках? А это зачем, сын человеческий? Для отпугивания пещерных блох?

А когда я попросил ещё и что-то, что будет давать много едкого дыма, они и вовсе покрутили пальцем у виска.

— Бессмысленное расходование ценных ингредиентов! — ворчал главный алхимик, но приказ короля Фольктрима, подкреплённый моим прозвищем «Избранник Дикаиса», сделал своё дело. Они всё изготовили, хоть и с явным неодобрением. И вот теперь эти «бессмысленные» игрушки были нашим последним шансом.

— Мы подпалим им хвосты! — объявил я, глядя в изумлённые, но уже загорающиеся пониманием глаза Эйтри. — Создадим столько дыма, чтобы они тут либо задохнулись к такой-то матери, либо в панике передавили друг друга, пытаясь выбраться! Нам нужно только правильно направить потоки.

— Поток тут и так… Мы же у вентиляционных шахт, — подал голос один из гномов, явно рудокоп. — Но вообще это чистое самоубийство, если уж называть вещи своими именами. Мы в замкнутом пространстве, зажигать огонь прямо внутри него — это как прыгать со скалы в горную речку.

— Зато мы подпалим и их. Есть тут чему гореть, кроме нашей ненависти? — возразил я.

Эйтри несколько секунд молча смотрел на меня, потом на горшки и бутылки, потом снова на меня. В его глазах отражался весь спектр эмоций: от шока и неверия до мрачной решимости. Он знал, что я не шучу. И он знал, что я, скорее всего, прав.

— Дым… — пробормотал он, и в его голосе прорезались знакомые нотки вождя, принимающего тяжёлое решение. — Мы знаем, как работать с огнём и дымом в подземельях. Это у гномов в крови. Хорошо, Рос. Чего ты хочешь?

Надежда, даже самая призрачная, даже такая безумная, как эта, способна творить чудеса. Гномы, ещё минуту назад готовые к последнему, безнадёжному бою, оживились. В их глазах вместо обречённости появился злой, хищный огонёк. Если уж помирать, то с фейерверком!