Меченный смертью. Том 3 (СИ) - Юрич Валерий

Я вошел в холл и увидел, что Елена все еще там. Она сидела на том же диванчике, где я ее оставил, и что-то очень быстро набирала на экране смартфона. Я подошел к ней решительным шагом и сказал:

— Елена Сергеевна, прошу прощения, что прерываю, но дело не терпит отлагательств. Суть в том, что ваш поселок, Николаево, сейчас оцеплен. Пока что местными силами. Но сегодня ближе к ночи туда прибудет комиссия из столицы. Так вот, если вам нужно что-то еще забрать из дома, то сделать это нужно сейчас и как можно скорее. Потом доступ в зону бедствия будет полностью перекрыт. И сколько времени это продлится, сказать пока никто не может.

Елена растерянно посмотрела на меня, потом суетливо вскочила с дивана и взволнованно спросила:

— Что же делать? Мне и ехать-то не на чем…

— Поедем на нашей машине. Прямо сейчас. Вы готовы?

— Да, конечно… А как же Машенька с Лизой?

— О них позаботятся, не переживайте. К тому же у нас здесь есть связь. В любое время по дороге вы сможете с ними созвониться.

— Хорошо. Я готова, — быстро ответила Елена.

— Виктор Петрович, подготовьте пикап. Пулемет зачехлить. Поедем втроем. Подгоните к парадному входу. У вас есть максимум пятнадцать минут, справитесь?

— Через десять минут машина будет, — коротко ответил Ярцев и поспешно вышел на улицу.

— Александр Николаевич, а как же ужин? — несмело спросил управляющий, который находился здесь же. — Всё уже на столе.

Я мысленно обругал себя, что приказал через Гаврилова подавать на стол. Но делать было нечего. Чтобы не расстраивать Марфу Васильевну, нужно непременно отведать ее чудных блюд. На полевых сборах академии я в свое время научился быстро принимать пищу без ущерба для организма и окружающих.

Быстро дойдя до столовой, я уселся за стол и начал остервенело поглощать еду, пытаясь при этом сохранить хотя бы некоторую видимость цивилизованного человека. Хорошо, что свидетелем всей этой гастрономической вакханалии был только Тимофей Федорович.

Когда я уже почти закончил, в столовую неожиданно ворвалась Ольга. Она последнюю неделю не вылезала с лесопилки, считая своим долгом возродить и развить бывший бизнес одной из своих подруг. Со вдовой прошлого хозяина предприятия она сдружилась очень крепко. И сейчас, вернувшись из Трофимово и, по всей видимости, узнав про мои утренние приключения, она кинулась проверять, все ли со мной в порядке.

Я так и застыл с куском вишневого пирога во рту, когда заметил весьма обеспокоенный взгляд Ольги Дмитриевны. Через миг, когда она увидела, что со мной все в порядке, беспокойство в ее взгляде сменилось негодованием.

— Ваше сиятельство, — дрожащим голосом начала она, — ну как же так? Ну почему? Вы же… — Она говорила сбивчиво и невпопад. — На вас же на одном все здесь держится. Как вы можете так себя не беречь? — Она вдруг раздраженно топнула ножкой, резко развернулась и стремительно выбежала из столовой, громко хлопнув дверью.

Я так и застыл с пирогом во рту, непонимающе глядя на закрывшуюся за Ольгой дверь. Потом я переглянулся с Тимофеем Федоровичем, у которого вид был не менее растерянный. Придя в себя, я удивленно пожал плечами, дожевал пирог и, отбросив лишние ненужные переживания, поспешил к выходу из особняка.

Разбираться, что на этот раз творится в душе у Ольги, времени совсем не было. Нужно было спешить в Николаево. Когда я вышел, у дверей уже стоял заведенный пикап. В кабине сидели Ярцев и Елена Сергеевна. Ждали только меня. Я быстро запрыгнул в машину, и пикап рванул с места, разметав колесами щебень на подъездной дорожке.

Когда мы выехали за пределы усадьбы, Ярцев повернул на меня довольное лицо и сказал:

— Ваше сиятельство, мне только что сообщили, что нам удалось выручить тридцать одну тысячу за огненного беркута.

Это была весьма впечатляющая сумма и очень радостная новость.

— Отлично, Виктор Петрович! Этих денег должно хватить на то, чтобы наша шахта вышла на требующиеся Филатовым объемы. Мы завтра же начнем работы по ее дальнейшему восстановлению.

Чтобы не откладывать в долгий ящик, я набрал директора шахты и сообщил, что деньги на счету появились и можно запускать следующий этап модернизации.

Эта новость стала настолько неожиданной для моего собеседника, что тот на миг потерял дар речи. Когда директор отошел от первого шока, мы с ним договорились, что в течение двух недель надо постараться завершить основной фронт работ и к исходу третьей недели выйти на новые объемы. К концу месяца мне позарез было нужно отвезти Филатовым повышенный объем этериума.

Когда я повесил трубку, настроение у меня было на высоте. Ярцев временами довольно на меня поглядывал. Похоже, ему было весьма приятно принести мне добрую весть.

По дороге к Николаево я предупредил Елену Сергеевну, что, скорее всего, у нее сегодня будут брать показания по поводу всего произошедшего. И при этом очень ее просил, чтобы она не упоминала про наши с Виктором Петровичем весьма грубые методы эвакуации ее семьи.

— Что вы, ваше сиятельство! Ну как можно? Вы столько для нас сделали. Жизнь нам спасли. Я уж все расскажу, как надо, можете не переживать, — горячо ответила Елена, убедительно кивая головой.

Приятно было чувствовать такой позитивный настрой у женщины, которая всего несколько часов назад влепила мне гневную пощечину. Это настраивало меня на мысль, что она уже готова согласиться на переезд в мой надел и ждет только решения своего мужа.

— Кстати, Елена Сергеевна, а когда вернется ваш муж? Мне бы очень хотелось с ним пообщаться. Я бы хотел предложить ему работу, вполне серьезную и высокооплачиваемую. И это, к слову говоря, позволит ему чаще бывать дома. — Я увидел, как после этих слов в глазах Елены зажегся огонек надежды.

— Он, как узнал про случившееся, сразу помчался обратно, — взволнованно ответила она. — Обещал, что завтра в первой половине дня будет.

— Отлично! Тогда сообщите ему, пусть приезжает прямо ко мне в усадьбу. А потом вместе поедем в Трофимово смотреть ваш дом. И я очень надеюсь, что вы все-таки решите у нас остаться, — с улыбкой ответил я.

Мы еще немного поговорили о всяких мелочах, но разговор быстро сошел на нет. Было заметно, что Елена очень переживает по поводу предстоящего визита в разрушенный поселок.

Перед въездом в соседний надел Виктор Петрович притормозил, покопался в одной из ячеек своего разгрузочного жилета и протянул мне небольшой черный пакетик. Внутри позвякивало что-то небольшое и металлическое.

— Я думаю, это скоро может вам пригодиться, ваше сиятельство, — сказал он, многозначительно подняв брови.

Я заглянул внутрь и, увидев содержимое, еще раз поразился предусмотрительности Ярцева. Он немного пояснил мне предназначение одной из вещиц, находящихся в пакете, а также рассказал их предысторию. Когда он закончил, я удивленно глянул на него и сказал:

— Благодарю вас, Виктор Петрович. Я, если честно, даже не подумал об этом.

На КПП перед Николаево мы прибыли примерно через полтора часа. Нас там уже ждали. Хмурый боец просканировал мой перстень и оповестил кого-то по рации о нашем прибытии. Через пять минут к пункту пропуска подъехал черный бронированный внедорожник. Его тонированное окно приоткрылось, и я увидел в глубине салона уставшее лицо Соловьева. Он многозначительно мне кивнул, а затем его машина развернулась и медленно поехала прочь.

— Следуйте за ними, ваше сиятельство, — глухо произнес боец, указывая на машину оперативника.

Мы отъехали примерно на километр и остановились на небольшом пятачке недалеко от заправки. Дверь внедорожника открылась и Соловьев, выбравшись наружу, зашагал к нашему пикапу. Я быстро выскочил из машины и тоже пошел к нему навстречу.

— Добрый вечер, Александр Николаевич. Как ваши головные боли? — участливо спросил Иван Федорович.

Не знаю, чего именно хотел добиться Соловьев этим вопросом, но мне сразу стало ясно, что он зацепился за прошлый инцидент с моим шрамом. А значит с опером надо быть предельно осторожным. Такой будет копать до тех пор, пока не найдет абсолютно удовлетворяющий его ответ.