Меченный смертью. Том 3 (СИ) - Юрич Валерий

Соловьев задумчиво вертел флешку в руке, поглядывая на жетоны. Мне казалось, что он искал явные нестыковки и пробелы в моих показаниях. Но, видимо, так их и не обнаружив, он криво усмехнулся, убрал все улики в прозрачные зип-лок пакеты и передал их напарнику.

— Вы предоставили очень ценную информацию, Александр Николаевич. — Соловьев прошелся по мне пристальным взглядом. — Жаль только, что вы не сделали этого сразу. Этим вы могли бы сэкономить мне кучу времени.

— Я хотел передать их лично, не разглашая информацию по телефону. У меня есть подозрение, что у графа Волкова во многих местах этой области приграничья есть глаза и уши, — пояснил я.

Соловьев понимающе кивнул.

— Что ж, Александр Николаевич, не смею вас больше задерживать. Благодарю за сотрудничество. Пригласите ко мне вашего телохранителя Ярцева, а после него мадам… эм, — Соловьев немного покопался у себя в бумагах, — Белозерову. Да. А после можете ехать. У вас на сборы вещей будет что-то около часа. Прошу вас не затягивать с этим.

Я попрощался с Соловьевым и вернулся в пикап. Пока допрашивали Ярцева, я немного проинструктировал Елену Сергеевну по поводу ответов на вопросы следователя. Видно было, что женщина волнуется. Я, как мог, успокоил ее:

— Нет ничего проще, чем говорить правду. Просто рассказывайте, что вы видели. А насчет эвакуации… Скажите, что были в панике и ничего толком вспомнить не можете. Опишите в деталях ту ужасную картину с мантикорой. Настаивайте, что только это и отложилось в голове. Следователь быстро от вас отстанет.

Я понимал, что при острой нехватке времени воспользоваться неустойчивым эмоциональным состоянием Елены Сергеевны у Соловьева вряд ли получится. Да и спрашивать он будет, как мне кажется, в основном про эпизоды с нападением беркута и битву тигра с волком. Детали эвакуации семейства Белозеровых его мало интересовали. Это я отчетливо понял еще во время своего допроса.

Когда Соловьев закончил со снятием показаний, он принес нам распечатанные протоколы допросов на подпись. Когда и с этой формальностью было покончено, мы, наконец-то, тронулись в путь.

Подъезжая к Николаево, мы увидели, что весь поселок укрыт огромным, непроницаемым для глаз куполом. У большого портала, служившего воротами в населенный пункт, дежурило двое солдат и один боевой маг.

Я показал временный пропуск, выданный Соловьевым. После этого по вполне стандартной процедуре у нас забрали оружие и телефоны, а затем без каких-либо вопросов пропустили внутрь.

Когда Елена Сергеевна увидела, во что превратилось место, которое она на протяжении многих лет считала своим домом, из груди ее вырвался скорбный стон. Она отчаянно замотала головой и прижала ладошку к дрожащим губам. Было похоже, что она не может до конца поверить в увиденное.

На самом въезде в поселок, с его северо-восточной стороны, стояли еще более-менее целые дома. Но впереди, через несколько кварталов, начиналась зона апокалиптического бедствия: сожженные дома, многие из которых еще дымились, покореженные остовы автомобилей и вырванные с корнями деревья с опаленными стволами.

Людей нигде не было видно. Было похоже, что всех жителей эвакуировали в некую закрытую зону на большой земле. Это было обычной практикой спецслужб, чтобы не дать плохим новостям распространиться и вызвать панику среди населения.

Через какое-то время информацию начнут подавать маленькими порциями, умалчивая о некоторых деталях и, наоборот, делая акцент на других. Люди, не способные переварить за один присест всю чудовищность произошедшего, будут постепенно привыкать к дозированной информации и воспринимать ее более спокойно, без непродуманных панических действий.

Когда мы подъехали к дому Елены, та выскочила из автомобиля и замерла, глядя на то, что осталось от ее прежней, в чем-то вполне даже сносной, жизни. Постояв немного на пороге, она медленно вошла в дом.

Ярцев тем временем, воровато оглянувшись, быстро схватил брошенный им в спешке штурмовой таран и спрятал его в кузове пикапа. После этого мы с ним вошли в дом и сразу увидели Елену, которая нервно ходила по комнатам. Она была, по всей видимости, на грани истерики.

Я подошел к ней и осторожно усадил ее на стул.

— Елена Сергеевна, послушайте меня очень внимательно. — Я говорил нарочито медленно и монотонно, глядя пристальным немигающим взглядом прямо в глаза собеседнице. — Сейчас очень важно слушать только мой голос. Он успокаивает, придает сил и уверенности. Вы можете просто сидеть и слушать, и не о чем больше не беспокоиться. Ваше дыхание успокаивается. Вот так. Вдох. Выдох. Сердце стучит ровнее с каждым вздохом… — Я продолжил говорить в том же духе, пока бедная женщина полностью не успокоилась.

Попросту говоря, я быстро провел с Еленой небольшой сеанс гипноза. А после того, как она достигла нужного мне состояния, приказал ей собирать вещи и не думать ни о чем постороннем.

В итоге, меньше чем за три четверти часа, все необходимое было погружено в кузов пикапа, и мы двинулись в обратный путь. На выезде из поселка, у портала, нас и содержимое пикапа тщательно просканировали и обыскали. Убедившись, что мы не вывозим ничего запрещенного, нам вернули наши вещи и наконец-то выпустили за пределы защитного купола.

Когда через полчаса мы въехали в мой надел, у меня вырвался вздох облегчения. Ярцев, сидевший за рулем, тоже заметно повеселел. Только полусонная Елена, до сих пор пребывающая в наведенном мной трансе, равнодушно смотрела сквозь лобовое стекло.

Я произнес заранее оговоренную во время инициации транса ключевую фразу и вернул Елену к действительности. Она потянулась, словно после сладкого сна, сонно зевнула и удивленно улыбнулась, оглядываясь по сторонам.

— Ой, кажется, я задремала. И видела такой хороший сон. Аж просыпаться не хотелось.

— Ну вот видите, как хорошо, — мягко произнес я, попытавшись изобразить искреннюю улыбку. — А мы уже почти приехали.

— Правда? — удивленно спросила Елена. — А как же вещи? Вроде бы я что-то собирала. Но ничего толком не помню. Все, словно в тумане.

— Мы все взяли, не переживайте. Вещи в кузове. Сейчас отвезем их ко мне в усадьбу, а завтра поедем смотреть ваш дом, — продолжая улыбаться, добавил я.

Таким вот нехитрым образом, использовав имеющиеся у меня с прошлой жизни навыки гипноза, мы смогли без особого труда провернуть операцию по вывозу из зоны бедствия вещей Елены.

Когда мы въехали на территорию усадьбы, на дворе стояла уже глубокая ночь. Ярцев проехал через аллею и направил машину к парадному входу особняка. Мы еще не успели остановиться, как дверь дома открылась, и из нее поспешно вышел широкоплечий незнакомец среднего роста с густой черной бородой и взъерошенной прической. Вслед за ним на крыльцо выбежали Маша и Лиза, Ленины дочки. Нам с Ярцевым сразу стало ясно, кто этот суровый мужчина с встревоженным взором темных глаз. Видимо, у Дмитрия получилось вернуться раньше намеченного срока.

Елена, едва мы остановились, выпрыгнула из кабины и помчалась к нему навстречу. Спрятавшись в его объятиях, она уронила ему голову на грудь и начала что-то торопливо рассказывать. Дмитрий осторожно гладил ее по черным волосам своей широкой ладонью и изредка бросал в мою сторону быстрые оценивающие взгляды.

Ярцев не решился оставить меня наедине с незнакомцем, поэтому вышел из пикапа вместе со мной и пошел к дверям особняка.

Мужчина ласково отстранил жену и, отвесив уважительный поклон, представился четким командирским голосом:

— Ваше сиятельство, Дмитрий Владимирович Белозеров, поручик в отставке.

Он внимательно посмотрел на меня. Было заметно, что мой юный возраст вводит его в небольшое недоумение. Похоже, что он представлял меня совсем по-другому.

— Благодарю вас, — продолжил он, — что приняли такое деятельное участие в спасении моей семьи. Можно ли с вами переговорить с глазу на глаз?

После этих слов мужа Елена как-то странно на него посмотрела, легонько обняла и поспешно что-то зашептала, умоляюще глядя ему в глаза.