Локки 6. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Однако тот же Козлов ещё на что-то рассчитывал. Он кусал нижнюю губу и закатывал глаза к небу, словно упрашивал всех богов помочь ему подставить меня.

— Вы знаете, что происходит? Шилов ввёл вас в курс дела? — сухо выдал барон Грехов, продолжая полосовать меня испытывающим взглядом дознавателя.

— Да, он сказал, что какая-то подлая мразь пытается испортить мою репутацию белого и пушистого борца с Хаосом.

Мои слова вызвали смешки среди зрителей, а от Рафаэля Игоревича донеслось глухое рассерженное рычание.

— Тогда вы понимаете, что я должен обыскать вас и задать несколько вопросов. В этом нет ничего позорного или порочащего репутацию. Обычная проверка, учитывая поступивший на вас донос, да и сложившуюся ситуацию, — проговорил комиссар ровным голосом.

— Понимаю, — кивнул я.

— Тогда прошу за мной, — произнёс Грехов и двинулся в сторону большой, просторной палатки с развевающимся на шпиле гербом империи.

Шилов потопал слева от меня, спутник Ангелины двинулся справа. А сама красотка принялась быстро собирать мои вещи в походный рюкзак, чтобы вернуть их обратно в повозку.

Зрители же потянулись за нами, словно им больше делать было нечего. Кто-то даже предложил устроить ставки — хаосит Громов или нет. Но его никто не поддержал, вызвав грустный вздох у незадачливого «букмекера», глянувшего, как я вошёл в просторную палатку с гербом.

В палатке мне пришлось раздеться до трусов. Я сделал это без всякого смущения. А чего мне стесняться?

Немолодой спутник Ангелины трижды проверил всю мою одежду. Да так усердно, что у него аж пот выступил на морщинистой физиономии. Но всё же он был вынужден отрицательно покачать головой, посмотрев на комиссара.

Тот кивнул и начал задавать мне вопросы. В основном его интересовало, почему меня иногда не могут разыскать. И после каждого вопроса от барона тянуло магией. Видать, он как-то мог определить — вру я или нет. Но мне всё равно удалось легко справиться со всеми его вопросами, хотя некоторые из них были довольно каверзными. Я просто жонглировал словами и порой подменял понятия, да еще и вел себя расслабленно, как человек, которому нечего скрывать. Но все же чувствовалось, что барон Грехов имеет гигантский опыт в разоблачении скрытых хаоситов и кто-то другой вряд ли бы сумел обмануть его.

Однако в итоге комиссар вздохнул и произнёс:

— Что ж, у меня к вам больше нет никаких вопросов. Вы можете быть свободны, Громов.

— А у меня к вам есть вопросы, — бросил я, восседая на стуле.

Шилов отреагировал на мои слова тем, что рефлекторно закрыл лицо руками, явно посчитав моё поведение довольно наглым.

— Слушаю, — проронил комиссар, не изменившись в лице.

— А что будет с чучелом, пытавшимся подставить меня? Он, она или оно останется безнаказанным? А что дальше? Всякий начнёт доносить на другого, если тот как-то обидел его? Нет, этого гада надо вычислить и наказать. Начните с Козлова. Просто поговорите с ним. Думаю, это небольшая цена за то, что мне пришлось здесь устраивать стриптиз.

Рафаэль Игоревич едва сдержал тяжёлый вздох. Но комиссар пропустил мимо ушей мою дерзость. Лишь кивнул и коротко сказал:

— Поговорю.

Я довольно улыбнулся и вышел из палатки, представ перед зрителями. Козлова среди них уже не было.

— Господа и дамы, я хочу искренне признаться, — мрачно начал я, пробежав взглядом по людям, начавшим подозревать самое страшное. — Я не хаосит. Извините, если кого-то разочаровал.

Весело подмигнув остолбеневшим смертным, я пошёл прочь. И только спустя пару секунд за моей спиной раздались неуверенные смешки.

Ну хоть у кого-то оказалось хорошее чувство юмора. Но, в общем-то, мне было плевать на это. Я был доволен собой. Прошёл проверку комиссара и уговорил его заняться Козловым. Отлично. И ведь барон Грехов, по словам Ангелины, не знает, что их служба жаждет завербовать меня. А потому комиссар воспринимал меня как своего обычного клиента, без какого-то пиетета. Посему вдвойне круто, что я так просто натравил его на Козлова.

На моих устах заиграла улыбка, и именно с ней на губах я прошёл мимо Ангелины, бросив на неё заговорщический взгляд. Она ответила лёгким кивком и миновала меня, одарив цветочным ароматом, идущим от её волос.

Красотка не вмешивалась в расследование комиссара и никому не говорила о бумаге с молитвой хаоситов, которую подбросили мне в походный рюкзак. Ангелина наблюдала за всеми со стороны, делая определённые выводы. Она, как настоящий профессионал, подозревала всех, но, по большей части, конечно, исчезнувшего Козлова.

— Громов! — вдруг громыхнул позади меня злой голос Шилова.

Я обернулся и увидел, как тот чуть ли не бегом мчится ко мне под удивлёнными взглядами солдат, уже начавших сворачивать лагерь. Заскрипели телеги и недовольно заржали лошади. А короткие, рубленые команды вспороли горячий пыльный воздух.

— Слушаю, Рафаэль Игоревич, — улыбнулся я мужчине, раздувающему крылья носа.

— Что ты устроил в палатке барона Грехова⁈ — прорычал он, схватив меня под локоть и потащив к лошадям. — Тебе нравится рисковать? Ты же ходишь по лезвию ножа! Ты представляешь, что мог сделать комиссар, если бы он оказался более обидчивым человеком⁈ Ты же вёл себя с ним непозволительно дерзко.

— Да-а? — картинно удивился я. — А мне показалось, что я выказал максимальное почтение с учётом сложившейся ситуации.

— Громов, — прошипел мужчина и погрозил мне смуглым пальцем. — Ты в армии, тут тебе не академия. Проявляй уважение к старшим офицерам, особенно такого калибра, как комиссар. Он же самого полковника Соболева может низложить, если заподозрит его в связях с Хаосом.

Я мысленно улыбнулся. Бедняга Шилов даже не догадывался, что я и многих богов-то не уважаю, а тут какие-то смертные, нацепившие на себя погоны и регалии.

Но вслух всё же я кротко сказал:

— Постараюсь смирить свой мятежный дух, Рафаэль Игоревич.

— Эх, ничего ты не смиришь, — тяжело вздохнул Шилов и махнул на меня рукой. — В разведку больше не поедешь. Останешься с полком. Комиссар сказал, что за тобой всё равно нужно приглядывать. Поедешь на повозке с Румянцевым.

— Приказ есть приказ, — изобразил я смирение.

Бывший тренер, ясен пень, не купился на моё лицедейство. Он сокрушённо покачал головой и ушёл к разведчикам.

А я тишком забрал свой кубок-портал и отыскал Румянцева. Он восседал на козлах повозки рядом со смуглым средних лет солдатом в широкополой шляпе. Простолюдин одной рукой держал поводья, а в другой сжимал сухарь, понемногу откусывая от него.

Я присоединился к ним, усевшись третьим на козлы.

Солдат сразу же тряхнул поводьями и крикнул четвёрке понурых лошадей:

— Но-о, пошли, родимые!

Кони послушно потащили за собой заскрипевшую повозку, чьи обитые железом узкие деревянные колёса оставляли в пыли хорошо заметный след.

Румянцев же принялся расспрашивать меня о проверке комиссара, попутно костеря Козлова, полностью уверенный в том, что он-то и набрехал на меня.

— И что ты теперь будешь делать? — спросил Доброслав, выслушав мой рассказ.

— Предоставлю дело профессионалу. Пусть комиссар разговаривает с Козловым, — сказал я, натянув на нижнюю часть лица шейный платок, а то копыта лошадей и едущие впереди телеги поднимали клубы пыли.

— Это правильно, — одобрил здоровяк и с облегчением выдохнул, словно опасался, что я пойду бить рожу Козлову. — Пусть барон Грехов разбирается. А то, знаешь ли, за самоуправство в армии можно легко попасть под трибунал, невзирая ни на какие заслуги. Правильно я говорю, Прохор?

Он ткнул локтем в плечо солдату, и тот едва не слетел с козел.

— Правильно, правильно, господин, — закивал тот, потирая ушибленное здоровяком место.

— Вот видишь, Громов, и Прохор тебе говорит, что правильно, а он уже десяток лет в армии.

— Ну, если уж такой авторитет, как Прохор говорит, то да, значит, верно я поступил.

Румянцев почуял иронию и улыбнулся глазами, после чего перевёл разговор на другую тему.