Я снова чувствовала себя его маленькой девочкой, которую он с любовью вел к новым горизонтам, словно искусный лекарь, зашивая разорванные крылья за моей спиной.
Спустя несколько месяцев я перестала одержимо просматривать социальные сети, отслеживая, куда мой бывший муж увез мою бывшую подругу, где они теперь наслаждаются жизнью и когда запланирована их свадьба.
Нет, отпустить их было не легко. Я бы солгала, сказав, что однажды утром проснулась и вдруг обрела былую силу. Но я старалась, как могла. Как отчаянный пловец, плывущий против безжалостного течения. Боролась с собой, упрямо продвигаясь вперед, и потому мне удалось вернуться к жизни. За это я благодарна моему отцу. Без него я, возможно, многого бы так и не поняла. Так бы и осталась в плену горя, блуждая в лабиринтах собственных страданий, словно призрак, обреченный вечно тосковать по забытой любви.
Внезапная мысль об отце всколыхнула в голове догадку.
Раз я оказалась в новом мире, и мой бывший муж как две капли воды похож на нынешнего… может ли быть так, что …
— Еще утром ты грозилась предать огню мое родовое поместье, а также испепелить меня и Алдею, если она в ближайшее время не покинет мой дом, а теперь твои речи кардинально изменились. — ах, вот что я грозилась сжечь дотла, — так скажи на милость, как я могу тебе верить?
Его голос дрожал от ярости, подобно грому готовому разразиться.
Взгляд, темный и проницательный, клинком пронзал меня насквозь, стремясь вырвать из моей души малейшую фальшь. Я чувствовала себя беззащитным кроликом перед хладнокровным удавом.
Игорь всегда читал меня, как открытую книгу, без всяких усилий. Вдруг и он тоже способен на это? Грубый обман был бы слишком очевиден, как жирное пятно на белоснежной скатерти, бросающееся в глаза своей неуместностью.
— Я много размышляла, — о жизни, — и сегодня я упала. — что было правдой, только поданной под другим соусом.
— Хочешь сказать, что упала не нарочно? — ироничная усмешка, полная сарказма, скользнула по его губам.
— Зачем намеренно калечить себя? В этом нет ни малейшего смысла. К чему сознательно причинять себе вред?
Его брови, изогнувшись в немом удивлении, поползли вверх. Он смотрел на меня так, будто я несла полную бессмыслицу.
Неужели мои прежние догадки верны, и хозяйка этого тела намеренно калечила себя? Не успела я расспросить служанку…
Надо будет впредь говорить более вдумчиво, иначе я могу выдать себя с потрохами.
— Я хочу сказать, что испугалась. Наверное, после падения у меня произошла переоценка ценностей. К тому же появилось необъяснимое чувство, будто… я проснулась совсем другим человеком. И сейчас я хочу оставить в прошлом все обиды и недомолвки. Я мечтаю начать новую главу своей жизни. Потому искренне прошу прощения, если ранее сегодня угрожала что-то или кого-то предать огню…
— Если? — в его голосе прозвучал немой вопрос, полный недоверия.
Вот же! Проговорилась.
А может, так даже к лучшему? Пусть принимает меня за неразумную дурочку. Главное, чтобы позволил спокойно уехать прочь из этого дома.
— После падения я не очень хорошо помню некоторые разговоры… У меня словно провалы в памяти, — стараясь казаться смущенной и растерянной, пробормотала я, избегая его взгляда.
— А, ну конечно, — он вновь криво усмехнулся, словно издеваясь, — Проще не помнить, Ванесса. Проще вычеркнуть все твои выходки из памяти, как дурной отвратительный кошмар.
— Вы вправе мне не верить. — ну а что еще я могу сказать в свое оправдание? — Но это чистая правда. Потому позвольте мне уехать в другое поместье, а вы с Алдеей живите в этом доме долго и счастливо, как в сказке.
Фух, произнесла и выдохнула с облегчением, будто сбросила с плеч тяжелый груз.
Но мой новоиспеченный муж не спешил с ответом. Он откинулся в кресле и недоверчиво уставился на меня, словно экспериментальная крыса, неожиданно обретшая дар речи, нарушила тщательно выстроенный сценарий профессора.
— Если ты что-то замышляешь, Ванесса, знай, что тебе же будет хуже. — наконец сказал он, и его слова прозвучали как ледяной приговор, скрытый за маской спокойствия.
Ну, можно сказать, мы договорились.
Глава 5. Тело и Магия
Обратно в свои покои я шла без сопровождения. Страх заблудиться пропал сам собой. Как я и предполагала, во мне пробуждалась незримая связь с памятью этого тела. Словно существовал некий тайный код, который я порой могла легко расшифровать.
Я не просто запомнила дорогу из комнаты к кабинету — в прошлой жизни построение маршрутов не было моей сильной стороной, — сейчас я ступала уверенно, точно зная, куда иду. Что-то открывалось внутреннему взору, подобно потайной двери, шуршало, будто перелистываемые страницы толстой книги чужой жизни, рассказывающей мне свою историю.
Вряд ли вся память Ванессы ограничивалась дорогой от кабинета мужа до ее покоев. Наверняка существовали способы увидеть все эти записи прошлого, но в тот момент попытки не приносили ничего кроме мучительной головной боли, сжимающей череп.
Один раз, когда я попыталась сосредоточиться, лодыжку обожгло невыносимым жаром, словно под кожей вспыхнуло адское пламя. Мне пришлось опереться о стену, а потом медленными шагами доползти до ближайшей кушетки.
Я заставила себя успокоиться. Сделала дыхательные упражнения, которым меня научил отец, и повторяя про себя: «Все хорошо, я жива и здорова. Все хорошо», — почувствовала, как боль отступает.
Обжигающий огонь в лодыжке утих, голова прояснилась, как безоблачное небо после бури. Я забеспокоилась: не исчезнет ли таинственная карта маршрута из моей памяти? Но, к счастью, она осталась на своем месте, как верный ориентир. И я почти торжествовала, вступая в свою комнату и закрывая за собой дверь.
Я чувствовала дикую усталость, проникающую в каждую клеточку моего тела, и голод. Возможно, именно поэтому мои попытки проникнуть в чужие воспоминания не увенчались успехом.
С мужем я вроде бы прояснила ситуацию. Можно было на мгновение позволить себе расслабиться. Забравшись на просторную кровать, я положила голову на мягкую, словно облако, подушку и уставилась в высокий потолок, расписанный причудливыми узорами.
Несмотря на усталость, меня распирало от любопытства. Неведомая сила тянула меня вперед. Тяготила жажда познать, как можно больше об этом новом мире, полном загадок. Но, видимо, сегодняшних открытий для моей психики было более чем достаточно.
Я почувствовала, как сон тянет меня в свои объятия, и понимала, что стоит лишь на миг прикрыть глаза, как я уже точно не смогу подняться до самого утра. Но прежде я мечтала принять освежающую ванную. Потому, собрав воедино остатки моральных и физических сил, я заставила себя подняться с кровати и направиться в ванную комнату.
Войдя в ванную, я с радостью отметила, что и отдельная ванна, и душевая кабинка похожи на земные, словно их создали по образу и подобию. Только вместо привычного крана и металлических ручек здесь были белоснежные, как мрамор, полированные камни, при легком нажатии на которые из потолка начинала струиться чистая вода.
Однако трудность заключалась в том, что в ванной комнате было темно, как в самой глубокой пещере, ведь здесь не было предусмотрено ни одного окна, через которые мог бы проникнуть хотя бы слабый луч света.
Мне не хотелось принимать душ с открытой дверью, выставляя себя на всеобщее обозрение, если бы кто-нибудь вдруг решил заглянуть в спальню, поэтому я оставила маленькую щель и кое-как справилась в этом полумраке, стараясь приспособиться к новым, непривычным условиям.
Пока я принимала душ, мои пальцы ощутили множество странных неровностей на новой коже. Пугающее предчувствие шипом немедленно вонзилось в душу, но я постаралась не поддаваться панике раньше времени. Решила не присматриваться к новому телу, отложила его изучение до тех пор, пока не выйду из ванной.
