Вернувшись к тексту, вы заметите, что стали относиться к настоящему моменту как к гораздо более важному и комфортному, но это первое, к чему нужно отнестись критически. Эта удовлетворенность собственной жизнью и моментом – ненужное ограничение, только начало возможностей человеческого разума. Есть так много того, что можно вообразить: перемены, увядание, ваш собственный неизбежный уход, эволюцию, движение и бренность. Однако каждый может найти утешение в том, что данное мгновение – здесь и сейчас – точно существует. Поэтому в контексте сиюминутного смысла текущий момент может оказаться комфортнее любого момента в будущем. Вас может поразить осознание того, как много всего изменится. Но это хорошо.
Вы, как обладатель разума, только что воспользовались способностью представить мир отдаленного будущего – таким, каким он будет через 100 лет. Скорее всего, сами вы тот мир не застанете. Способность представлять события, находящиеся далеко за рамками ближайшего будущего, – это, насколько известно, уникальное и чисто человеческое умение. Она лежит в основе нашего творчества и изобретательности, равно как и свойственного лишь нам осознания собственной хрупкости и недолговечности любой жизни. У нас много общего с другими обитателями Земли: стремление выжить, инстинктивная реакция «бей/беги» при встрече с опасностью, желание защищать собственное потомство (исключение из этого правила – некоторые животные, поедающие свой молодняк). Но мы уникальны. Мы – единственный вид, сознающий риск собственного вымирания. Видя экзистенциальную угрозу, стремясь отслеживать ее уровни и траекторию, а также испытывая глубокое беспокойство о судьбе далеких потомков, с которыми никогда не встретимся, мы делаем первый необходимый шаг к осознанию риска исчезновения нашего вида и стремимся его избежать. Вымирание перестает быть неизбежностью и переходит в категорию рисков, только если начать что-то предпринимать.
Отказ от нашей уникальной способности заботиться о выживании будущих поколений неизбежно приведет к утрате и уникальных особенностей всех прочих биологических видов. У каждого вида есть свои сильные стороны, но только наш вид может встать на защиту невероятного биоразнообразия Земли, а также жизни во Вселенной. Эта способность может продвинуться еще дальше – вплоть до сохранения той жизни, которую мы, несомненно, найдем за пределами Земли по мере распространения поисков на все более обширную часть Вселенной с ее бесчисленными солнцами. Если вы готовы утешаться лишь тем, что живете сами и не привыкли смотреть в будущее, то просто ограничиваете себя. Отпущенный нам век никогда не должен становиться тем пределом, на который мы заглядываем в будущее. Наша зона комфорта может и должна простираться за пределы ближайшего столетия. Способность каждого из нас задумываться о далеком, очень далеком будущем – это редкостный дар. Его непременно нужно сохранить, защитить и использовать до того, как он исчезнет навеки.
Замысел
Важно, что до настоящего времени наша способность планировать так далеко оставалась неосуществимой. Нынешняя эпоха в истории человечества отличается от предыдущих как по уровню, так и по типу. Сначала поговорим об уровне. Вплоть до конца XX в. у нас отсутствовали фундаментальные инструменты, позволяющие хотя бы приступить к артикуляции плана сохранения человечества путем расселения на другие планеты. Мы едва ли осознавали, насколько велико биоразнообразие живых систем на Земле, – а это необходимо для того, чтобы обжиться в новых, непривычных экосистемах. Лишь в последние два десятилетия мы стали понимать, из чего состоят гены, не говоря уже о том, сколько их в человеческой клетке и клетках других биологических видов. Теперь нам известно, какова динамика работы тысяч генов, мы картировали их и связали с выполняемыми функциями, причем для многих видов. Эта дисциплина называется «функциональная геномика». У нас в распоряжении больше генетических данных, чем когда бы то ни было, и этот массив постоянно растет, а попутно появляются новые данные по смежным научным, культурным, технологическим и вычислительным дисциплинам.
Вторая большая перемена нынешней эпохи связана с ее типом: теперь стало возможно исследовать другие миры. Идеи пилотируемых экспедиций на Луну и Марс были чистой фантастикой еще совсем недавно, например в 1903 г., когда в воздух поднялся первый самолет. Первый человек ступил на Луну в 1969 г. Первый космический аппарат вышел за пределы Солнечной системы только в 2004 г. – это был «Вояджер-1». Когда-то авиаперелеты были редкостью, а сегодня во всем мире ежеминутно отправляются десятки тысяч авиарейсов. Аналогично раньше можно было по пальцам пересчитать космические полеты, а сегодня ширится список стран, планирующих лунные, марсианские и даже более далекие экспедиции (рис. 2.1). Сегодня даже прорабатывается запуск небольшого вертолета Dragonfly для исследования приповерхностных районов Титана (осуществить посадку аппарата на этом спутнике намечено в 2036 г., и примерно в тот же период мы планируем ступить на поверхность Марса). XXI в. – это уникальный период в истории человечества как по типу нынешнего прогресса, так и по уровню планирования.
Рис. 2.1 Ближайшие полеты для исследования космоса и создания внеземных поселений. Экспедиции сгруппированы по их локализации: низкая околоземная орбита, Луна, Марс, астероиды, внешние планеты Солнечной системы и экзопланеты.
Все это примеры того, как человек способен мыслить на 100, 1000, 100 млн лет вперед и даже на гораздо больший срок. Если мы хотим сохранить на Земле собственное разнообразие (в форме музыки, искусства, науки, литературы, техники, хореографии и т. п.), а также разнообразие жизни во всех ее проявлениях, то необходимо вывести весь комплекс земного биоразнообразия за пределы одной обитаемой планеты. Не стоит отказываться от нашего пока единственного корабля – Земли, но стоит увеличить количество кораблей, на которых мы сможем жить. В настоящее время вся известная жизнь существует на утлом суденышке, который дрейфует по обширному океану Вселенной, ежеминутно рискуя утонуть. Обязанность по сохранению жизни не ограничивается только нашим видом и требует более широкого понимания тех организмов, которые мы употребляем в пищу и используем, и того, как различные формы жизни взаимодействуют друг с другом. Такое расширенное понимание зачастую называют метавидом, пангеномом, а иногда холобионтом.
Если мы отводим человечеству роль Пастыря, то должны опираться на уникальную способность нашего вида сохранять все живое и служить заботливым стражем жизни. Чтобы жизнь могла чего-то достичь, ей для начала нужно существовать. Мечта, идея, мораль, произведение искусства, изделие, изобретение, творение, стих, синтезированная молекула, нить или волокно могут возникнуть лишь при условии, что мы сами выживем и сможем все это сохранить. Какими бы ни были приоритеты и цели, для их реализации мы должны существовать. Даже при отсутствии целей нам необходимо существовать, чтобы иметь сам сосуд для идей, хотя и пустой. Таким образом, мы ответственны перед самими собой и несем на своих руках тяжкую ношу. Лишь наши глаза могут распознать опасность на горизонте, и лишь действуя мы способны спасти окружающую нас жизнь.
Принимая ответственность за всех ныне живущих, вымерших и пока не возникших живых существ, мы должны выработать план, который выходит за пределы того срока, что отпущен нашему первому солнцу – у нас в распоряжении не более 4–5 млрд лет. Но такая оптимистичная оценка едва ли нам светит, учитывая известные исторические прецеденты. Значительно раньше могут произойти катастрофические события, которые обернутся для нас апокалипсисом. Например, Земля может столкнуться с астероидом вроде того, что положил конец эпохе динозавров. Согласно современным планетологическим оценкам, мы давно уже могли столкнуться с катастрофой планетарного масштаба – и это даже без учета того вреда, который мы собственноручно наносим нашему родному миру. Так или иначе, у нас в лучшем случае около 4 млрд лет.
