И тут меня накрыло понимание, что я хочу обрести счастье не с кем-нибудь, а именно с Гретхен, со своей второй половинкой. Родственную душу можно встретить лишь раз в жизни. И когда такой шанс выпадает, нужно хвататься за него, несмотря ни на что. Хвататься и делать всё от тебя зависящее, чтобы не упустить его.
Внезапно я понял, как именно должен поступить. Всё казалось очевидным.
Я отправил Линде сообщение:
«Я отлично провел время сегодня, но обязан признаться, что влюблен в другую. Поэтому встречаться снова было бы нечестно по отношению к тебе. Надеюсь, однажды ты тоже найдешь свою вторую половинку. Счастливого Рождества, Стивен».
Моментально почувствовав себя лучше после, несомненно, верного поступка, я сделал несколько глотков виски для храбрости и направился в жилые кварталы города.
Раньше мне никогда не доводилось бывать в квартире Гретхен, но в последнее время я не раз приближался к зданию. Да, в нарушение судебного запрета. Несмотря на риск ареста, я иногда просто не мог удержаться от того, чтобы взглянуть на любимую и убедиться в ее безопасности. Убедиться, что агрессивный муж не причинил ей вреда. Меня будто что-то тянуло к Гретхен, нечто вне моего контроля. Я же не виноват, что испытывал к ней чувства.
Она жила в довоенном здании без лифта и наверняка не впустила бы меня, если позвонить в домофон. Поэтому я прождал около часа, пока кто-то не вышел из подъезда, и тогда проскользнул внутрь через закрывающуюся дверь. Затем поднялся к нужной квартире на четвертый этаж и нажал на звонок. Спустя несколько секунд послышались шаги и кто-то, приотворив узкую щель, спросил:
– Чем могу помочь? – Это был муж-подонок Гретхен.
– Я живу в конце коридора. Думаю, на этаже пожар! – торопливо выпалил я, а когда он открыл дверь, протиснулся в квартиру.
– Эй, какого… – начал было собеседник, стоявший в одних трусах, без рубашки.
Воображая, как он бьет Гретхен по лицу, как доводит ее до слез, я толкнул его в грудь или, возможно, чуть ближе к шее. Мне не хотелось ему вредить, вот только он служил преградой между родственными душами, поэтому иного выбора не было.
Потом появилась Гретхен. Я ожидал, что она обрадуется и поцелует меня так же, как в прошлое Рождество в Рокфеллер-центре, но она начала кричать и стараться спасти своего никчемного мужа. Неужели ей не хотелось освободиться от него и обрести истинную любовь?
Наверное, Гретхен просто делала вид, что помогает ему. Либо просто находилась под его внушением и боялась сопротивляться. А как только осознает, что он окончательно мертв и больше никогда не причинит ей вреда, то придет в себя и поймет, что я вручил ей лучший подарок на Рождество из всех – свободу. Что теперь нам ничто не мешает быть вместе. Конечно, полиция начнет расследование, но если мы немедленно арендуем машину и уедем из Нью-Йорка, то совсем скоро сумеем пересечь границу с Канадой, где сможем счастливо жить под другими именами отныне и навеки.
– Я так тебя люблю, медвежонок, – сказал я.
Гретхен по-прежнему вопила, заливаясь слезами, и оскорбляла меня на все лады. Наверное, ей требовалось выпить, чтобы успокоиться. Я направился на кухню, чтобы поискать вино, когда ощутил удар по затылку. С трудом сумел повернуться, увидев свою любимую с огромной вазой в руках, после чего рухнул на пол, корчась от боли.
А затем появился седовласый старик из «Загадочного книжного магазина», протянул мне ладонь и помог подняться. Теперь я понял, что именно означал его взгляд: всё это время он ждал меня.
Уже следуя за провожатым во тьму, я хотел сказать Гретхен, что прощаю ее и что люблю сильнее всего в мире. Что мы навеки останемся родственными душами, но теперь для нас всё кончено.
По крайней мере, на этом свете.
Линдси Фэй
Ясная полночь
На потрескавшейся пластиковой стойке в кухне Тома стоит на три четверти полная бутылка девяностоградусного виски Jeremiah Weed, и это важно. Еще четыре полные и почти пустая пятая спрятаны под кроватью между прикрытыми тканью гантелями и пыльными туфлями, и это важно.
Том, плеснув в кофейную чашку на два пальца виски из бутылки на стойке, вытаскивает почти пустую из-под кровати и восполняет уровень жидкости в той, из которой только что налил, используя белый пластиковый дозатор.
Потому что в кухонной бутылке всегда должно оставаться три четверти. А другие, приобретенные двумя упаковками на складе возле Астора на Бродвее, всегда должны лежать под кроватью.
Том пересекает жилое пространство своей крошечной однокомнатной квартирки и смотрит из окна на снегопад, напоминающий мириады саранчи, и на спешащих в полумгле по Мюррей-стрит укутанных до ушей пешеходов. Под пожарной лестницей кусок пиццы источает в ночи свои ароматы, а вышибала перед нью-йоркским клубом для джентльменов курит сигарету, за неимением более интересного занятия. Праздничные гирлянды, намотанные на лестницу пожарного выхода соседнего здания, беспрестанно мигают, поочередно заливая стену в комнате Тома то розовым, то синим, то ядовито-зеленым.
Он ожидал, что полюбит Рождество, когда повзрослеет. Как ожидал и то, что заведет детей. И пожалуй, что приобретет абонемент на матчи «Метс» [4]. Но вид мигающих огоньков по-прежнему заставляет скрежетать зубами. И рядом всё так же никого нет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
