Башни Латераны 3 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Да пошли уже отсюда. — Лео толкает Альвизе в бок: — видишь же что с ними не договориться. Пошли в кабак, пару пива пропустим… подождем пока они тут спать не лягут…

— Штилл, демоны тебя дери… — морщится Альвизе: — у меня обет перед Церковью, я обещал что на этой неделе никаких трупов.

— Да ты не переживай, мы с Беа все сделаем. — утешает его Лео: — недаром она у нас «Ослепительная Беатриче».

— Идиотская кличка.

— Заслуженная. Что за нездоровое влечение к глазам и… прочим частям тела. Все же лучше, чем если бы тебя звали «Оскопительница Беатриче». Как на мой взгляд и намек есть и игра слов. «Ослепительная»… нет, определенно у обитателей Нижнего Города есть чувство юмора. Потому что — ослепляешь! — Лео издает смешок и качает головой. Кто-то в толпе Змей — сглатывает.

— Тск. Ладно. — говорит Альвизе: — уговорили. — он отвешивает кряжистому легкий поклон: — вынужден покинуть ваше приятное общество, дейн Большой Грон. Мы уходим.

— Так просто? — хмурится кряжистый, опуская свою дубинку: — просто уйдешь?

— А как иначе? — пожимает плечами Альвизе: — к Чинатре вы меня не пускаете, вас тут много, а нас всего трое. К чему все эти споры? Штилл, Беа — пошли. Что за кабак вы тут рядом знаете? Посидим, подождем… — он разворачивается и делает знак следовать за ним. Беатриче подбрасывает на ладони свою «рыбку» и мечтательно улыбается своим мыслям. Лео разворачивается вместе со всеми, положив руки на ремень. Напоследок он быстро отмечает взглядом «самых борзых», мысленно дав себе обещание вернуться. Большого Грона оставляет за скобками… во-первых он его и так знает, а во-вторых, ему скорее всего не жить, на него Беатриче глаз положила… уж больно характерным взглядом она его проводила.

Значит, потом, подумал Лео, значит они вернуться сюда позже. Конечно же Змеи не будут спать этой ночью, в отличие от них. Сейчас Альвизе снимет номер в таверне поблизости и они — лягут спать. Предварительно плотно поужинав и попив вина, разойдутся по своим кроватям и лягут спать. Подождут пока Змеи вымотаются, вглядываясь в темноту, пока не встретят первые лучи солнца с облегчением и… не лягут спать. Вот тогда-то, ранним утром они и вернутся.

— Постой! — поднимает руку Большой Грон: — … у Великого Чинатры есть парочка минут перед обедом. Вы можете сказать о своем деле.

— Вот как? — Альвизе поворачивается и смотрит на Грона: — хорошо. Веди, здоровяк.

Лео опускает голову, чтобы спрятать улыбку. Альвизе просчитал все как по нотам…

Они следуют за Большим Гроном в переулок, потом заворачивают налево, затем — направо. В нос бьет вонь от гниющих рыбных голов и нечистот с Рыбного Рынка, Лео перешагивает через лужу, Альвизе — вежливо подает руку Беатриче. Они спускаются в какой-то подвал, впереди вспыхивают огоньки светильников.

— Не думай, что спрыгнул с разговора, здоровячок… — вполголоса мурлычет Беатриче в спину впереди идущего Грона и тот на секунду — сбивается с шага. Оборачивается. Беатриче дарит ему ослепительную улыбку.

— Хватит, Беа. — морщится Альвизе: — Штилл, угомони ты свою подружку.

— Очень смешно. Беа — фу!

— Еще раз ко мне как к собаке обратишься, Штилл, клянусь, я твои яйца у себя на стенку повешу!

Они идут дальше. Лео придерживает локоть Беатриче, чтобы та не натворила дел посреди Змеиного квартала и думает о том, что может и не успеть. Гримани всегда была очень быстрой.

Они идут темными коридорами, снова поворачивают налево и еще раз налево и вон наконец перед ними возникает полотно ткани с неровным рисунком змея, пожирающего свой хвост.

— Великий Чинатра, Острый Клык. — говорит Грон и приподнимает ткань впереди, давая им пройти. Лео наклоняется и проходит, вслед за Альвизе и Беатриче.

Помещение было узким и низким, стены — сырые и покрытые плесенью — смыкались вокруг, словно нависая угрозой. Горящие светильники, висящие на кривых железных крюках, отбрасывали пляшущие тени на грубой кладке и рассыпающейся штукатурке.

Тяжёлый запах прелого дерева и смеси рыбьего жира висел в воздухе, смешиваясь с горечью табака и едва уловимым ароматом благовоний.

У самой стены на грубой деревянной платформе полусидел и полулёжал старик Чинатра, глава городских Змей. Его седые волосы собраны в тугой хвост, он одет в простую тунику, казалось бы — обычный старик, каких тысячи на улицах Тарга, но старого Чинатру выдавали глаза, их острый взгляд мгновенно оценил вошедших, оценил, взвесил и выдал вердикт.

Вокруг Чинатры, всё еще полусидя или развалившись на коврах и подушках, томилась его свита — полуголые девушки с тёмными телами, покрытыми яркими и замысловатыми татуировками змей, изгибающихся и переплетающихся по плечам, руках и спинам. Их взгляды были ленивыми и пронзительными, движения — плавными и обольстительными, но Лео видел, что эти молодые Змейки были быстрыми и опасными. Те же, кто думал, что старый Змей Чинатра уязвим посреди своего гарема — понимали, что ошиблись в оценке этих девушек только когда отравленный кинжал, направленный рукой одной из прелестниц, вонзался ему под ребра.

Взгляд Лео задержался на одной, в шелковой повязке на бедрах и с золотыми браслетами на руках. Она неуловимо напомнила ему Алисию… когда та еще была жива. Девушка встретилась с ним взглядом и улыбнулась, наклонив голову.

— Хватит пялится, Штилл! — острый локоть Беатриче уперся ему в ребра: — нашел куда смотреть!

— Многоуважаемый глава Змей нашего города. — склоняется в поклоне Альвизе, Лео и Беатриче — следуют его примеру.

— Альвизе. — кивает головой Чинатра, переводит взгляд на его спутников: — сестра Гримани, «Ослепительная» Беатриче и конечно же Леонард Штилл по прозвищу «Нож». Чем обязан столь высоким визитом? Неужели спокойная жизнь не по карману нашему Виконту?

— Кто себе может в наше время покой позволить? — Альвизе выпрямляется и отставляет ногу чуть в сторону, принимая свой обычный, горделивый облик: — я…

— Босс, эти трое угрожали что ночью в рыбный квартал зайдут и наших вырежут. — подает голос откуда-то из-за спины Большой Грон.

— А ведь ты только начал мне нравится. — морщится Лео: — я бы мог даже замолвить за тебя словечко перед Беа. Но теперь дудки. Сам с ней разбирайся.

— Ябеда. — поддерживает его Беатриче.

— Эти трое обещали напасть на квартал ночью? — наклоняет голову Чинатра: — если бы это сказал какой-нибудь сопляк с Рыбного Рынка или даже капитан городской стражи — я бы и ухом не повел. Но если эти трое… значит мне придется убить вас прямо тут и сейчас, пока я все еще могу… — его слова повисают в воздухе, а в руках у полуголых девушек вдруг появляется оружие — узкие и острые клинки, парочка заряженных арбалетов и конечно же Клыки Змеи — кривые, короткие кинжалы, смазанные ядом.

— Ха. Ха. Очень смешно, Чинатра. Я пришел поговорить, а не сражаться с твоим гаремом. Хотя… если они уберут все эти острые штуки, то, пожалуй, я не против побороться с ними в грязи или масле. Особенно вон с той, у которой ушки забавно оттопырены. И с этой тоже. — говорит Альвизе, положив ладонь на рукоять своего короткого меча.

— Ха. Однажды ты допрыгаешься, Виконт и я разрешу такой поединок. — ухмыляется Чинанра: — посмотрим на тебя после… Эй там! Подайте гостям подушки, пусть присядут. Уважаемые люди пожаловали, обещали ночью нас всех вырезать! И угощения принесите! Уважаемая Гримани, как всегда, предлагаю вам занять место среди моих прелестниц!

— Старовата я уже для твоего гарема, Чин. — отвечает Беатриче, удобно устраиваясь на подушке, скрестив под собой ноги: — среди них кто-то старше пятнадцати есть вообще?

— Ха. Что до тебя, Штилл, то… — старик качает головой: — тебе бы к нормальной семье прибиться. Трудновато совсем одному в Тарге, я знаю. Тебе и девушке твоей, ашкенке. Ни тебя ни ее нигде не примут. Так ты к нам приходи. Змеи примут всех. Тебе нет нужды снизу расти, я тебя помощником возьму. Что думаешь?

— Среди них есть кто-то старше пятнадцати? — хмыкает Лео, садясь рядом с Беатриче.