Не важно, каким способом, не важно, чьими руками, но Себастьян должен заплатить за всё, что он сотворил. Эти мысли позволили мне укрепиться и войти в резиденцию принца Райнхарда с большей уверенностью.
Да, я пересмотрела свою жизненную позицию. Я была жадной и хотела пригвоздить его к стене позора исключительно своим величием. Но пусть я пригвозжу его без своего величия, без своей славы, без своего невероятного успеха. Пусть это будет просто наказание, которого он достоин…
Наверное, именно из-за этой жадности все мои усилия и рассыпались прахом. Я не достроила Вавилонскую башню, потому что делала это с нечистым сердцем…*
Я почувствовала свободу. Не важны средства, важна цель.
К кабинету принца меня проводил неулыбчивый слуга. Он всё время хмурился, как будто моё присутствие было для него обременительным. Затем он осторожно постучал и прокричал:
— Ваше Высочество, к вам… гостья.
Он покосился на меня, словно проверяя, достойна ли я аудиенции. Я почувствовала себя неуютно, но правильное решение помогло отмахнуться от неприятных ощущений.
— Кто именно? — раздался громкий голос, и я узнала его. Такой знакомый, аж мурашки по коже.
— Это госпожа… — слуга повернулся ко мне, уточняя имя.
— Делия де Арно, — подсказала я.
— Госпожа Делия де Арно! — повторил он уже громче.
Вдруг из кабинета послышался шум, словно упал стул. Может, мне показалось? Затем зашуршали какие-то бумаги, застучали каблуки по полу, и вот наступила тишина. Я удивленно замерла. Что происходит? Я не вовремя?
Слуга смутился, откашлялся и снова выкрикнул:
— Ваше Высочество, так мне впускать леди или нет?
Принц как будто прочистил горло:
— Да, впускай.
Наконец слуга открыл дверь, и я вошла в огромную, ослепительно яркую комнату. Высокие окна пропускали много дневного света, отражаясь в полированном деревянном полу. Стены были украшены тяжёлыми гобеленами с гербами королевского рода, массивные книжные полки тянулись вдоль одной стены, а в центре стоял огромный дубовый стол, заваленный документами.
За этим столом сидел он. Принц Райнхард. И на его лице была… тканевая маска, закрывающая всё от носа до подбородка.
Что???
Я видела только глаза, холодные, внимательные. Странно, ведь мы уже не на маскараде. Почему он прячется?
Слуга тоже смутился, но поспешно раскланялся и ушёл, прикрыв за собой дверь.
— Проходите, — произнес принц властным голосом, указывая на диван.
Я подошла и присела на самый край, чувствуя себя ужасно неловко. Почему он прячет лицо? Стоп, а вдруг у него какие-то проблемы с внешностью? У нас в монастыре была одна монахиня. Она всю жизнь прятала лицо под подобной тряпкой, потому что ещё в юности над ней кто-то поиздевался. Лицо её было в шрамах. Помню, я жалела её. Ещё нам всем было любопытно, как же она выглядит на самом деле, потому что никто, кроме матери-настоятельницы, не видел её с открытым лицом. Наверное, у принца та же проблема. Мне стало его жаль.
— Что вас привело ко мне? — уточнил он спокойно.
Я сглотнула и поняла, что мне пора прекратить быть такой слабой и вечно напуганной. Я пришла сюда по делу и должна довести его до конца…
— Я пришла просить защиты и покровительства, Ваше Высочество… — проговорила громко, хотя голос предательски дрогнул. — Вы еще желаете… помочь мне?
* * *
* Не достроила Вавилонскую башню, потому что делала это с нечистым сердцем… — отсылка к Библейской истории. По преданию люди Вавилона решили построить башню до небес. Они возомнили себя всесильными. И у них неплохо выходило. Бог разгневался и сделал так, что строители перестали понимать друг друга. Из-за этого они бросили строительство и рассеялись в разные места Земли… Героиня имеет в виду, что была слишком самоуверенной, из-за чего ее строительство тоже не устояло…
Глава 56
Неоценимая помощь
Принц был удивлён моей просьбой о помощи. Его выдало внезапное движение бровей. Правда, после этого неожиданно появился блеск радости в прищуренных глазах. Он даже едва не сорвал с лица свою тряпичную маску — пальцы уже коснулись завязки у виска, но остановились в последнюю секунду.
Меня это поразило. Почему Его Высочество так отреагировал? Я растерялась.
Принц быстро справился с собой и вновь стал тем, кем должен был быть — хладнокровным, вежливым, величественным.
— Как вы видите мою помощь? — спросил он, голос его звучал ровно, почти бесстрастно. — На что именно вы рассчитываете?
Я знала, что этот вопрос прозвучит. Готовилась к нему ещё с того момента, как приняла решение прийти сюда. Но сейчас, услышав его, всё же смутилась. Румянец разлился по щекам, и я поспешно отвела взгляд.
Райнхард заметил это. Вдруг встал из-за стола, прошёл к сервировочному столику у окна и налил мне из тяжёлого хрустального графина густой, тёмно-красный напиток. Настойка на травах. Я не любила употреблять подобное (хотя умела готовить), но сейчас с благодарностью приняла бокал, слегка пригубила, и почувствовала, как бодрящая терпкость наполнила рот. Это помогло собраться с духом.
Принц сел в кресло рядом. Теперь между нами не было даже стола. Его близость была ощутимой. Пространство сузилось, стало слишком личным. Интимным. Невольно вспомнился его поцелуй… и мне стало душно.
Я чувствовала себя какой-то оголенной и безоружной, и это дико нервировало.
Опустила взгляд и мысленно отругала себя. «Соберись. У тебя есть цель». Сделала вдох, выдох и наконец заговорила:
— Мне очень стыдно… обращаться за помощью, — произнесла тихо. — Но буду с вами откровенна. Но иного выхода у меня нет…
Я рассказала кратко — без лишних деталей, но достаточно, чтобы он понял суть. О Себастьяне. О нашей «счастливой» семейной жизни. О том, как он обращался со мной, как подло использовал, предавал, унижал. Говорила, не отрывая взгляда от бокала в руках, будто пыталась прочитать судьбу в этих бордовых разводах. А когда закончила, подняла глаза.
— Я хочу поражения Себастьяна, — произнесла твёрдо. — Мне нужно это… как воздух. Но я не в силах справиться со всем одна.
Последние слова дались с трудом. В горле пересохло, сердце бешено колотилось. Я замолчала. Наступила тишина — тягучая, тяжёлая. Мне казалось, она длилась бесконечно. Но принц наконец произнёс:
— Я вас понял. Не думал, что всё настолько плохо, — голос его был задумчивым, напряженным, но при этом мягким. — Однако я рад, что вы пришли ко мне.
Он произнёс это как человек, который так долго чего-то ждал, что уже и не надеялся, но вдруг получил…
Или у меня уже галлюцинации?
Я чуть наклонилась вперёд и, не выдержав, поспешно спросила:
— Что вы хотите за свою помощь? — голос дрогнул. Мне было страшно говорить подобные вещи, но… ненормально просить о чем-то настолько великом и ничего не предлагать в ответ.
Райнхард немного опешил, затем хмыкнул, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок.
— Прямолинейность — редкое качество, — сказал он. — Вы действительно удивительная женщина…
Я молчала. Мне нечего было ответить. В груди судорожно сжималось сердце — а что я, собственно, могу ему предложить, кроме самой себя? От этой мысли было дурно…
— Я не прошу многого, — вдруг сказал принц, пристально глядя на меня. — Мне достаточно одного: чтобы вы позволили мне быть рядом в этом деле. Быть частью вашей победы.
Я удивлённо моргнула. И это всё?
— Я помогу, — продолжил он. — Не ради выгоды. А просто потому, что вы пришли ко мне. Потому что, несмотря на всё, вы не сломались. Потому что вы — сильнее, чем сами о себе думаете… Я восхищаюсь вашим мужеством дорогая леди!
Я смотрела на него долго и пристально, не веря своим ушам. Его похвала и признание прозвучали так искренне…
Мне вдруг захотелось заплакать — не от боли, а от облегчения. Я не была одна. Но я сдержалась.
Принц Райнхард воскресил мою погибающую надежду…
