Моя Фиалковая Ведьма (СИ) - Адлер Марина

— Спасибо… — тихо проговорила я, когда он уже всё сделал и просто молча, опустил полотенце в воду, отставляя широкую миску на кофейный столик неподалёку.

Его челюсти были сильно сжаты. Златоглаз был зол — сильно зол. Но вслух произнёс лишь одно:

— Где ты взяла зелье?

Я часто замотала головой не соглашаясь ответить, ведь это бы значило выдать Дорна.

— Не скажу.

Авалард потер двумя пальцами глаза, наверняка после того, как он влил в меня настолько много сил, ему самому было несладко.

— Отдай зелье тому, кто в нём нуждается. Надеюсь, ты поняла, что тебе оно принесёт лишь смерть?

— Почему? Почему оно мне не помогло? Я хотела избавиться от магии, ведь вскоре мне предстоит увидеться с королём… Авалард, скажи мне, кто я? Чего ожидать от Градоса при встрече? Прошу тебя…

Я накрыла руку фейца своей рукой, в попытке вызвать сочувствие и заставить открыть правду. Он вздрогнул от этого и посмотрел на меня своими большими глазами, в которых плескалось бескрайнее золотое море.

— Ты клад, Миллиора. Клад, который Эрбос искал годами.

Я немного повременила, думала, мужчина продолжит говорить, пояснит свои слова. Но он лишь усмехнулся в ответ на мой пытливый взгляд, заставляя убедиться в том, что феец не собирается раскрывать мне правду.

— Ты должна прочесть книгу, — это то, что тебе поможет. В целом, скоро и сама всё поймёшь. Единственное, что могу тебе сказать, так это то, что на Сайнуме можешь веселиться, Градос не станет на тебя нападать. Главное держи при себе свою магию.

— Издеваешься? Это ответ на мой вопрос, по-твоему? Я чуть не умерла, думая, что зелье для меня спасение, а ты всё еще не хочешь мне ничего говорить!

Авалард ухмыльнулся.

— Да, его тебе пить больше точно нельзя. Надеюсь, это ты уяснила, — повторил он снова, на всякий случай. — Больше я ничего не могу сказать. И поверь, Миллиора, не ради большой скрытности или своей выгоды я храню эту тайну. Просто не хочу тебя ранить раньше времени.

— Что это всё значит? — выставилась я на него, ощущая полный прилив сил, от пробирающей уже злости.

Хотелось растерзать Аваларда за то, что он заставлял мучиться в неведении. Феец взял меня за руку. Затем склонился ниже, тем самым позволив ощутить аромат бергамота, исходивший от его тела.

— Только то, что имею в виду… — со смешинками в глазах, добавил он.

— Ха-ха, как смешно, — наигранно похлопала я в ладоши, сев и тем самым, не намеренно, но став к нему ещё ближе. — С такими ёмкими ответами и юмором, ты наверняка коротаешь вечера в одиночестве, а знатные леди обходят тебя стороной.

После этих слов, феец и вовсе расплылся в довольной улыбке, напоминая в эту самую минуту, своего брата. Отличало красоту их улыбок лишь то, что у Аваларда не было тех самых ямочек под уголками губ, какие появлялись у Эрбоса в минуты радости.

— Меня очень радует, что тебе уже настолько лучше, что ты готова поговорить о моей личной жизни, Милли…

Авалард снова накрыл мою руку, не позволяя мне незаметно выскользнуть из его хватки.

Я прищурилась, обратив внимание на его фривольные действия.

— Ты флиртуешь с женой своего брата? — прямо спросила я.

— Скорее с той, кого он принудил стать его женой. Считаю, этот факт не стоит опускать. Он весьма весомый.

— Интересно, что бы на твои слова сказал сам Эрбос?

— А что бы он сказал, узнай, что ты пила отвар из цветов абракуса?

Намёк Аваларда был ясен, как свет в тёмную ночь.

— Ты ведь ему не скажешь?

— Не скажу, — с хитрецой произнёс он. — И даже слуги ему не станут докладывать, за этим прослежу. Ведь меня они боятся не меньше брата. А ты не говори о моих невинных вольностях. Уверен, Миллиора, скоро ты будешь нуждаться в поддержке… Кто, знает, может я бы смог стать тебе… другом. Помощником. У меня много талантов…

Новый намёк Аваларда заставил гнев снова зашевелиться в груди. Более всего, возмущало то, как легко он себе позволял такие высказывания, несмотря на то, кем я приходилась его родному брату. Это возмущало.

— Не пытайся влезть в кожу своего брата, Авалард, — отрезала я без тени сомнения. — Ты наверняка конкурируешь с ним, у братьев такое водится, я знаю. Но натянув на себя шкуру медведя, медведем не станешь.

Авалард сначала пытался натянуть привычную улыбку на лицо, чтобы не выдать своих страхов. Но я попала в цель и знала это. Затем он сдался и отпустил мою руку.

— Мне не нужны твои нравоучения, человечка. Неужели ты, совсем юная девушка, считаешь, что можешь меня учить?

— Ты можешь воспринимать мои слова как угодно, Авалард. Но от себя я скажу — для меня не существует иных мужчин, кроме моего мужа. Запомни.

Авалард наиграно изобразил удивление и встал, затем и вовсе начал хлопать в ладоши.

— Вот это да. Не думал, что хоть кто-то будет способен полюбить моего брата по-настоящему. Теперь я ему и, правда, готов позавидовать!

Я, наконец, и сама осознала, что мои слова в полной мере соответствуют утверждению Аваларда и во мне воспела паника. Я поняла, что он, возможно прав. Ведь кроме Эрбоса в моей голове, никто не существовал, как желанный мужчина.

— Вовсе я не полюбила… Просто…

— Смотрю, ты растеряна, — перебил Авалард мои жалкие попытки оправдаться. — Что, Милли? Не очень хочется любить монстра истребляющего невинных людей? Поверь, ты много ещё о нём не знаешь. А узнаешь, и это разорвёт твоё нежное, невинное сердечко. Наверняка ты думаешь, что он заслуживает любви, как и все, впрочем. Но ты ошибаешься. Ошибаешься и поймёшь это. А я выручу тебя, несмотря ни на что и безвозмездно.

Я вскинула подбородок выше и тоже поднялась на ноги.

— Ну, и зачем тебе это?

— Я знал твоего отца, он был достойным человеком и сильно мне помог в своё время. Теперь, полагаю, моя очередь платить по счетам. Плюс ко всему, даже, несмотря на свою ярко выраженную строптивость, его дочь продолжает мне сильно нравиться. И Эрбос тут ни при чём. Мы совершенно разные люди.

— Ещё недавно ты засовывал свои пальцы мне в рот и смотрел, как меня вырвет прямо на пол, а теперь говоришь о симпатии?

Авалард усмехнулся.

— Для меня такие манипуляции с людьми — обычное дело. Я разделяю помощь и личные отношения.

Вот теперь я и правда, была растеряна. Авалард же, кажется, напротив, впитывал каждую мою эмоцию, какие вихрем отобразились на лице одна за другой.

— Ты лекарь?

Задавая этот вопрос вслух, я чуть сама не рассмеялась в ответ на свои же слова. Лекарей среди фейри не было, ведь полукровки не нуждались в лечении, а людям помогать и подавно не стремились.

— Я не просто лекарь, Милли, но и порой исцеляю людей, — почти шёпотом сказал мужчина, наслаждаясь моим замешательством. — Хотя и об этом рекомендую молчать. Ведь кто будет так хорошо лечить людей, если Градос решит меня казнить за своеволие?

Сказать мне было нечего. Феец приятно удивил, вызывая сильное уважение.

— Я не стану болтать. Хотя и признаю, ты меня сильно удивил. Даже порадовал. Но я не могу понять одного. Зачем тебе это всё? Помогаешь магам и ведьмам отбывать в «новые земли», лечишь их и даже исцеляешь.

— Как я и говорил, мы с Эрбосом разные. Пока он калечит и истребляет, я пытаюсь спасти тех, кого могу. Считай, что делаю это просто из желания помочь, ведь многие из людей являются моими хорошими друзьями. Можно сказать, я и сам немного один из вас.

С этими словами, феец коснулся своих длинных, чёрных волос, что в этот раз рассыпались по его плечам свободно и закрывали вид на уши, и отбросил их назад, обнажая уши. Иллюзия больше не покрывала его тело, и я снова увидела, как грубо они обрезаны, наподобие человеческих.

— Видишь?

— Кто это сотворил с тобой? — задала я терзающий вопрос, без надежды получить ответ.

Авалард ухмыльнулся.

— Ты очень любопытна. Потрать свою пытливость разума на книгу и силы на приготовления к празднику. А мне… — Феец потянулся за золотыми часами на цепочке, что лежали в кармане его жилета, и, вынув их, посмотрел на время. — Уже давно пора.