Темный феникс. Возрожденный (СИ) - Бойков Федор

Я понимал, что мне предстоит не только испытание — я должен отомстить Давыдову. Пусть это княжеский род, но они посмели напасть на меня. И речь даже не только о наёмниках, глушилке на стене и провокации прорыва. Давыдовы не просто хотели выбить большую часть моей гвардии, которая защищает мирных людей от прорыва.

Эти ублюдки посмели явиться в мой дом, напасть на моего брата, мою сестру и бабушку. После такого я не смогу жить, не попытавшись отомстить. Только я должен быть уверен, что это будет не просто попытка, а полноценный ответ, который они не забудут ещё очень долго.

Все эти мысли стремительно проносились в моей голове, пока я пытался не потерять сознание от боли, выжигающей мои внутренности, и удержать своё тело в этом мире. Сердце Феникса проявилось окончательно. Я уже видел матово-чёрные грани артефакта, но оно всё ещё было недосягаемо, так далеко и так близко одновременно.

Наконец огонь в груди стал нестерпимым. Я стиснул зубы и зарычал от боли: это была пытка, невыносимая пытка. По моим венам текла расплавленная лава, сжигая и растворяя всё, что было во мне, ломая и разрушая.

Да, разрушение — это именно то, что делают тёмные фениксы. Мы сжигаем дотла, но лишь для того, чтобы на месте пепелища возродилось нечто новое, обновлённое, лучшее и светлое. Конечно, к тёмным фениксам это не относится — светлее я уж точно не стану. Но после ритуала слияния с артефактом я тоже стану другим.

Моё тело, магический источник, энергетические каналы — всё, что я тренировал и разрабатывал последние две недели, — изменится. Всё это станет сильнее, крепче, гибче. И пусть лишь на самую малость, на мельчайшую каплю — я стану собой. Тенью того себя, каким я был в прошлой жизни.

* * *

Юлия Сергеевна Шаховская опустилась в кресло напротив камина. Обычно его не разжигали, но сегодня женщине было особенно неуютно и зябко, поэтому она попросила слуг растопить его пожарче. Огонь лизал почерневшие поленья, языки пламени взмывали вверх и уносились снопом искр в дымоход.

Спина старушки сгорбилась и утонула в мягкой обивке кресла. Мысли Юлии Сергеевны блуждали по коридорам памяти, подбрасывая углей в костёр её собственного пламени. Пламени, в котором она горела каждый день, каждую минуту своей жизни.

Дар эмпата среди тёмных магов был слишком редким, чтобы спецслужбы могли пройти мимо. Постоянные тренировки по управлению даром быстро стали привычной нормой для тогда ещё совсем юной девочки. Она училась не только различать оттенки чужих эмоций, но и влиять на них.

Уже к двадцати годам Юлия умела воздействовать на чувства других людей на таком тонком уровне, что ни один менталист не смог бы почувствовать это влияние. И специальный отдел Тайной Канцелярии его императорского величества вовсю использовал молодую одарённую в своих делишках.

Повлиять на иностранных дипломатов для подписания контракта с невыгодными условиями, разговорить пойманного шпиона, укрепить дружбу императора с союзниками, заставить невесту императора любить его — всё это Юлия проделывала, не моргнув глазом. А потом канцлер подобрал ей жениха — Дмитрия Шаховского, семью которого сослали в северное имение, чтобы охранять стену самого большого в мире аномального очага.

Со стороны казалось, будто этот брак нужен был для укрепления связей между двумя тёмными родами, но спецагент особого подразделения получила не только кольцо на палец, но и тайное задание. Задание, с которым она не справилась. За что была наказана самым жестоким образом.

Её бросили в самое пекло, в ад для любой женщины, а тем более — для эмпата. Регулярные вылазки в стан врага, присутствие на пытках, допросах и казнях, экскурсии в тюрьмы для одарённых и в заведения для душевнобольных. Это должно было сломить провинившегося агента, выжечь дар или свести с ума.

Но она выдержала. Блевала после заданий и рыдала на плече мужа, качала колыбель с сыном и снова окуналась в месиво из грязи, крови и худших человеческих пороков.

— «Выдержала ли? — спросил внутренний голос, который всегда говорил с ней голосом мужа. — Ты сошла с ума, моя тёмная голубка. Твой разум давно рассеялся среди мыслей убийц и насильников. Он остался в тех вонючих камерах и на поле боя».

Юлия Сергеевна выпрямилась в кресле и сверкнула глазами. Это ещё не конец! Её внук сумел ступить на путь силы, обуздал матерь стихий и скоро он сможет… сможет выполнить то, что было предначертано для его отца.

В Константине течёт древняя кровь Шаховских и тёмная кровь тех, чью фамилию до сих пор произносят только шёпотом и с дрожью в голосе. В жилах Юлии текла кровь тех, кто когда-то стоял у истоков мира, тех, кто возвёл на престол род Романовых и до сих пор служил ему, оставаясь в тени. Да, та самая проклятая кровь Тишайших — чудовищ в человеческих обличьях.

На губах старушки появилась зловещая улыбка, которая смотрелась странно на испещрённым морщинами лицом. Ведь только она одна знала, что помимо древней крови в теле её внука находится не менее древняя душа. Душа, призванная из другого мира, способная уничтожить этот.

Дом тряхнуло с такой силой, что Юлия Сергеевна слетела с кресла. Пламя в камине дрогнуло и жалобно лизнуло ковёр. Тьма наполнила комнату до краёв, проникла в каждый уголок, оставив на стенах свои метки.

— Костик? — удивлённо выдохнула старушка. — Что ты такое сотворил? Кто же ты такой на самом деле?

Глава 26

Я плавился в огне, сгорал в нём дотла, до капли, до мельчайшей частицы. Больше не было меня — не было ни Рейза, ни Константина Шаховского. Я стал пустым сосудом без имени и собственной воли.

Тьма затопила всё моё существо, овладела каждым миллиметром моего тела. Она вгрызалась в нутро, забирая остатки прежнего меня, пока не осталось ничего. Лишь тьма, бушующая в юном теле, и сердце в груди, бьющееся в унисон с артефактом — квинтэссенцией изначальной тьмы.

— Ты готов служить мне? — услышал я снова потусторонний голос, который не мог принадлежать ни одному живому или мёртвому существу. — Готов отдать свою жизнь и свою судьбу?

— Готов, — выдохнули губы, что уже не принадлежали мне, а лишь тьме — стихии, из которой родилось всё сущее.

— Даже если это будет последняя жизнь? — вопрос, зазвучавший в голове, я тоже слышал, когда в последний раз возродился у Сердца Феникса в прошлом мире.

— Да, — прошептал я.

— Да будет так…

Тьма вспыхнула с новой силой, погрузив во мрак не только пещеру под особняком Шаховских. Она расплескалась сначала по дому, а потом по всей земле рода, по каждому ручейку и кустарнику, каждой травинке, камню, песчинке. Тьма пропитала всё, а потом вернулась ко мне, с силой ударив в грудь и вышибая остатки воздуха.

Сердце Феникса отозвалось болью во мне, словно оно билось в моей груди, словно всегда там и было. Я встал на одно колено и, уперевшись в бедро руками, поднялся на ноги. Тьма колыхалась перед глазами, ослепив меня так, что я ничего не видел и не слышал.

Но мне это было больше не нужно. Вместо слабых человеческих органов чувств у меня теперь было нечто большее — Взор Тьмы. Я видел каждого человека на своей земле, мог определить их уровень магического источника и даже застарелые травмы.

Это состояние продлится не больше часа, после чего я смогу использовать Взор по собственному желанию целенаправленно на любом существе. Но это всё мелочи.

Главное — моё тело стало крепче и сильнее, магический источник вырос в два раза, а энергетические каналы стали похожи на канаты. Больше не было тонких ответвлений, нестабильных участков и возможных порывов. Я мог контролировать каждую линию энергоканалов и развивать их в полной гармонии без перекосов.

Первый вдох обновлёнными лёгкими обжог нутро, я чувствовал вкус воздуха, его плотность и тяжесть, с которой он наполнял меня. Почти забытое ощущение могущества затопило меня от кончиков волос до пяток. Теперь я был уверен, что пройду испытание императора и докажу своё право владеть вратами.