Одержимость Фенрира (СИ) - Снегова Анна

А потом по ущелью идёт гул. Йотуны переговариваются на своём. Я немного знаю этот язык – пришлось выучить за годы войны.

- Это он.

- Каратель.

- Убийца.

- Моего дедушку порвали на куски. И унесли во дворец королевы. Как трофей. Сделали из него трон королевы. Убьём?

Прячу улыбку.

Та-ак... ясненько. Дружелюбной беседы не выйдет. Я бы тоже мог рассказать многое о том, сколько крови пролили их каменные кулаки среди асов… но это бесконечный круг мести. Кто-то должен был его разорвать. Я сделал это первым. Едва став королём Гримгоста, объявил мир.

Они ж меня явно узнали. И видимо, этот факт для них не имеет значения.

Судя по оттенку, почти фиолетово-чёрному, эти йотуны – совсем молодые. Но есть и несколько старых. Они ещё больше, шире, кряжистей. Пока что молчат и слушают.

А потом один из них выходит вперёд.

- Тихо, молодёжь! Шаман будет говорить.

Опа.

У них тут есть шаман?

Я о таких слышал, но ни разу не встречал.

Они их обычно прячут глубоко в горах. А тут надо же, как мир почувствовали, расхрабрились. Ходят, где хотят. И не ценят, главное! Вот и будь после этого миротворцем. Была бы Асура до сих пор на троне, от них бы и камушка не осталось живого. Уже б из них строилась какая-нибудь её летняя резиденция.

Когда шаман выходит вперёд из-за спин своих собратьев, я вижу, что его вполне можно отличить от других – вся голова и грудь поросли мхом, а плечи лишайником. Сколько ж ему лет? Очуметь. Он не чёрный, а почти серый. Словно седой.

Двигается медленно, с трудом. Словно почти уже окаменел, и искра жизни в нём едва теплится.

И в руке у него зажат посох. Крючковатая палка, больше похожая на выдранный из земли молодой дубок. Прям с корнями. Обычный человек бы такой не поднял даже, надломился. А он опирается, тяжело припадая.

Фиолетовые глаза йотуна загораются огнём. Прожигают меня до костей.

Становится неуютно.

- Ты принёс с собой мрак и вечную зиму, странник, - гулко произносит шаман, словно из бочки. Его голос доносится как из колодца. И почему-то на общем языке. Знает его, надо же. – Ты знаешь, что на твоих плечах идёт Смерть?

Усмехаюсь.

- Не в первый раз, старик! Она гонялась за мной много лет. Как видишь, пока что я быстрее.

- Но впервые ты – и есть Смерть, - добавляет шаман, и браваду разводить как-то резко расхотелось. – Я вижу, что ты связан с этой землёй мириадами незримых связей. Ты – угроза всему живому. Это из-за тебя в наших горах почти не осталось баранов, и вот уже много дней мы не видели ни одной птицы.

- Вам-то что? – резко переспрашиваю я. – Вы всё равно ими не питаетесь.

- Правильно, - кивает йотун. За его спиной великаны беспокоятся, переступают с ноги на ногу, бурчат сердито и всё более возбуждённо. И мне абсолютно перестаёт это всё нравится. – Мы питаемся энергией земли напрямую. Но если не останется на ней ничего живого – не будет и этой энергии. Мы окаменеем, и искра разума погаснет в нас. Мы всё умрём, как умер недавно наш старейший вождь, Эгир. Просто перестав откликаться на зов этого мира.

- Убить, убить! – прогрохотали йотуны за его спиной, кивая каменными башками.

Вот и поговорили, мать твою.

===

От автора:

Дорогие читатели, на следующей неделе планирую повышение цен на значительную часть своих книг. Так что если давно откладывали какую-то историю, сейчас самое время успеть до повышения). Мои книги по текущим ценам - в моём авторском разделе, ВОТ ЗДЕСЬ!

Обнимаю, автор

=^_^=

Глава 49

Глава 49

Ну что ж… кажется, пора применять более агрессивные методы дипломатии. Пока из меня не сделали тоже какое-нибудь лохматое чучелко – в память о том, как дохлые йотуны украшали своими каменными физиономиями дворец Асуры.

- А так хотелось по-хорошему! – осклабился я, и начал превращение.

Волчья суть вырвалась утробным рычанием. Магия бежала огнём по венам, шерсть пробивала путь через кожу. Как всегда, с болью. Плевать. Это ничто по сравнению с болью, терзающей меня изнутри.

Если для того, чтобы выжить и пробиться к Нари, я должен снова положить парочку истуканов, я готов. Не то, чтобы сильно хотел… мне никогда это не нравилось. Цепь безумной старухи на шее заставляла делать самые ужасные вещи в моей жизни, о которых мне не хочется вспоминать.

Одно из самых неприятных – то, как гаснут фиолетовые камни глаз йотунов, когда они умирают. Кажется, такой минерал они называют йормалином. Частица гор, наполняющая их силой, и гаснущая вместе с жизнью – так же, как останавливается биение человеческого сердца в момент смерти.

Я всегда смотрел в такие минуты им в глаза. Чтобы не забывать цену, которую Гримгост платил за победу в войне.

Это зрелище неизменно наполняло скорбью.

Как будто часть древнего волшебства навсегда уходит из мира, и вместе с ним меняется необратимо что-то и в людях тоже. Если мы продолжим в том же духе истреблять всё, что не похоже на нас и несёт чуждую магию, рано или поздно останемся одни. Некоронованными королями этого красивого, но такого хрупкого мира. Без магических существ, без чудес… а может, и без магии. Не хотел бы я дожить до того дня. Грустные будут времена.

Но вот прямо сейчас сопли распускать некогда.

Судя по всему, ситуация – или я их, или они меня.

Я обнажил клыки и издал предупредительный рык, когда один из молодых йотунов дёрнулся ко мне.

- Что здесь происходит? – гулкий бас разлетелся по ущелью. Йотунский язык, чтоб мне сдохнуть. Но ещё никогда я так ему не радовался.

Конечно, я не особо различал этих каменных громил.

Но у этого, который неторопливо и степенно шествовал к нам из туманной дымки, была одна особенность. На груди у него красовался большой медальон из белого золота. А в центре – инкрустированное аметистами изображение фиалки.

Подарок Фиолин на прощание старому другу.

В прошлый раз мы встретились с этим йотуном, когда я от имени Гримгоста заключал вечный мир между королевством асов и Йотунхеймом. Он тогда отозвал меня в сторону, красовался подарком и битый час мучал расспросами о том, как я познакомился с «его Йолли». Пришлось всё с самого начала выложить, начиная с повеления Асуры украсть для неё внучку. Разговорчивый попался йотун, я тогда еле отбился. Отстал только, когда вытащил все подробности. Ей-богу, даже не думал, что камни могут быть такими болтливыми!

Собратья тогда здорово косились, но этому было всё ни по чём. Как будто Мимир так долго общался с женой Бьёрна, по сути, растил её ещё малышкой, что стал своего рода связующим звеном между миром людей и миром йотунов.

Я, конечно, лелеял тайную мечту встретить именно его здесь. Но понимал, что в таких здоровенных горах наткнуться на Мимира – шанс намного более мизерный, чем на сотню-другую более злых и зашоренных его товарищей.

Неужели стрелка наконец-то повернулась, и удача теперь хоть немного на моей стороне?

Я спрятал клыки и беспокойно стал следить за его приближением.

Ого! А у него добавилась ещё любопытная деталь в облике.

Корона из йормалина на здоровенной каменной башке.

Вот-те раз.

Я решил идти ва-банк, и превратился обратно в человека, пока остальные собратья Мимира угрюмо пялились на меня, переминаясь с ноги на ногу, но всё же не торопились нападать.

Если есть хоть один шанс наладить конструктивный диалог, проще это делать нормальным человеческим языком, а не волчьим.

- Что, кого-то можно поздравить с восшествием на престол? – усмехнулся я.

Мимир подошёл ближе, и я убедился, что это и правда он. У этого йотуна было особенное выражение глаз. Как будто они всегда улыбались. Йотуны не умели менять выражения лиц и улыбаться, но у него как-то получалось.

- Взял пример с тебя, Волк Гримгоста, - добродушно пробурчал Мимир. И подал мне руку.