Разлука Орхидеи и Повелителя демонов - Фэйсян Цзюлу

– Невозможно… Как у тебя получилось?.. – вымолвил он через силу.

– Ха! – холодно усмехнулся Дунфан Цинцан, лицом походивший на злобного бога. Которым он, скорее всего, и являлся. – Молодому поколению дерзости не занимать. Вы удивляете Темнейшего больше, чем ваши предшественники.

Кун Цюэ зажимал жгучую рану от пламенного меча Дунфан Цинцана и протягивал свободную руку к Шан Цюэ, чтобы тот помог советнику подняться. Однако, прежде чем первый министр успел пошевелиться, силуэт Повелителя демонов замерцал и в мгновение ока переместился к военному советнику. Никто не заметил, как это случилось, но в следующий миг неведомая сила отшвырнула министра на другую сторону улицы, приложив о каменную стену дома напротив, где он упал бездыханный. А Дунфан Цинцан схватил Кун Цюэ за горло и приподнял. Ладонь Повелителя демонов полыхала пламенем. Обворожительное лицо военного советника побледнело, а глаза наполнились болью.

– Ты задумывался о последствиях, когда замышлял зло против Темнейшего?

Кун Цюэ был не в силах ответить, а Орхидея, стоявшая за спиной Повелителя демонов, оцепенела. Если вдуматься, она ведь тоже не раз строила козни против Дунфан Цинцана… Наверное, стоит обсудить с Повелителем демонов былые дела, прийти к согласию и позабыть о прошлом?

Пока Ланьхуа прикидывала, что делать, Кун Цюэ затрепыхался в руках Дунфан Цинцана.

– Мы воскресили Повелителя… не для того, чтобы он… увяз в прошлом.

– Темнейший не нуждается в указаниях, что ему делать. – В кровавых глазах Дунфан Цинцана полыхнула убийственная ярость, а его губы изогнулись в язвительной и высокомерной насмешке. – Если ты не согласен, то сразись и одолей Темнейшего.

Повелитель демонов взмахнул рукой и отшвырнул Кун Цюэ прочь. Перед ступенями храма внезапно вырос высокий черный обелиск, острый, как меч. Тело советника со скоростью стрелы полетело к обелиску, который тут же оброс шипами, пронзившими Кун Цюэ насквозь. Тот безвольно повис и больше не двигался. Кровь потекла к подножию обелиска извилистыми струйками. Голова Кун Цюэ поникла. Жив он или мертв, было неясно.

Увиденное ошеломило Орхидею, но прежде чем она вымолвила хоть слово, Дунфан Цинцан шагнул вперед. Его тихий голос достиг каждого уголка царства Демонов:

– Темнейший воскрес и вернулся. Власть в царстве Демонов отныне принадлежит Темнейшему. Несогласные подлежат казни.

Воцарилась тишина, никто не смел даже пошевелиться. По мере того как взгляд Дунфан Цинцана скользил по лицам подданных, воздух сгущался и тяжелел, вынуждая согнуть колени и пасть ниц. Веревки, скрутившие демона-змея, лопнули, словно их рассекли невидимые клинки. Но Да Юй не воспрял, а тоже припал к земле, поклоняясь Повелителю.

Дунфан Цинцан шагнул вперед, и от его поступи развалины храма вновь задрожали. Черные остроконечные камни, напоминавшие первый обелиск, вырастали из-под земли один за другим. Они разметали обломки храма и позолоченной статуи, и на месте прежнего здания появился черный дворец.

Зрелище потрясло Ланьхуа. Если она не ошиблась, черные камни породила магия Дунфан Цинцана… Использовать магию, чтобы построить дворец?! Это выходит за рамки самых смелых фантазий!

Повелитель демонов взмахнул рукой, и ветер развеял прах, в который обратились фрагменты золотой статуи.

– Темнейшему не нужна ваша вера. Он требует беспрекословного подчинения.

Вокруг повисла гробовая тишина. Дунфан Цинцан наступил на обломки и двинулся вперед. Ланьхуа оцепенело уставилась на развевавшиеся серебристые волосы и черное одеяние, не сразу сообразив, что нужно поспешить следом. Цветочная фея так волновалась, что у нее подгибались колени. Спустя миг ее ноги переплелись, и Орхидея рухнула на землю. Она попыталась встать, но темная тень преградила ей путь. Ланьхуа подняла голову и увидела суровый лик Дунфан Цинцана, который вернулся за ней.

– Что… что такое? – запинаясь, пролепетала Орхидея.

Повелитель демонов молча протянул руку. Ланьхуа растерялась. Дунфан Цинцан вскинул брови:

– Не хочешь подняться?

Девушка быстро покачала головой:

– Нет-нет, хочу, конечно.

Она боязливо вложила руку в ладонь Повелителя демонов и ощутила жар его тела. Дунфан Цинцан приподнял цветочную фею. Убедившись, что та встала, он хотел разжать пальцы, но Орхидея тут же пошатнулась, и Дунфан Цинцан передумал. Он поглядел на поникшую девушку, которая не смела признаться, что напугана до дрожи в коленках, вздохнул, потянул ее за руку и зашагал дальше.

Когда они проходили мимо Да Юя, тот подался вперед, но Дунфан Цинцан даже не поглядел на чудище. Мягкосердечная Ланьхуа не удержалась и, прежде чем Дунфан Цинцан утащил ее прочь, погладила змея по морде. Тот радостно завилял хвостом и улегся на землю.

Перед притихшей толпой Дунфан Цинцан остановился. Хотя он поддерживал цветочную фею, чьи ноги заплетались на каждом шагу, его голос был по-прежнему тверд:

– Завтра в полдень чиновники царства Демонов обязаны явиться к Темнейшему на поклон.

Отдав приказ, Повелитель демонов потащил Орхидею во дворец, который только что выстроил сам. Да Юй поднял голову, с напыщенным видом миновал толпу, павшую ниц, и тоже направился ко дворцу. Когда змей удалился, обитатели мира Девяти Глубин подняли головы, обменялись растерянными взглядами, пошушукались и разбрелись восвояси.

Весть о возвращении Повелителя демонов разлетелась по царству в тот же вечер. Безжалостная расправа Дунфан Цинцана с подчиненными привела обитателей мира Девяти Глубин в ужас.

В ту ночь Орхидея тоже трепетала от страха. Дворец наполняла духовная сила Дунфан Цинцана, от взора которого было негде укрыться, и Ланьхуа оказалась в затруднительном положении. Вечером она в отчаянии прибежала к Повелителю демонов и призналась:

– Я хочу помыться.

Дунфан Цинцан оторвался от книги, приподнял брови и перевел взгляд на девушку:

– Ты уведомила Темнейшего о своем желании, чтобы он тебя сопроводил?

Орхидея покраснела и огрызнулась, чтобы скрыть смущение:

– Тут негде мыться!

Дунфан Цинцан снова уткнулся в книгу, и равнодушно заметил:

– Купель здесь имеется.

– Знаю.

– Ну так и иди туда, если знаешь.

Орхидея скрипнула зубами:

– Ты нарочно так поступаешь со мной! Если ты все вокруг видишь, как я могу помыться?

Дунфан Цинцан покосился на цветочную фею и заставил умолкнуть, повторив ее же давнюю фразу:

– Темнейший, похоже, давно узрел все, что мог.

Ланьхуа потеряла дар речи.

– Темнейшему ты неинтересна.

Девушка стиснула зубы и ушла, задыхаясь от возмущения. В тот вечер она искупалась в одежде и улеглась в кровать. Постель была чистой и мягкой. Намного удобнее, чем голые камни уединенного острова, на которых Ланьхуа недавно спала. Но от одной мысли, что она находится во дворце, пронизанном магией Повелителя демонов, цветочной фее становилось не по себе. Под конец ее все же сморило, и девушка забылась беспокойным сном.

В этот миг костяная орхидея кольнула ее запястье, но Ланьхуа так хотела спать, что даже не потрудилась открыть глаза и заснула как убитая. И вновь угодила в сказочный мир грез.

Посреди мглы раздался беспомощный женский голос: «А-Хао! А-Хао!», «Я оставлю это тело и буду вечно скитаться, терпя лишения и муки…» – прозвучало вдали. Вскоре крик обратился в тихие вздохи. «Небесная фея! Небесная фея!» – нашептывал кто-то девушке на ухо. Кто ее звал?

Загадочный голос шептал до утра, но Ланьхуа так и не догадалась, кому он принадлежал. Когда Орхидея открыла глаза, за окном было уже светло. Ее сердце билось быстрее обычного, а тело охватила непривычная слабость. Подобным образом цветочная фея себя чувствовала в первые дни, когда ее душа привыкала к телу из почвы сижан.

Ланьхуа прижала руку к груди, гадая, не могла ли ее душа ночью на время покинуть тело. Может быть, вновь обретя духовную силу, Дунфан Цинцан позабыл про обещание добыть для цветочной феи другое пристанище? И решил втихомолку, пока она спит, изгнать ее душу из тела?