Ход волхва (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Такую большую и вычурную вывеску на одной из высоток на Измайловском проспекте трудно не заметить из любой точки города.

— Не преувеличивайте, барон. Только со стороны Фонтанки. И вообще, я человек скромный, и то же самое прививаю своим сотрудникам. Когда приедешь, Никита Анатольевич?

— Да через десять-пятнадцать минут буду у вас.

— Дам команду охране проводить в мой кабинет. Увидимся там.

Шереметев отключился первым. Никита усмехнулся и бросил телефон на кресло.

«Я окончательно смирился с мыслью, что придётся жить в Петербурге, — подумал он, глядя на уверенно едущий впереди один из внедорожников охраны, в котором находились его личники. — Вот уже с Шереметевым договариваюсь о встрече. Видно, придётся завязывать прочные отношения с влиятельными семьями и родами, даже если большая часть из них видит во мне врага… Нет, это не совсем корректно. Какой же я им враг? Скорее, опасный соперник, которому не зазорно подставить подножку, сунуть палку в колеса, выбирайте нужное, так сказать. Тамара со своей стороны обеспечит лояльность мелких дворян. Ладно, разберёмся. На данный момент нужно решить вопрос с Сегрейв, обеспечить безопасность императорской семьи, но главное — „прокачать“ Дар Полины. Надеюсь, Николас сумеет найти у дочери ту самую точку, которая даёт взрывной рост».

Возле главного офиса ПМА, представлявшего собой высоченное здание из стекла и бетона, где даже был отдельный уличный лифт для посетителей, кому не нужно в директорат, небольшая кавалькада остановилась под бдительным присмотром охраны. Несколько крупногабаритных мужчин в тёмных пиджаках настороженно смотрели на выходящего из элегантного автомобиля Никиту, тут же окружённого личниками.

— Мне к князю Шереметеву, — предупредил волхв охрану, стоявшую у дверей.

— Никита Анатольевич? — поинтересовался один из них.

— Точно.

— Пойдёмте, велено вас сопроводить к Василию Юрьевичу.

Кабинет у Шереметева был похож, скорее, на конференц-зал, и пока Никита шагал от двери до середины помещения, князь успел встать из-за стола и выйти навстречу. Руку он подал без особой сердечности, но любезность, как подобает хозяину, проявил.

— Прошу, барон, — князь показал на стоящие квадратом мягкие диваны, предназначавшиеся для доверительных бесед или отдыха. Центр мебельной композиции украшал столик с бутылкой коньяка и нарезкой из разных фруктов. — Наверное, не на пять минут к старику заглянул.

— Думаю, это займёт побольше времени, — присаживаясь на мягкий диван, обтянутый светлой кожей, ответил Никита.

Шереметев на правах хозяина разлил по бокалам коньяк, но прежде чем выпить, с усмешкой поинтересовался:

— Надеюсь, выпивка мне не противопоказана? А то я периодически расслабляюсь коньяком или вином.

— Пейте, сколько угодно, князь, — Никита взял бокал и покрутил его пальцами, следя за маслянистыми разводами на стекле. — Вы же одарённый, вас алкоголем не угробишь.

— Это точно, — Шереметев вскинул вверх руку с бокалом, как будто призывая гостя выпить вместе с ним. Отпив глоток, поставил его на столик, закинул ногу на ногу, демонстрируя начищенные до блеска туфли. — Итак, Никита Анатольевич, утоли моё любопытство, с чего вдруг вспомнил обо мне.

— У нас с вами хоть и натянутые отношения после истории с Бельскими, но бросить своего бывшего пациента совести не хватает, — волхв тоже пригубил напиток и закусил тонкой пластиной нарезанного яблока. — Хочу поглядеть, как татуировка себя чувствует.

— А она исчезла, — улыбнулся князь. — Представляешь, Никита Анатольевич?

— Я знаю, как действует руническая вязь на человеческом теле, — кивнул молодой человек. — Может показаться, что она со временем выцветает и пропадает, но это не так. Это своеобразная защита от будущих воздействий. Кстати, и на здоровье влияет. В лучшую сторону…

— Что-то я этого не заметил, — язвительно сказал Шереметев. — Пару раз успел простыть, несмотря на разные магические манипуляции.

— Этому тоже есть объяснение. Пока руны не «встанут», организм будет подвергаться разным простудам. Но по сравнению с тяжёлыми болезнями — пустяки.

— Никита, а зачем тебе это? — напрямую спросил князь. — Согласись, как-то странно выглядит твой визит. Ты перешёл дорогу Велимиру, отбив у него девушку. Потом начал копать под Бельских, что в итоге привело к их депортации на Печору. А ведь они были моими союзниками.

— Зато Велимир хорошо отыгрался на поставках сырья для «Назаровских мануфактур», — белозубо улыбнулся Никита, тем самым демонстрируя, что не сердится на этот эпизод в их противостоянии. — Грамотно, и главное — не подкопаешься.

Он похрустел яблоком.

— Я слышал, твоя семья, Никита, переезжает в Петербург, — медленно проговорил Шереметев. — Но сейчас в столице три мощных клана, и четвёртый только внесёт дисбаланс. В будущем это может вылиться в серьёзные противоречия. Тем более, я планирую вернуть Велимира домой. Сейчас он нарабатывает управленческий опыт и учится самостоятельности. Сразу предупреждаю: я ни на шаг не уйду со своих позиций, даже если у вас опять начнутся противоречия.

— Не понимаю вас, Василий Юрьевич, — удивлённо откликнулся Никита, беря маленькую кисть с зелёным виноградом. — Я же здесь не для того, чтобы обсуждать будущие проблемы. И да, насчёт дисбаланса: он наблюдается именно сейчас. А когда я войду в Петербург, весы примут правильное положение.

— Намекаешь на союз с Меньшиковыми? — усмехнулся Шереметев.

— Я могу и с князем Балахниным общий язык найти. Не забывайте, Василий Юрьевич, что у вас передо мной долг жизни. А что, если я в качестве этого долга захочу с вами создать союз?

Князь опешил и внимательно поглядел на Никиту, безмятежно отправляющего в рот виноградину.

— Если ты, сынок, решил вывести меня из равновесия — даже не пытайся, — Шереметев осушил бокал и поставил его на стол, хотя по глазам читалось желание шарахнуть им об пол. — Я таких молодых да дерзких навидался за свою жизнь. Знаешь, что больше всего меня беспокоит? Некий барон Назаров, который своим появлением сбил хорошо отлаженную систему. Ты — как огромное инородное тело, меняющее орбиту планет. Не в обиду, Никита Анатольевич, не в обиду. Только чистая фактология. Как тебе это удаётся?

— Сам не знаю, — развёл руками волхв. — Может, хочу восстановить справедливость?

— Так её нужно восстанавливать в другом месте, — Василий Юрьевич махнул рукой в сторону, где, предположительно, находился Зимний дворец. — В бедах твоего Рода замешаны люди, подчинявшиеся Меньшиковым.

— Они наказаны, князь, — Никита откинулся на спинку дивана. — Другие свою виру выплатили. Знаете, Василий Юрьевич, как легко на душе, когда нет долгов: ни своих, ни чужих. Пробовали так жить?

— Не смешно, — скривился Шереметев. — Особенно в свете того, зачем ты здесь. Хочешь напомнить о моём долге?

— Я хочу, чтобы вы сняли рубашку, — Никита положил в рот ещё одну виноградину, а кисть вернул на место. — Мне важно убедиться, насколько печать смогла излечить вас от некротической магии. Не имею права выпустить заразу в мир. Она и так бед наделала. А у вас семья, Василий Юрьевич. Только представьте, если произойдёт рецидив?

— Позвоню тебе, — бледно улыбнулся Шереметев.

— Правильно. Поэтому нам сейчас нужно быть больше союзниками, нежели противниками. Итак? Начнём?

— Подожди, — князь поднялся и тяжёлым шагом дошёл до двери, распахнул её и кому-то властно сказал: — Меня не беспокоить ни под каким предлогом ещё полчаса. Даже если метеорит на крышу офиса упадёт.

Он вернулся обратно, на ходу снимая пиджак. Аккуратно положил его на спинку дивана, расстегнул рубашку и тоже хотел снять, но Никита жестом показал, что этого достаточно.

— Куда мне сесть? — спросил Шереметев.

— Одну минуту, — Никита тоже поднялся, решив помочь князю. Он сам любезно поставил стул с высокой спинкой на середину кабинета. — Вот сюда.

Когда Василий Юрьевич сел и выпрямился, как по струнке, волхв отошёл на пару шагов назад и с помощью магического зрения стал вглядываться в едва светящиеся контуры рун, уже достаточно глубоко внедрившихся в тело князя. Грудь ещё хранила белесые следы татуировки, но через некоторое время она зарастёт волосами, и ничто уже не будет напоминать о тяжёлом некротическом поражении.