Тактик 4 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Если до этого враг осторожничал, был готов отступать, то явно не сейчас.

Ополчение со стены делает десятки выстрелов, даже кого-то убивают… Неважно, это не способно остановить атакующую лавину.

В пролом прорываются первые латники, какие-то чёрные доспехи, я таких ещё не видел, они тут же ощетиниваются у пролома, ожидая, что мы попытаемся их вытеснить за стену.

Логично, но я не намерен поступать так, как ожидает от меня враг.

Их становится всё больше и больше…

В какой-то момент среди нападающих мелькает несколько конников, в том числе и сам лорд Альшерио в своём оскорбительно-великолепном доспехе.

Лорд ворвался сюда, что называется «в сиянии своих прожекторов».

Конь его встаёт на дыбы, он резко, как профессиональный боксёр двигает головой, осматриваясь…

Лорд видит новенькие высокие прямоугольные щиты, которыми перегорожен здоровенный квадрат напротив места прорыва, напротив пролома.

Лицо Альшерио искажает презрительная усмешка.

— А это что за уродство⁈ — взревел он, и его свита подхватила смех. — Ты, самозванец! Думаешь, эти железки, годные только на подносы для моего пира, спасут твоих вонючих крестьян? Думаешь, они спрячутся за ними, как трусливые черепахи в своих панцирях? Мои ветераны одним ударом превратят эти жестянки в мятый хлам, а тех, кто за ними прячется — в кровавый фарш! Они сметут вас!

Я видел, как напряглись ополченцы. Насмешки били по ним не хуже стрел. Страх, смешанный с яростью, гремучая, но нестабильная смесь.

— Держать строй! — рычу я.

При этом я уже нахожусь на крыше, а Гаскер забрался на городскую стену, откуда бросает мрачные взгляды на толпу врагов.

Альшерио притащил сюда по меньшей мере четыре, а то и пять сотен бойцов, ударный кулак такой силы, что он и правда может атаковать в любом направлении. Здесь вся его армия, здесь он сам в минуту, как ему показалось, триумфа. Он пошёл ва-банк, и я тоже.

Я выпрямился во весь рост на самом коньке крыши, чувствуя, как ветер задувает в шлем и приятно холодит кожу.

— Альшерио! — крикнул я. — Ты смотришь, но не видишь! Ты прав, эти щиты — не защита от твоих солдат!

Лорд Гроцци замер, медленно поворачиваясь ко мне. На его лице было написано недоумение.

— Они против огня! — выкрикнул я.

Во внезапно наступившей, неестественной тишине я смотрел ему в глаза и видел, как нахмурились его брови.

На крышах домов, нависавших над улицей-ловушкой, появились десятки безмолвных фигур в темных балахонах. Сектанты. В их руках были простые глиняные кувшины. По моему сигналу они, как один, наклонили их и швырнули их вниз, частью под ноги, а частью и на головы атакующих.

Это был не кипяток и не смола. Это была сырая нефть, смешанная с мёдом (я купил все запасы в городе) порошковой серой и гномьим самогоном, чтобы было более жидким.

Тут были все шестнадцать бочек горного масла, которые я нашёл в городе. Густая, чёрная, вонючая жидкость полилась на головы вражеских солдат, заливая их сияющие доспехи, просачиваясь в сочленения, стекая по шлемам.

В рядах врага на мгновение воцарилось недоумение. Что это? Какая-то новая уловка? Они смотрели на свои измазанные доспехи, на чёрные лужи под ногами, не понимая, что происходит.

— Гришейк! — взревел я. — Поджигай!

Ну да, банально… Я использовал тут же тактику, что и против троллей — снизить мобильность и поджечь.

Собственно, притащив мощный шлем на совещание, я хотел подумать над тактикой, как противодействовать такому бронированному войску.

А никак.

Это же долбанные танки, а у меня против танков в этом мире есть только Молотов. Молотов и противотанковые рвы, больше ничего. Вот я и использовал тот инструмент, который имел, а поскольку Альшерио каждый раз менял свою тактику, я мог применить свой фокус только один раз. Но так, чтобы ярко.

Отряд орков на стенах, ждавший этого момента, дал одновременный залп. Вот и пригодились зажигательные стрелы.

По сути обычные тяжёлые стрелы, но к каждой была примотана просмоленная, горящая пакля. Огненный дождь обрушился на улицу.

И мир взорвался.

Это не было похоже на обычный пожар. Это было похоже на рождение голодного бога, сотворенного из глины и нефти. Воздух разорвал оглушительный рёв, и вся улица, от стены до стены, превратилась в бушующий огненный ад. Чёрная жидкость вспыхнула мгновенно, превращая закованных в сталь воинов в живые факелы. Их победные кличи сменились нечеловеческими, раздирающими душу воплями.

Тяжёлые доспехи и закрытые шлемы, их гордость и защита, стали для них смертельной ловушкой. Раскаленный металл обжигал тело, не давая сорвать с себя броню. Густой, едкий дым забивал лёгкие, ослеплял. Люди метались в панике, натыкаясь друг на друга, падая, пытаясь сбить с себя пламя, но лишь глубже погружаясь в огненное болото.

Сектанты, не обращая внимания на чудовищную жаровню внизу, методично бросали всё новые и новые кувшины, расширяя зону поражения, целясь в конных офицеров, которые пытались навести порядок. Лошади, обезумев от огня и боли, вставали на дыбы, сбрасывая всадников прямо в пламя.

Альшерио стоял посреди этого хаоса, невредимый. Его защищала магия, вокруг его фигуры мерцал прозрачный кокон, от которого отскакивали языки пламени. Но он ничего не мог сделать. Он мог лишь беспомощно смотреть, как его элитная армия, его гордость, гибнет в огне за считанные минуты. Его лицо, видимое сквозь дрожащее марево раскалённого воздуха, было маской ужаса и непонимания. Архитектор этого великого штурма стал зрителем на кремации собственных амбиций.

Некоторые из солдат, те, кто был на краю огненной бури, в отчаянии бросились на отряды ополченцев, державших щиты. Но их атака была хаотичной и не организованной.

Они были в панике, сломлены, напуганы, дезориентированы. Мои «стены» из людей и гномьих щитов, огнестойких и это была их главная особенность, сравнительно прочных, хотя и неповоротливых, приняли их удар, не дрогнув.

А в этом время, ещё не зная в какую ловушку угодил их лорд, атакующая армия за стеной задействовала «тот-самый-дом», что когда-то нашёл Осмер.

Они его, само собой, тоже нашли. Не надо считать противника за идиотов.

Враг понимал, что через пролом они ворвутся в город, но для полноты картины надо взять ещё и стену, чтобы выдавливать ополченцев и оттуда, и превратить наш разгром в повальное бегство.

Враги, как крысы, вваливаются в дом у стены, тот самый, на который никто (кроме меня, Осмера и гномов с сектантами) не смотрел до вчерашнего вечера.

Пехота полезла внутрь, держа в руках доски, чтобы перекинуть их на крышу.

И они почти что правы, всё почти так, как им кажется.

За исключением той детали, что гномы по трубам накачали дом маслом, а сектанты ещё и прокляли.

И сейчас орки дали залп, навесом, по широкой дуге, не точно, но так, что парочка горящих стрел втыкается в дом и…

Враги мечтают взять под контроль не только улицы, но и саму стену, чтобы с двух сторон давить на защиту. Но у меня для них заготовлен сюрприз.

Масло, пропитавшее стены и полы, вспыхивает мгновенно. Пламя вырывается наружу, хлещет по лицам тех, кто ещё секунду назад был уверен в победе. Полсотни пехотинцев армии Альшерио теперь просто силуэты в жарком факеле, из которого невозможно выбраться даже с проклятой удачей.

Всё происходит быстро, почти буднично.

Некоторые, передние из бегущих, успевают перекинуть доски и перебежать на стену, но они оказываются в меньшинстве. Ополченцы, как их учил Рос, не геройствуют, а работают: щитовики держат линию, лучники стреляют поверх голов, мечники прикрывают друг друга, отходят, если ранен и на их место тут же встаёт следующий. Нет ни крика, ни истерики, только работа, как на каменоломне. Техника простая, но безошибочная: прикрывай соседа, бей по слабому месту, если устал — не геройствуй, отступи.