Тактик 4 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Я снова активировал Птичьего пастуха. На этот раз я не стал звать сокола. Мне нужна была не разведка, а диверсия. Я взял под управление здоровенного ворона, скорее всего, это был не тот же ворон, что в прошлый раз, но это было не особенно важно.

Точно так же как и в прошлый раз стащил масло, сделал горящий фитиль и отправил свой «дрон» чинить разрушения.

И…

Попытка провалилась с треском.

Одна и та же шутка редко срабатывает дважды. В этот раз требушет охраняли, мало того, что мою птичку попытались пристрелить, они моментально потушили огонь, забросав его землей. Причём действовали так уверенно и быстро, словно их днями напролёт тренировало МЧС России, как запасную команду по тушению пожаров.

А может, так и было.

Я увёл ворона, который обиженно каркал.

Чем меня порадовали гномы, хотя это и не показалось мне теперь особенно важным, они собрали четыре стрелковых турельных арбалета, вроде того скорпиона, с которым имел дело Мейнард в далёких Кайеннских горах.

На турели поставили гномов, им было проще всего заряжать механизм. Болт от турельного арбалета мог бы пристрелить даже легкобронированную технику, если бы она тут была.

Однако это была просто ложка мёда в большом чане с… скажем так, дёгтем.

А если так?

Я узнал при помощи Роя, где мэр и пришёл за ним, решив не использовать для разговора Рой, а пообщаться лично.

Он оказался у одного из складов, где, засучив рукава, лично руководил раздачей провизии.

Тибо смертельно устал за последние дни, однако его глаза светились гордостью.

— Лорд-защитник! — воскликнул он, заметив меня. — Вы вовремя! Хотите похлёбки, кухарки сегодня превзошли себя!

— Позже, мэр, — прервал я его. — У меня к Вам деловой вопрос. А куда Вы деваете весь мусор от расчистки улиц?

Тибо сразу сник. Радость на его лице сменилась озабоченностью, как у завхоза, у которого внезапно спросили про недостачу.

— Ох, лорд-защитник, это огромная проблема! — запричитал он. — Мы… мы просто сваливаем его во дворы нескольких отсутствующих горожан и уже завалили их доверху. Это негигиенично, там уже полно крыс, я боюсь, что может начаться эпидемия, однако…

— Отлично, — оборвал я его снова.

Мэр опешил:

— Что… что «отлично»?

— То, что у нас есть горы строительного материала прямо под носом, а вы видите в этом только мусор. А мне нужна фортификация.

— Что?

— Я заказал плотникам большие запорные конструкции.

— Какие?

— Ворота, перекрывают щитами на высоту в семь метров, это теперь громадный куб, колоссального размера, только он пустой.

Не давая ему опомниться, я потащил его к центральным воротам. По пути я на ходу излагал свой план, простой и грубый, как дубина. Тибо слушал, и его глаза округлялись все больше и больше.

Через полчаса у ворот уже кипела работа. Я выдернул из-за столов пятую роту ополчения, состоявшую в основном из плотников, столяров и прочих мастеров.

Ремесленники, засучив рукава, делали своё дело.

Вскоре к ним присоединились и другие ополченцы.

Я отдал приказ всем свободным ротам таскать тот самый «мусор» из дворов.

Десятки, а затем и сотни людей с носилками, тачками и просто в руках потянулись к воротам, неся камни, землю, обломки бревен, битый кирпич — все, что могло составить «массу».

Пространство между воротами и строящейся опалубкой начало медленно, но верно заполняться. Идея была до смешного проста: если враг пробьёт наши ворота, его будет ждать не триумфальный вход в город, а десять метров плотно наваленного мусора, брёвен и хлама.

Конечно, они могут его расчистить, это вопрос времени, но время мне как раз и было нужно.

Время и место.

Мне нужно было знать, что местом прорыва не станут ворота. А в том, что, имея требушет, они произведут прорыв, я уже не сомневался.

Пока шла эта титаническая работа, ко мне подошла делегация гномов. Они, как и все, были измотаны, их бороды были в пыли, а глаза красные от бессонных ночей. Но шли они с гордостью.

— Лорд-защитник, — пробасил он. — Мы закончили.

За их спинами другие гномы выкладывали в ряд то, над чем трудились всю ночь в своих кузницах. Большие, прямоугольные, металлические щиты. Ручки обмотаны тканью или полосками кожи, странное требование, хотя так иногда делают для амортизации удара.

В моём случае причина была в другом.

— Это… великолепно, — искренне сказал я, проводя рукой по холодному металлу. — Вы превзошли себя, мастера-гномы.

Я потёр лицо, оно было масляным и потным от беготни и работы, а руки, напротив, шершавыми как наждак.

— Четвёртая рота! Ко мне! — заорал я.

Ополченцы, таскавшие мусор, с недоумением и опаской подошли. Я приказал им разобрать щиты.

— Что это, милорд? — спросил их командир, кряжистый кузнец, с трудом удерживая тяжелый щит.

— Это, кузнец, новое оружие для щитовиков вашей роты, которая выбрана из-за того, что многие из вас привыкли работать в кузне.

— А это тут причём?

— Поймёте в ближайшее время.

Последней моей целью была Мадана. Я нашёл её в госпитале, где она колдовала, то есть буквально творила колдовство над ранами одного из мечников первой роты.

Воздух был пропитан запахом трав и от него кружилась голова.

— Мне нужны твои люди, — сказал я без предисловий.

Она подняла на меня свои тёмные, бездонные глаза.

— Мои последователи — не воины, лорд-защитник.

— Мне не нужны воины. Мне нужны твои алхимики, причём срочно.

— Будем делать яд? У меня есть пара вариантов на примете.

— Типа того.

…

Вернувшись на стену, я окинул взглядом город. У ворот выросла гигантская баррикада. Опалубку завалили даже снаружи, прижав для большего объёма. Как горожане будут разгребать эти говны после победы? Ну, тут же оно главное, чтобы была эта самая победа, а там уж как-то расчистят, причем это будут те же самые люди.

…

Из вражеского лагеря выехал всадник. Один.

Он двигался неспешно, с той высокомерной уверенностью, которая бывает лишь у тех, кто никогда не сомневался в своем праве повелевать. На нём были чёрные, с серебряной гравировкой доспехи, сверкавшие на солнце, как чешуя дракона. Модник хренов, в прошлый раз были другие доспехи, а это значит у него несколько комплектов.

За ним, соблюдая почтительную дистанцию, следовала небольшая свита знаменосцев и телохранителей.

Альшерио Джериго Гроцци остановился на полпути между своим лагерем и нашими стенами, на таком расстоянии, чтобы его было хорошо видно и слышно, но так, чтобы до него нельзя было добить, в том числе турельным арбалетом.

А жаль, жаль…

— Защитники Каптье! — его голос, явно усиленный магией, а так же и лужёной ленной глоткой аристократа, привыкшего отдавать приказы, прокатился над полем. — Я, Альшерио Джериго Гроцци, даю вам последний шанс!

Я стоял на стене, в районе ворот…

Как и в первый день.

— Откройте ворота! Выдайте мне самозванца, который называет себя вашим лордом-защитником, и я, возможно, проявлю милосердие! — продолжал он. — Я пощажу женщин и детей! Мужчин, сложивших оружие, я тоже помилую, накажу лишь командиров и зачинщиков, остальным сохраню жизнь!

Ополченцы на стенах перетаптывались и помалкивали.

— Но, если вы продолжите свое бессмысленное упрямство, — голос Альшерио налился яростью, — я клянусь всеми богами, и теми, что на небесах, и теми, что под землей! Я возьму этот город штурмом! Я вырежу каждого мужчину, способного держать оружие! Я сожгу ваши дома, а пепел развею по ветру! И каждого из вас, жалких ополченцев, я повешу на этой стене! Она станет самой длинной виселицей в истории мира Гинн!

Он сделал паузу, давая своим угрозам впитаться в наши умы.

Я молчал, активировав Рой и сканируя свою армию. Ополченцы не особо ему верят, и никто не спешит открывать ворота… Да и это невозможно, кое-кто залепил их большой количеством мусора.

…

В этот раз…

Если первые сражения были похожи на осыпание ударами дубиной, то в этот раз рисунок боя, который собирался навязать мне Альшерио, скорее был парочкой ударов острейшего клинка, нанесённых в уязвимые места.