Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Давай сюда! Телохранитель, маму вашу!..

Я рывком, на какой был способен, забрал у неё… Не стакан, а графин, к которому и припал. Во-от! И сразу и жизнь красками заиграла, и жить охота. — Это тоже дай. — Забрал и стакан, который тоже выглушил. Там было всего-то литра полтора совокупно, не так и много. — Всё, теперь можно на подвиги. — И я резко встал на ноги.

Она моего голого тела смущалась. Просто смущалась, на её действиях это не сказывалось — хороший звонок, далеко пойдёт, но глазки отвернула. Но меня собственный вид не колыхал ни разу: и «я» это было до марсианского Олимпа, и царевичу во мне… Что есть такое скромность, если ты сын самой царицы0? Но теперь, когда в голове прояснилось, надо одеться и выбраться в люди. Вещи оказались на соседнем стуле, аккуратно сложенные. Я подошёл и начал одеваться.

— Ты на танцполе брюки порвал, — пояснила Соль, когда я уставился на зашитый шов. — Нет, не мы — служанка. Приходила, мы отдали, потом принесла — положили назад.

— Плевать. — Принялся надевать брюки вслед за трусами — какие есть. Действительно, что мне какой-то шов на заднице? Теперь рубашка. И заправиться.

— Комнат на всех, как поняла, не хватило бы, и гостей укладывали по нескольку человек, — продолжала отчёт Зайка. — Твоя сестра вырубилась в компании княжён, грузинки и азиатки — их впятером в одном номере и уложили. Как раз моя очередь была патрулировать — я присутствовала на их транспортировке. Но когда все улеглись и вырубились, она встала, и, как кукла, не открывая глаз, вышла оттуда и пришла сюда, прижимая к груди вещи — прикинь, спя на ходу, не забыла про них! Идёт такая без платья, в одних трусах, как лежала, с одеждой и туфлями в руках и с закрытыми глазами. Саш, она реально шла и спала! — Зайка испуганно округлила глаза. — Я в том коридоре была — она пёрла, будто лунатик!

— Ты её не разбудила?

— Попыталась. Что-то спросила. Она открыла глаза, глянула на меня, как на пустое место, и пошла дальше.

— И что не так? — задал я закономерный для себя вопрос. — Человек решил спросонья сменить точку дислокации. Бывает.

— Са-аш, как она так? Откуда знала, куда надо идти? Она ж тут в первый раз! Я после первого обхода по ошибке в чужой номер забурилась, который справа от нас — там тоже потрахушки были, твой друг Гена с двумя красавицами отжигал в тот момент. Но нет, она, полуспящая, чётко нашла нужную дверь, аккуратно сложила вещи на стул — это мы их позже переложили, и легла. Я сама ходила пьяная на автопилоте, знаю, как это бывает. Блин, Саш, на автопилоте можно три километра по тайге пройти! Даже через буреломы пролезть! Но только там, где ты трезвая всё знаешь. Подсознание тебя просто направляет в нужную сторону. А тут…

— Не поверишь, но перед нею в тот момент сиял яркий маяк, — усмехнулся я. — Она точно знала направление. И дошла бы, даже будь на другом этаже, не на этом. И как раз вот так, не соображая, дойти легче — меньше мыслей в голове, «та это дверь или не та?»

Пожатие плеч — Зайка ничего не поняла… Ну да и бог с ним.

— Соль, а кто такие кустракиты? — задал я мучающий вопрос. — И где они живут?

Вниз спустились на лифте. Дорогу к лифту не запомнил — сильно шумело в голове. Девчонки не проснулись. Вроде Суслова подорвалась, привстала на кровати, хлопнула зенками, но я рукой махнул:

— Тихо, тихо!… Спи!.. Всё хорошо — всё будет хорошо… Теперь — будет…

Доверчиво, как котёнок, кивнула, легла и отрубилась.

Снаружи напротив двери стоял ещё один стул, на котором дрыхла Селена. Соль щёлкнула несколько раз пальцами перед её лицом — проснулась.

— А? Что? Кто здесь? А, это вы? — Облегчение.

— Матерей-командиров на вас нет, Селена Артёмовна, — ехидно заметил я.

— Это да, — не стала спорить провинившаяся. После чего они взяли меня под руки (то ли чтоб не упал, то ли чтоб не убежал) и двинулись к оному лифту.

Внизу в клубе был разгром. Столы, стулья, вся мебель — её активно двигали, а места расположения мыли и протирали. Уборкой и наведением порядка занималась команда из пятерых слуг, и девочки работали споро — чувствовался опыт. Мы подошли к бару — ибо барменша стояла на своём месте. Усталая, сонная, под глазами круги, но на посту — бдит. В отличие от некоторых Заек.

— Что дамы и господа желают? — улыбнулась она при моём приближении. — Ваше высочество?

— Минералки! — И добавил:

— В заводской упаковке, откроешь при нас тут, на стойке.

— Хм-м-м… — Это Соль, довольно заулыбалась.

— Конечно, ваше высочество, — без эмоций ответила бармен, и перед нами проявилось три поллитровые бутылки нарзана. А мадам знает толк в опохмеле! Ум-ням-ням! Хорошо пошёл!

«То берёзка, то рябина, кустракиты над рекой. Край родной, навек любимый, где найдёшь ещё такой ⁈» — пели в голове херувимы. Или кто они там, эти существа, что поют в твоей голове?

— Ой, Саша… Александр… Ваше высочество… — раздался голос сзади. Я обернулся — боярыня. Младшая. Которая «сама виновата, что самая красивая в этом зале». Я напрягся — в хорошем смысле этого слова:

— Гульнара как вас тамовна…

— Давай просто Гульнара, — заулыбалась она. — Я слишком молода, чтобы ко мне по отчеству.

— А-а-а, — закивал я.

— Мутит? — поняла она мои мучения. — Вчерашнее жить не даёт?

— Ну-у-ы-ы… — развёл руками, дескать, объяснения бесполезны — сама всё понимаешь.

— Эх, молодость! Когда-то и я была такой же молодой, и пить не умела! — пафосно произнесла Суслова. — Девочки, отведите его за столик, — повернулась она в зал, — любой, ваш выбор. Саша, сейчас скажу — принесут хаш. Будешь хаш? Лучшее средство от похмелья!

— У-у-у-у-ы-ы-ы-ы-и-и! — лаконично ответил я.

— Вот и здорово. И ещё чего-нибудь — гляну, что есть на кухне. Поешь, полегчает. Поверь, я знаю что говорю.

— Спасибо, Гульнара без отчества, — кивнул я. — И это… Пусть ещё минералки принесут…

«От морей до гор высоких, посреди родных широт всё бегут, бегут дороги и зовут они вперёд!..» — продолжали петь херувимы. Ням-ням! Обожаю кавказскую кухню! А конкретно этот мерзкий, но такой полезный и вкусный хаш. Почему мерзкий? А как ещё назвать горячий холодец? Кавказцы не поймут меня, но мне, жителю Центральной России, можно и повыпендриваться — всё равно по лицу за это не отхвачу.

И шашлык хороший. Представляете, они к нашему пробуждению ещё и шашлык сделали! Правда остыл, гретый, но свежий.

— У-ух! — развалился я в мягком кресле. Хаш, салатики, шашлык и свининка в каком-то соусе. После первого захотелось жить, и через время в меня вошло и второе с третьим, и это я салатики пропустил, не присвоил им номера. И минералка на закуску уже не вызвала такого ажиотажа в организме — голова к тому моменту окончательно прояснилась. Кошки всё ещё насрали во рту, но я мог соображать нормально, а не как перепивший с вечера малолетка… Господи, я и есть перепивший с вечера малолетка!

— Девчонки, а времени сколько? — С последней мысли кисло скривился.

— Полпервого, — ответила Селена, сверившись с часами.

— Вам никто ничего не говорил насчёт нас? — нахмурился я.

— В смысле?

— В смысле, тащить наши с Машей и Женей задницы во дворец, на порку плёткой с посыпанием солью и стоянием на коленях на горохе?

— Не-а, — покачала Соль головой. — Да и кому вы нужны? Пьянь эдакая, спите, отдыхайте. Проспитесь — потом будет и плётка, и горох. Нет, не знаю, просто все взрослые так делают — наши мамы в своё время показали мастер-класс.

Мимо нас прошло трио Мстиславских. Вид у всех был помятый, а у Гены ещё и довольный. Гену с двух сторон блокировали мрачные сёстры, видно, чтоб не убежал. Вот она — зависть! Лучшая картина маслом. Девочки, нехорошо брату завидовать.

Увидев нас, Гена освободился от эскорта и подошёл:

— Саша, Соль, Селена, привет! — О как, имена Заек народ тоже выучил. Протянул мне руку для пожатия, и это, скажу вас, Знак. С большой буквы. Женственные местные мальчики отвыкли жать руки, теперь это прерогатива сильных женщин. Его намёк, что мы — альфа-самцы, признание, что у нас каста. — Мы — всё. — Кивок за спину на сестёр. — Мама охрану накрутила, они связались с Любой. Едем люлей получать. Но это… Короче, это было здорово! — поднял он большой палец. — Саш, если ещё будет какая идея улётно отдохнуть — звони в любое время суток! Даже с тренировки отпрошусь!