Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Оптимист! — произнесла хозяйка заведения, но в пух и прах не громила. Хотя я понятия не имел, что это за бизнес и как его вести.

— Наша задача сделать так, чтобы сюда начали ходить топы, лица из первых, самых могущественных кланов. Если это случится — ты станешь непотопляема. Статус нейтральной территории, где всем рады, где можно провести скользкие политические переговоры — после такого недоброжелатели о твоём клубе забудут.

— Нашем клубе, — поправила она. — Он не мой. У меня сестрица. Да и наследница.

— Я вас троих сейчас не разделяю, — парировал я. — Ты, сестрица и Аня для меня единое целое.

— Тогда да, — согласилась она.

— Ещё. Представь ситуацию: Мажорчик-дуралей проигрался вдрызг, чуть ли не голый уходит домой. Для заведения это прибыльно, но нехорошо для общественного мнения. Потому этого мальчика симпатичные девочки отводят в уголок, где отчаянно отвлекают прелестями, а тем временем менеджер звонит его родне и рассказывает, что их чадушко в неадеквате, они, то есть вы, его из последних сил удерживаете, чтобы он домой в штанах ушёл. Сёстры/мамы примчатся и заберут его, а вам будут благодарны. А соль в том, что чадушко потом всё равно придёт к вам ещё раз, и снова проиграется вдрызг, но вы — герои, белые и пушистые, вас уважают и за вас если не «впишутся», то поддержат морально… Когда будет надобность.

— Саша, тебе точно всего четырнадцать? — заулыбалась боярыня.

— К сожалению, да. — Я вздохнул.

— Не жалей. Возраст быстро проходит. Только потом его не вернуть.

— Я — несовершеннолетний! — выдал я главную горесть.

— Потерпи пару лет, — мило улыбнулась она. — Поверь, пролетят — не заметишь.

— Наверное, вы правы… — Что на это сказать?

— Ещё будут указания?

— Пока нет, — покачал я головой. — Как наработаете материал по озвученному — приеду, обсудим.

— По борделю указаний нет?

Я пожал плечами.

— Я не знаю этот бизнес. А значит там и указывать нечего. Главное, чтобы там всё было по совести. Без «кидалова», без развода клиентов.

— Там как раз так и есть, — отчаянно закивала она. — Этот бизнес мы сразу строили как… Для непростых людей.

— Хорошо, позже введёшь в курс — подумаю, что можно улучшить. Пока остановимся на этом. И хаш великолепный! — похвалил я.

— Старалась! С вечера дала указание его приготовить к утру. Как знала, что у вас, молодёжи, будут головки бо-бо…

«От морей до гор высоких посреди родных широт всё бегут-бегут дороги, и зовут они вперёд…»

Женя не лютовала. И это плохо — лучше б уж кидалась проклятиями и сквернословила.

Но нет, спустилась вниз, платье мятое, волосы растрёпанные, лицо бы тоже прогладить не мешало. Подошла к бару, сидела, что-то там цедила, наверняка алкогольное. Дождалась, пока боярыня срулит, и двинулась ко мне. Зайки последовали за нею, но она, дойдя до меня обернулась и рыкнула:

— Пошли вон!

Её окрик сёстры проигнорировали.

— Это! Мой! Брат! — растянула она слова. — Не вмешивайтесь! Я сама знаю, как с ним разговаривать!

— Ваше высочество… — пролепетала храбрящаяся Соль. — Наша задача защитить его, если вы потеряете над собой контроль и нападёте…

— Я по-вашему могу на него напасть?

— Д-да, — робко кивнула Селена.

— Боже мой, за что мне всё это! — страдальчески подняла сестрёнка глаза к потолку. — Марш отсюда! Я сказала брысь, обе! Я не буду на него нападать, я не буду терять контроль! Да и нет смысла его бить — знаю уже, проходили… — А это уже поворачиваясь ко мне — для меня.

— Девочки, идите. Всё под контролем, — дал я отмашку.

— Саш, но… — попробовала протестовать Селена, но Соль взяла её за руку и потащила назад к барной стойке.

— Ничего себе ты шавок нашёл! Это не овчарки, это церберы! — обалдело произнесла она.

— Говна не держим, — лаконично заметил я.

— Я их только поэтому и не прибила. Если уж мне, царевне, не боятся вызов бросить… Эти полягут, но защитят тебя. Так что пусть живут.

— Первый раз тебя, как царевну игнорируют? — расплылся я в улыбке.

— Ага. Ни разу такого не помню.

Женя плюхнулась напротив, развалилась. Потянулась, взяла со стола минералку и выглушила полбутылки.

— Хорошо!

После выглушила остаток, поставила пустую бутылку и взяла, прямо руками, кусок шашлыка и хлеба.

— Мелочь, ты, смотрю, совсем обурел, — произнесла в перерывах между жеваниями.

— Жень, я тоже тебя люблю и рад видеть! — заулыбался я.

— Видеть он рад… — Прожевала, глотнула. — Вкусно! Когда они успели?

— К нашему пробуждению хотели. Но мы заспались.

— Сойдёт. — Отмашка. И продолжение беседы. — Получается, ты у меня девушку увёл, срань мелкая. Вот как мне теперь к тебе относиться?

— Как к любящему брату, заботящемуся о родной сестре, — подсказал я.

— Заботящемуся⁈ — фыркнула она.

— А разве нет? — сделал я круглые глаза. — И насчёт конкуренции ты тоже не права. Понимаешь, ты — девочка. У тебя есть такая дырочка, в которую… Короче, дырочка. И она — девочка. У неё тоже есть дырочка. А у меня есть штучка, предназначенная для таких дырочек. Так что я тебе ни разу не конкурент. Так говорит учебник биологии, а ему можно верить.

— Ну ты нахал! — ошарашено покачала она головой и потянулась за новым куском. — Что предлагаешь, по очереди её пользовать? Групповуху не надо — только не с тобой!

— Да мне всё равно, — пожал я плечами. — Она мне не нужна. Моя цель — именно помощь тебе, хоть ты и не поверишь.

— И какая же?

— Моя сестра — лесбуха. Кому это понравится?

— Но-но! За языком следи, мелкий! — нахмурилась она, но я видел, больше наиграно.

— Правда глаза колет? — Я снова усмехнулся. Жаль, что в мире с таким катастрофическим перекосом полов слово «лесбуха» практически не несёт негативной окраски. — Так вот, продолжу. В нашем мире по понятным причинам такие связи не особо осуждаются. Но Жень, они всё равно при этом остаются противоестественными. И если вот та же Романовская, которая вчера от княжён люлей получила, выбирать не может, кому она нужна? С неё и спроса нет, её за такие отношения даже журить поленятся. Но ты можешь найти себе любого мальчика, на любой вкус. Хоть на день, хоть на ночь, хоть замуж. И я даже не о том, что это нехорошо выглядит с точки зрения имиджа семьи — у нашего рода столетия истории, разберёмся. Я про тебя саму. Что тебе мешает не пойти по рукам, а нормально собой заняться? Не понимаю.

— Заботливый ты наш, — презрительно фыркнула она.

— Ага. Но если трахнуть тебя, чтобы изо рта пошло, чтобы почувствовала как это с настоящим мужчиной, я не могу, то твоих девочек чпокать мне никто не запретит. А потому будешь ты с Аней нет — мне без разницы. Главное я понял, Аня не из «розовых», я перевербовал её в свою религию. А если бросишь её и найдёшь другую — я и другую чпокну. И третью.

— Чтоб сперма ушами? — задумчиво фыркнула Женя, и сдвинутые брови выдавали, что слушает она меня, несмотря на похмелье, очень внимательно.

— Именно! Так что можешь бить меня, сестрёнка, можешь не бить, это ни на что не повлияет, я в любом случае обещаю, — поднял вверх правую руку, — что все твои девочки отныне будут проходить тест-драйв в моей постели, где будут перевербовываться в нормальную религию. Всё, бей. — Я картинно зажмурился.

— Да не поможет ведь, — тоскливо вздохнула она. — Пробовала уже.

Она вытерла руку салфетками, посидела, помолчала. Но решения, что делать, не приняла.

— Ладно, мелочь, пойду подрыхну. Домой не хочу — если Оля там, устроит второе пришествие. А если мама позвонит, а я не в форме… — Фыркнула, встала и поплелась в сторону технического помещения, где за туалетами лифт наверх.

Зайки тут же примостились слева и справа:

— Я думала, она тебя убьёт! — восторженно цокая языком, произнесла Селена.

— Было уже. Проходили, — усмехнулся я. — Ладно, девчонки, здесь хорошо, но надо домой. В конце концов, Оля, скорее всего, на работе, звонка мамы я не боюсь, а Ксюша там одна. А Маша не девочка, дорогу найдёт. Поехали, завезу вас в корпус. — Встал и двинулся на выход.