Шеф с системой в новом мире (СИ) - "Afael"

Передо мной на каменном столе, как на алтаре, лежали ингредиенты для моего величайшего творения.

Вот они, иссиня-черные, твердые, как агат, ягоды «Соколиного глаза». Я положил их в маленькую ступку и начал методично растирать. Не дробил их, а именно растирал, медленно, круговыми движениями, высвобождая их скрытую силу, превращая их в тончайшую, почти невесомую синюю пыль.

Рядом, в маленькой глиняной миске, — сок редких горных ягод, который я выдавил через льняную ткань. Капля за каплей. Он был густым, темно-рубиновым, и пах кислинкой и лесом после грозы. Эти ягоды мне собрали люди Степана Игнатьевича по специальному заказу.

Затем — мед.

И самое ценное, то, что с огромным трудом достал для меня управляющий, — крошечный глиняный горшочек, в котором, словно жемчужина, покоилась одна-единственная ложечка маточного молочка. Белое, перламутровое, оно, казалось, само светилось изнутри. Это была концентрированная жизненная сила, энергия самой пчелиной матки.

Я взял серебряную чашу и начал творить.

Сначала смешал мед с маточным молочком, медленно, деликатно растирая их вместе, пока они не превратились в однородную, кремовую, жемчужно-белую массу.

Затем начал добавлять ягодный сок. По капле. После каждой капли я использовал [Прогноз], корректируя баланс.

[Прогноз:…Скорость Реакции +25%, Ловкость +2.5, Выносливость −0.1]

Штраф. Все еще есть штраф. Я добавил еще одну каплю меда.

[Прогноз:…Скорость Реакции +24%, Ловкость +2.4, Негативные эффекты: отсутствует]

Идеально. Теперь — главный компонент. Я начал всыпать синюю пыль «Соколиного глаза». По крупице. Мой разум был полностью поглощен этим процессом, я был похож на ювелира, гранящего самый дорогой в мире алмаз. Каждый раз проверял [Прогноз], ища ту самую, единственную, идеальную пропорцию, которая даст максимальный эффект без малейшего вреда.

Наконец, я нашел ее, добавил последнюю крупицу, и жидкость в чаше, до этого рубиновая, вдруг изменилась. Она загустела, приобрела глубокий, перламутровый оттенок и начала едва заметно светиться изнутри, словно в ней заключили лунный свет.

В тот же миг, когда я закончил, передо мной развернулся самый впечатляющий свиток системных уведомлений, который я когда-либо видел.

[Вы создали уникальный, одноразовый рецепт: Дыхание Сокола (Шедевр)!]

[Качество: Шедевр]

[Эффекты (Длительность: 3 часа): Скорость Реакции +30%, Ловкость +3 (временно), Ментальный Фокус +40% (временно), Болевой Порог +20% (временно), Контроль Адреналина (пассивный)]

[За создание блюда такого уровня сложности и качества вы получили 150 ед. опыта.]

Я выдохнул весь воздух из легких. Мое тело было полностью истощено, умственное напряжение было колоссальным, но я смотрел на серебряную чашу, в которой мерцал перламутровый нектар, и чувствовал небывалую гордость.

Это была вершина моего искусства. Идеальное оружие. Идеальная еда для победы.

Я взял поднос. Серебряная чаша была прохладной, а мерцающий в ней нектар, казалось, был живым. Борислав ждал меня у двери. Мы пошли по коридорам молча. Сегодня наш путь был не просто дорогой, а процессией, в которой жрец нес своему чемпиону последнее причастие перед битвой.

В покоях Ярослава царила напряженная, деловая тишина. Комната больше не была убежищем больного. Она стала оружейной, ставкой воина. Сам княжич стоял в центре, уже облаченный в подогнанную по фигуре легкую броню из тисненой кожи. Борислав, без единого лишнего движения, помог ему затянуть последние ремни на наручах.

Все было серьезно. Торжественно. Как и должно быть перед боем.

Я подошел и поставил серебряный поднос на стол. Чаша с перламутровым эликсиром оказалась в центре всеобщего внимания. Борислав закончил свою работу и молча отступил в угол, превратившись в тень. Ярослав медленно повернулся ко мне. Его лицо было спокойным, но я видел, как напряженно ходят желваки на его скулах. Он посмотрел на чашу, затем на меня.

— Время пришло, повар? — спросил он, и его голос был ровным и низким.

— Время пришло, княжич, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Вот острие вашего меча.

Он кивнул. Подошел к столу, взял в руки серебряную чашу. Княжич не стал ее нюхать или пробовать. Он поднес ее к губам и одним плавным, уверенным движением выпил все до последней капли. Затем поставил пустую чашу на место и закрыл глаза.

Я наблюдал за ним, затаив дыхание. Эффект был почти мгновенным.

Его грудь не наполнилась теплом. Наоборот, он почувствовал, как по всему его телу, по каждой жилке, по каждому нервному окончанию, пробегает волна электричества.

Когда он открыл глаза, мир стал другим.

Он не просто стал четче. Он, казалось, замедлился. Ярослав видел, как медленно и плавно поднимается и опускается грудь Борислава в углу комнаты. Видел, как почти незаметно дрожит моя рука, сжатая в кулак от напряжения. Он видел, как пылинка, подхваченная сквозняком, лениво плывет по комнате.

Его слух обострился до предела. Он слышал не только треск огня в камине, но и то, как осыпается пепел с прогоревшего полена. Слышал отдаленный стук сердца в собственной груди — ровный, мощный, спокойный.

Он посмотрел на свои руки, чувствуя каждую мышцу, каждую связку как идеально натянутую тетиву лука, готовую в любой момент выпустить стрелу. Он был легким. Невероятно легким, быстрым и смертоносным.

Весь тот туман из страхов, сомнений и тревог, который клубился на задворках его сознания, просто исчез. Растворился без следа. На его место пришел абсолютный, кристально чистый фокус. Вся вселенная сузилась для него до одной единственной цели, которая ждала его на ристалище. В нем не осталось ничего человеческого, ничего юношеского. Лишь холодный, хищный азарт идеальной машины для убийства, которая только что была активирована.

Он медленно повернул голову ко мне. Его взгляд был острым, как кончик клинка. В нем больше не было ни капли сомнения. Лишь воля, заточенная до бритвенной остроты.

Ярослав кивнул мне, и в этом простом движении была вся его благодарность и готовность.

— Пора.

Мы вышли из покоев. Наша маленькая процессия двинулась по гулким коридорам крепости. Впереди шел Ярослав. Он больше не был ни больным, ни учеником. Он был оружием, идеально заточенным и нацеленным на единственную цель. Каждый его шаг был упругим и легким, но в его осанке чувствовалась стальная твердость.

Рядом с ним, плечом к плечу, шел Борислав — его официальный секундант. Непроницаемый, как скала, он был живым воплощением опыта и надежности. Я шел на шаг позади. Моя работа была сделана. Я создал клинок и вложил его в руку воина. Теперь я мог быть лишь зрителем.

Когда мы вышли на главный двор, нас встретил гул сотен голосов. Крепость гудела. Слух о решающем поединке между наследниками двух великих родов — Соколовых и Морозовых — облетел не только нашу крепость, но и окрестные земли. Это было не просто сведение счетов. Это было главное событие года, политическое заявление, демонстрация силы.

Двор был забит до отказа. Я видел не только стражников и слуг. Здесь были и купцы в добротных одеждах, ремесленники, оставившие ради зрелища свои мастерские, и даже знатные господа из других родов, прибывших поглазеть на зрелище. Над толпой пестрели знамена и гербы — я заметил и вепря рода Боровичей, и журавля Ольговичей. Все они пришли посмотреть, как «бык» Морозовых растопчет «хилого щенка» Соколовых.

Наше появление вызвало волну перешептываний. Толпа расступалась, образуя живой коридор. Я видел обращенные на нас взгляды — любопытные, презрительные, сочувствующие, жадные до крови.

Мы вышли на главное ристалище. В центре был очерчен большой круг для поединка. На помосте, в своих креслах, уже сидели главы родов. Князь Святозар, бледный, но с прямой спиной и рядом с ним — глава рода Морозовых, массивный, бородатый мужчина с тяжелым взглядом. Демьян и Степан Игнатьевич стояли позади своих господ, как два антипода, как ангел и демон-хранитель.

В дальнем конце ристалища, в окружении своих оруженосцев, стоял Игорь Морозов.