— Симптомы, — чешет затылок Иволгин. — Жар? Эм... Боль. Бред.
— Вы что, не помните?
— Ну как я могу не помнить, Слава? Что вы такое говорите? Я между прочим врач, Я всё помню. И я всё записываю. Секундочку.
Иволгин косясь на меня лезет в шкаф. Долго роется в бумагах, вытаскивает пухлую папку, садится за стол...
— Вот. Волокита Вячеслав Ерофеевич. Я продолжал её как только к клану прибился. Сейчас...
Иволгин открывает папку, кхекая листает. Читает... Подносит папку ближе к лицу. Отходит к лампе...
— Ничего не понимаю, — ворчит Иволгин. — Я помню как писал, точно помню. Но тут... Тут какой-то бред. Почерк мой, но... Слава, я не мог так написать. Здесь говорится, уже некоторое время держится высоковатая температура.
— Что вас смущает, господин целитель? — садясь на стол улыбаюсь.
— То что я врач! — свирепеет Иволгин. — Я не могу так написать. Да, если с кем-то разговаривать, то я так скажу. Но в истории болезни написать... Чушь какая-то!
— Так чем я болел?
Иволгин судорожно перелистывает всю папку. Видимо не найдя диагноза или более менее внятных симптомов, бросает папку, садится на пол и обхватывает колени руками.
— Кошмар...
— Как думаете, Тимофей Иванович, что из этого следует?
— Я... Я не могу понять. Я не могу поверить.
— Тогда, посмотрите истории тех кто умер или погиб. Из правящей ветви. Уверен, там вы найдёте тоже самое.
Иволгин тяжело встаёт, плетётся к шкафу. Берёт папку Оксаны Дмитриевны, читает... Всхлипывая роняет бумаги, выхватывает следующую. Ещё одну. Ещё...
— К-как? — смотрит на меня Иволгин. — Как это? Кто это сделал? Как со мной это сделали? Надо предупредить патриарха.
— Стоять! Ни в коем случае.
— Почему!? Слава, это явно чьё-то вмешательство. Тексты, они написаны под диктовку. Причём диктовал человек очень далёкий от медицины.
— И кто этот человек? Тимофей Иваныч, вы знаете? Нет? И я не знаю. Поднимем шум, вспугнём гада. Хорошо если сбежит, чем выдаст себя. А если траванёт нас всех на прощание?
— Но среди нас враг! Слава, мы в опасности! Надо... Да, вы правы. Но... Но... Как вы догадались?
— С отцом поговорил. Не нравится мне то как все вдруг умирать начали. Да и пневмония... Вы лучше скажите, как так и с помощью чего можно одурачить весь клан? Эликсиры, зелья, газ? Отрава?
— Я не знаю... Слава, я никогда о таком не слышал. Да если бы не эти записи, я бы вам даже не поверил. Но это есть... Мне надо...
Иволгин прыгает к холодильнику. Достаёт оттуда мензурку с зелёной гадостью. Прыгает к столу, хватает графин с водой, капает туда зелёной дрянью...
— Это, чем бы оно ни было, должно проявить себя, — разглядывая графин бормочет Иволгин. — Хоть каким-то образом.
— Почему вы решили что оно в воде?
— Я бы так поступил. Под нами источник. С водой, так или иначе контактирует все. Пьют, моются, готовят еду. В бане... Демон их побери!
Вода в графине принимает розоватый оттенок. На дно падают ярко-красные крупинки осадка.
— Слава, кто-то отравил весь источник сразу. Как я понимаю давно. То есть кто-то, все время нашего нахождения здесь, травит... Сводит с ума. Скорее всего оно в фильтрах. В насосной. Просто...
— А этот кто-то не вы?
— Слава...
— Может вы просто притворяетесь?
— Я? Вячеслав Ерофеевич! Я никогда...
— Шучу, расслабьтесь. Вы бы себя не раскрыли. Значит так. Об этом, никому ни слова. Кто враг мы не знаем, подозревать можно кого угодно. Вы пока эту хрень исследуйте и по возможности антидот приготовьте. Я на тренировку. Вы тоже подтягивайтесь. Встретимся здесь завтра. И никому ни слова.
— А патриарху?
— Отец, когда узнает что его жён и детей убили, начнёт чудить. Шум поднимется на весь Опал. Упустим гада. Ведём себя спокойно. Я ничего не знаю, вы тоже. Если получится, осторожно узнайте кто имеет доступ в насосную. Всё, меня тут не было.
Всё страньше и страньше. Тайны, интриги, заговоры. Во что я вляпался? Ладно...
Глава 24
Спортзал. Славик.
Как всегда всё начинается с божественного эликсира от Иволгина. И хоть эту заразу я употребляю три раза в день, никакого привыкания к дьявольской амброзии нет и не намечается. Вкус, вид, запах... Всё это ещё до попадания в рот заставляет желудок танцевать стриптиз вокруг позвоночника.
Спазмы такие, что вот-вот на изнанку вывернет. Но держусь, с огромным трудом проглатываю и бегу есть. В надежде едой перебить отвратительный вкус. Что получается, но опять же с трудом.
Усиленное питание, тренировка с Настей. Потом тренировка с Алисой, на которой не держу шарик в воздухе, а сдуваю мишени. Пытаюсь повторить то, что провернул при нападении. Получается так себе. Манекены падают, даже недалеко отлетают, но улетать и размазываться об стены как бандосы тем вечером, отказываются.
Также, не получается создать вакуум... Даже над свечой. Свернуть воздух в шар и устроить в нём выгорание кислорода получается, а вакуум нет. Никак...
— Нужна экстренная ситуация, — после сотой безуспешной попытки заключает Алиса. — Давай, Славка, вспоминай что было тем вечером.
— Так я и не забывал.
— Вспоминай лучше. Ощущения, мысли, желания.
— Я... Скажем так, я был не в состоянии адекватно думать.
Алиса фыркает, идёт к манекенам, усаживает один, два других ставит за ним. Взмахивает руками...
Вместо сидящего манекена появляется Варя. За ней, два бандитского вида громилы. Варя всхлипывает, пытается прикрыть оголённую грудь обрывками платья. Громилы тянут к ней руки...
В голове что-то щёлкает. У пальцев вспыхивают точки. Два потока воздуха устремляются вперёд... Одному манекену сносит голову. Второго уносит к стене и разбивает на мелкие части.
— Вот, ещё один секрет, — подняв палец улыбается Алиса. — Вернее ключик к твоим способностям.
— Это как?
— Это, ограничения и все они вот здесь, — пальцем тыча мне в лоб ворчит Алиса. — Ты... Ты просто не веришь в свои силы. Ты почему-то отрицаешь их. Ощущения запомнил?
— Кажется да. Я хочу защищать...
— Замечательно. Повтори.
Повторяю. То есть сначала собираюсь, представляю что манекен это бандит и пришёл он отобрать Варю. Зажигаю у пальца точку. Выдаю поток воздуха...
