Славка хватает его за указательный, загибает в обратную сторону и морщась от воя Жигунова, так-же загибает мизинец.
Садится на него и выдаёт несколько ударов в челюсть.
— Славка! — орёт Демьян. — Мочи урода! Кто сунется на помощь Жигунову, будет иметь дело со мной. Ушатаю!
Помогать никто не собирается. Тимирязев достаёт телефон, кхекает и начинает снимать. Вслед за ним телефоны достают все.
Все увлечённо снимают как Славка разбивает Тимофею губы и ломает нос. Встав пинает его в бок и запрокинув голову выдыхает.
— А теперь, Тимоша, — злобно улыбаясь и расстёгивая ремень на брюках говорит Славка. — Я сделаю с тобой то, от чего ты никогда не отмоешься.
— Пощади... — переворачиваясь и пытаясь уползти стонет Жигунов. — Я не хотел. Меня заставили. Волокита, ты же умный человек.
Умный человек, он же Волокита. Несколько раз пробивает Жигунову по почке. Слушая его стоны переходящие в плачь, стягивает с Тимофея штаны и споднее до колен.
— Не надо! — плачет Жигунов. — Умоляю, пощади. Только не так! Я же парень. Меня нельзя насиловать!
— Давай ты свои желания не будешь озвучивать, — звереет Славка.
Замахивается и хлещет Тимофея ремнём по голой заднице. Не обращая внимания на рыдания уже поверженного противника, продолжает хлестать его.
Зрители подходят ближе, сжимаются вокруг бойцов в кольцо. И снимают происходящее на телефоны...
— Хватит с тебя, — выпрямляясь кивает Слава. — А теперь, мы всё же поговорим. Посмотри туда, выкидыш. Видишь, там стоит очень красивая, синеглазая девушка с каштановыми волосами. Она моя. Если по вашей вине, хоть волос упадёт с её головы... Я из тебя блядину сделаю. Понял!? Я не слышу, сука!
— П-понял...
— Молодец. Как же приятно общаться с понятливыми людьми.
Слава выпрямляется. Вставляет ремень в брюки, дёргает плечами. Шагая к своим закуривает, принимает шубу... Хватает Веронику и притянув к себе целует в губы.
— Охренеть, сколько харизмы, — продолжая снимать выдыхает Люба. — Как актёр. Движения, голос, повороты, как будто репетировал.
— Жигунов обмочился! — снимая пытающегося встать Тимофея кричит Тимирязев. — А-ха-ха!
— Точно! — кричат из толпы. — Обмочился. Волокита! Ну ты выдал. Это как хлестать надо было?
— Не снимайте, — хрипит Тимофей. — Хватит. Не надо.
От такого интерес к Славе быстро проходит. Все смеясь окружают Жигунова... Волокита улыбаясь забирает своих, пытается уйти...
— Хорошая работа, — кивает ему Ракитский идёт и тянет руку. — Волокита, а ты не такое ничтожество...
Ракитский вместо рукопожатия, получает удар в нос. Мешком падает, пытается изобразить потерю сознания.
— Проститутка, — плюёт на него Слава. — Не смей ко мне культяпки свои тянуть. Я с жертвами инцеста за руку не здороваюсь.
— А...
— Вероника, помолчи. К тебе это не относится, — шипит на Нику Люба. — Пошли...
****
Час спустя. Славик.
Сижу в кабинете отца. Курю и потягиваю сладкое вино. Ерофей, округлив глаза смотрит видео на телефоне Мирославы. У неё руки от волнения не тряслись, качество лучше.
При просмотре Ерофей, сжимает кулаки, стискивает зубы. Рычит как медведь по весне. Когда дело доходит до унижения, выкатывает глаза и наклоняет голову на бок. Когда Жигунов просит пощады, Ерофей начинает смеяться. А когда целую Нику...
— Молодец, сын, — откладывая телефон в сторону одобрительно кивает Ерофей. — Хотя... Есть в тебе какие-то бандитские наклонности. Одним словом — ухарь.
— Мне нравится. Значительно лучше чем травоядное.
— Тут не поспоришь. Однако, теперь нам светят проблемы. Нет, я к этому готов. Но готов ли ты, Слава? Хотя, чего это я? Конечно готов, по глазам вижу.
— Скажи, папа, только честно. Если бы не Святая, ты бы одобрил мои отношения с Никой?
— Трудный вопрос. Очень трудный. Здесь надо спрашивать не о том повлияла Святая или нет, а о том отрёкся бы ты от Ники? Ты же не отступишь. У тебя это на лице красными чернилами написано. Да, одобрил бы, но не сразу. Знаешь, я горд. Ты из нюни и тюти в такого воина превратился.
— Спасибо. Пап, а ты жениться не собираешься?
— Может и собираюсь, а может и нет. Глядя на тебя, Слава, дабы не отставать, подумываю. Не стар ещё. Но... Память о жёнах ещё свежа. И больно мне от этого. Может потом...
— Как они погибли? Пап, понимаю, больно. Но....
— Первая жена, Оксана Дмитриевна. Пять лет назад, как только сюда приехали, слегла с воспалением лёгких, да так и не оправилась. Брат твой старший, тогда моя надежда и опора... Арсений, запил. Мать любил. С моста в реку пьяным свалился. Застудился сильно, заболел. Тоже не смог... После него сестра твоя, Евгения, с инфекцией свалилась... Мария, вторая сестра, руки на себя наложила, горя не вынесла. Вторая жена. Татьяна Михайловна. С лестницы упала, да шею себе сломала. Сыновья её, братья твои, Дмитрий и Алексей, один с лошади упал, долго болел и умер. Второй у портала погиб. Растерялся, замешкался, демоны его в портал унесли. Софья Владимировна, твоя мама и Александр, старший по крови брат твой. Мама от инфекции, заражение крови... А брат... Я сам не знаю. Пришёл утром к нему, а он не дышит. Сердце во сне остановилось. Он мне давно на кошмары жаловался. А я... Славка, один ты у меня. Нет больше никого.
— Пап, всё хорошо, — подходя к отцу и обнимая киваю. — Я тебя не брошу.
Слишком всё... Слишком. Почему ни у кого подозрений нет? Тут же дураку понятно что правящую ветвь вытравили. Вытравили и устранили. Как то не верится что сильные маги, из-за таких глупостей скончались. Да и инфекции с пневмониями.
— Пап, а я всегда таким был? Ну, нюней?
— Да нет. До деввяти лет, обычный мальчишка. Бойкий, весёлый, озорной. Щуплый правда...А потом... А ты почему спрашиваешь?
— Чем я болел?
— Это к Иволгину надо. А...
— Я побежал! У меня ещё тренировка. Я перед сном зайду. Не грусти.
Бегу к Иволгину. Нахожу целителя в лаборатории. Иваныч, видя как я запираю за собой дверь, хмурясь предлагает мне присесть и спрашивает что стряслось...
— Тимофей Иваныч, вопрос сложный. Отвечайте быстро. Чем я болел?
— Что значит чем? Слава, вы меня пугаете. Болезнью.
— У каждой болезни есть название, симптомы, классификация. Какой именно болел я?
